Тем временем Саймон думал о том, не пора ли ему сварить еще кофе. Это решение всегда давалось ему нелегко. Денис заявлял, что Саймон варит отвратительный кофе, но никогда его не пил. Он, видите ли, предпочитал свой чертов шотландский чай «Броуди», хотя был лишь наполовину шотландцем, а на вторую половину — чистокровным англичанином. Ему просто нравилось выпендриваться с дорогим чаем и критиковать старый добрый кофе, который им поставляла метеослужба.
Насыпая кофе в кофеварку, Саймон заметил желтый сигнальный индикатор на мониторе. Подойдя к нему, он прочитал мигающую надпись:
— Старый буй сорок три одиннадцать показывает падение температуры на тринадцать градусов.
Денис спросил, не отрываясь от игры:
— Где он стоит?
— Кажется… на отмели Джорджа, возле Канады.
— А, там всегда штормит. У них скопление грозовых туч с северо-востока уже почти целую неделю. Может, его сильно тряхнуло.
— Надо будет оформить заказ на ремонтные работы.
Профессор вошел так тихо, что ни один из лаборантов его не услышал. Ему даже стало неловко. Ребятам было бы неприятно думать, что их начальник подкрадывается к ним, чтобы узнать, чем они тут занимаются.
— Выигрывают наши? — спросил он, чтобы известить о своем появлении.
Денис чуть не упал на пол и поспешил выключить телевизор.
— Привет, профессор. Как в Индии? — смеясь, ответил Саймон.
— Чего ждать от научных сборищ? Сплошь танцовщицы, вино, гулянки… — и он покачал головой, делая вид, что ему тяжело отойти от недавних возлияний. Повернув голову, он тоже увидел мигание сигнальной лампочки на мониторе.
Джек Холл становился свидетелем по меньшей мере шестой погодной аномалии за последние три недели. Дома, в Александрии, он изнывал от жары. Через неделю наступит День благодарения, а на улице царит августовский зной. Если бы немногие прохожие решили пойти на океан, чтобы освежиться, они бы с удивлением обнаружили: океанская вода настолько холодна, что находиться в ней дольше минуты невозможно.
Этот факт очень беспокоил Джека Холла. Он бросил сумки на пол и, пройдя в глубь квартиры, стал рассматривать накопившуюся за время его отъезда корреспонденцию. Войдя в комнату, он остановился. Квартира была буквально разгромлена. Его журналы валялись по всей гостиной, африканские фиалки выглядели так, будто их утопили и высушили одновременно, и везде, насколько хватало глаз, валялись следы подростковой жизнедеятельности.
«Сэму придется мне кое-что объяснить», — подумал он, продолжая проглядывать почту. Джек сосредоточил свое внимание на конверте из школы Сэма. Открыв письмо, он испытал облегчение: мальчик очень хорошо учился. Что-что, а с оценками у него всегда был порядок. Джек просмотрел табель.
— Так, отлично, отлично, отлично… А это что такое? — Джек не поверил своим глазам. — Опечатка?
Он взял телефон и набрал номер своей бывшей жены.
Сэм поглощал хлопья. Он понимал, что опаздывает, но ему очень хотелось есть. Он всегда был голоден, а математика, литература и история Америки не дадут ему возможности съесть даже «Сникерс» до полудня.
— Возьмешь трубку? — попросила мама.
— Мне надо поесть, — пробубнил он с полным ртом.
Люси тоже торопилась. В этой семье все с трудом раскачивались по утрам.
— Да, — сказала она в трубку, бегая по комнате и пытаясь уместить на белом халате и в его карманах стетоскоп, ключи от машины, сумочку и остальные мелочи, которые она еще не успела забыть.
— Это я.
— Привет, Джек! Когда ты приехал?
На кухне Джек почти подавился своим завтраком. Молоко каплями брызг разлетелось по столу.
— Ты не говорила мне, что Сэм получил кол по математике!
Сэм панически сигнализировал матери жестами. Она в ответ покачала головой. Его усилия убедить мать не говорить отцу замечательные новости оказались напрасными.
— Так, сначала успокойся, — сказала Люси.
— Сэм всегда был отличником. С каких это пор он стал получать колы?! — негодовал Джек.
Ей совсем не хотелось отвечать на этот вопрос, особенно в эту минуту.
— Я не могу сейчас об этом разговаривать, — произнесла она, надеясь, что он ее поймет.
Но Джек жил совершенно в ином мире. Кто знает, откуда он так и не сумел вернуться: из Индии, Антарктики или Сибири?
— Может, ты все-таки найдешь для этого время? — Его голос был мягок, почти нежен.
Это был дурной знак. В исполнении Джека Холла такие интонации могли означать только одно: приближение жуткого скандала. Ну что ж. Чему быть, того не миновать. Она развелась с Джеком по целому ряду причин, и отношение к ней как к безответственной, никчемной матери было одной из основных причин. Если он напрашивается, то она не станет ему мешать.
— Извини, но не я отсутствую дома месяцами!
В трубке надолго замолчали, затем произошло то, что Люси сочла неожиданным. Даже невероятным.
— Ты права, — сказал он. — Извини, я просто не могу понять, как Сэм умудрился получить кол.
Она тоже этого не понимала, только не стала говорить об этом Джеку.
— Хочешь, он сам тебе объяснит. Отвезешь его завтра в аэропорт?
— Сэм куда-то летит?
Речь шла о человеке, который терпеть не мог летать. Люси заговорила вполголоса, тихонько взглянув на Сэма, сидящего на высоком кухонном стуле и изо всех сил прислушивавшегося к каждому слову.
— Сэм вступил в школьную олимпийскую команду.
— Он сам вызвался?
— По-моему, из-за девочки. Слушай, я сегодня дежурю с вечера. Забери его завтра утром в половине восьмого, хорошо? Только не опаздывай, я не хочу, чтобы он снова брал такси до аэропорта.
Теперь хозяину чутких ушей предстояло приложить все усилия для того, дабы унять гнев отца.
— Ты собрался? — спросила она его.
— У меня вся ночь впереди, — ответил он и схватил телефон.
Люси выхватила у него трубку:
— Иди собирайся.
Он снова взял ее и приложил к уху. Она поцеловала его лоб.
— Я буду без тебя скучать.
— Я еду всего на неделю, мам.
Ей больше нельзя было оставаться дома: ее ждала больница, двадцатичетырехчасовая смена, много больных и мало бюджетных денег. Сэмми по-прежнему был для нее маленьким мальчиком, и неделя казалась матери вечностью. Она отвернулась, чтобы Сэм не заметил предательски увлажнившиеся глаза. Нет, она никогда не станет привязывать его к себе! Как она поняла, сын унаследовал отцовскую страсть к путешествиям и эта поездка может быть для него очень важной.
Джек был ужасно рад услышать голос Сэма. В нем была надежда юности, энергия и восторг подростка. Жаль только, что он подкачал с оценками и захламил его квартиру.
