Драко со вздохом скомкал пергамент и отправился за плащом.
* * *
Гермиона взглянула на Гарри. Они «занимались» в гриффиндорской гостиной: Гарри уже битых два часа сидел перед камином с раскрытой на коленях книгой «Поражение Гриндевальда». Он не читал. За все это время он не перевернул ни одной страницы, он сидел, склонив голову, и невидящим взглядом смотрел в огонь. Шапка взъерошенных волос упала ему на глаза. За то время, когда он позвал ее вместе позаниматься, они и пары слов толком не сказали, ей показалось, что он вообще не замечает, как она сегодня выглядит.
Ох уж мне эта теория Джинни, — мрачно вздохнула она. — Я могла бы нацепить на себя живого барсука — он все равно бы не заметил.
Она наконец решилась нарушить тишину:
— Гарри… Ты еще читаешь?
— Нет, — Гарри нетерпеливо откинул со лба волосы. Яркий свет золотом стрельнул на его часах, тех самых, что она подарила ему на день рождения: карманных часах, которые он прицепил на ремешок, чтобы носить их, как отец, на запястье. — Не могу сосредоточиться.
Он снова откинул упрямые волосы. Они отросли почти до воротничка и теперь, когда он наклонял голову, все время падали вниз. Гермиону осенило:
— Я знаю, что тебе нужно! — заявила она. Гарри вопросительно приподнял бровь. — Стрижка!
Он почти заулыбался:
— Стрижка?
— Точно! — Она встала и подошла к нему, коснулась пальцами его лица и наклонилась. Нежно откинула волосы с его глаз, чувствуя как прядки скользят у нее между пальцами. Его волосы куда жестче и непослушнее, чем у Драко…
— А может, это повод, чтобы поиграть с моими волосами, а? — поинтересовался он, теперь уже точно улыбаясь. Она почувствовала, что «попала в фокус» — он внезапно все осознал: и глубину выреза ее свитера, и близость ее ножек под короткой юбкой. Он развернулся на стуле:
— Гермиона… ты одета по-новому?…
Она улыбнулась:
— Может быть… — и подняла палочку. — Ассио ножницы! — ножницы для рукоделия в тот же миг покинули чемодан и оказались у нее в руках. Убрав с колен Гарри книгу и водрузив ее вместе с палочкой на стол, она поинтересовалась напоследок:
— Готов?
— Я не… — но ножницы щелкнули, и он послушно замолчал. Гермиона пыталась стричь его как можно ровнее, но, честно говоря, она совершенно не умела это делать, так что единственное, о чем она мечтала, — не откромсать ему ухо и не выстричь плешь.
Гарри был подозрительно тих: то ли замер от удовольствия, то ли оцепенел от скуки. Но она-то уж точно не скучала. Все эти прикосновения к нему… Одна рука под его подбородком, вторая — в волосах, его ноги меж ее колен, которыми она касается его бедер… И этот легкий запах от него — мыльный запах мальчишки-чистюли… Он поднял глаза — эти зеленые глаза с темными ресницами, которые она просто обожала.
— Сюда… — его голос был чуть хрипловат, она взял ее за талию и притянул к себе — она почти уселась на него верхом, его глаза находились на одном уровне с ее грудью…
О, дорогой… Получается?… Хм, похоже, получается…
Гарри снова завозился на своем стуле.
— Сиди тихо, — велела она, но ее голос предательски сорвался. Он отпустил ее талию и поймал ее запястье. Ножницы выпали из руки и тихо упали на ковер.
— Гермиона… — он потянул ее к себе.
Она поцеловала его — так настойчиво и сильно, что ей стало немного больно — и к ее удивлению, он открыл свой рот, встречая ее поцелуи, ожидая ее прикосновений. Ее руки спустились ему на плечи, сомкнулись за его шеей. Она опустилась ему на колени, обвив свои ноги вокруг его, прижалась к нему грудью — и почувствовала, как стучит сердце под его тонкой майкой.
— Гермиона, — хрипло повторил он ей в ухо, стискивая руками ее спину. Вот его губы коснулись ее щеки… уха… и скользнули к такой нежной и чувствительной шее… Его ногти почти царапали ее — руки скользнули к талии, нырнули под рубашку… добрались до лифчика и прочертили линию вдоль его края…
Гермиону затрясло. И от удивления тоже: кто бы мог подумать, что Гарри вдруг окажется таким резвым! Но наконец-то он здесь, по-настоящему здесь — его пальцы оставляли на ее коже раскаленные круги… она была поражена: что же с ним случилось, если в момент все словно перевернулось?… Это был просто Гарри — и его десять пальцев писали на ней эти десять огненных нот, он хватал ртом ее губы, словно задыхался, а она была чистым кислородом… она откинула его голову назад… и опрокинулась. Вскрикнув, она все же успела вывернуться из-под него и вместе со стулом полетела на пол.
Они шлепнулись на ковер — смех, вздохи, перепутанные руки-ноги — лишь мгновение спустя Гермиона осознала, что смеялась только она одна, Гарри даже не улыбался, он вытаращил глаза с выражением такого неподдельного ужаса на лице, в них полыхало такое пламя боли, что смех замер у нее в горле.
— Гарри?… — вздохнула она, пытаясь сесть. — Гарри, что не так?…
Он затряс головой и отодвинулся от нее.
— Что мы делаем? Что ты делаешь?!
— Я? Целую своего парня, — Гарри закрыл лицо руками. — Моего парня, — в ее голосе зазвучал гнев, — который со мной почти не говорит, почти не замечает…
— Неправда, — Гарри убрал руки от лица, нащупал на столе очки и надел их, — я просто ужасно занят, вот и все.
— А я, значит, не занята! Между прочим, я староста, Гарри, у меня куча факультативов и групповых занятий — но всегда есть время для тебя! Однако ты, похоже, вовсе не желаешь проводить это время со мной!
— Гермиона, — голос Гарри стал резким и твердым, глаза за стеклами — холодными и отчужденными, а подбородок упрямо выдвинулся вперед. Он никогда так не смотрел и не разговаривал с ней.
Да мы ругаемся? — оцепенев, подумала она. — Это еще что такое?… Все ругаются… Но, кажется, тут дело совсем в другом…
— Гермиона, оставь…
— Это все из-за лета, да? — спросила она дрогнувшим голосом. — Я знаю — мы все прошли через этот ад, это было просто ужасно…
— Гермиона, ты не знаешь, — перебил он, и голос его был холоден, как иней на оконном стекле.
— Ну так расскажи мне.
Гарри колебался. Он сидел, прислонившись к креслу, отодвинувшись от нее, весь растрепанный и распаленный — поцелуями и гневом. Их глаза на мгновение встретились — и старая связь между ними ожила и снова затрепетала… но Гарри отвел глаза, и все исчезло.
— Оставь, Гермиона, — попросил он. — Пожалуйста…
— Нет, я этого не оставлю.
— Нам не о чем разговаривать, — Гарри поднялся на ноги, провожаемый остолбенелым взглядом Гермионы.
