Бард вновь промолчал, низко наклонив голову и старательно сдерживая так и прорывающуюся улыбку. Что-что, а играть словами его агент умел превосходно. В рассказанной Пилипенко истории не было ни слова лжи, и вместе с тем впечатление от нее создавалось настолько далекое от истинного, что это вызывало неподдельное уважение к его искусству обращения со словами. Если судить по рассказу бывшего гаишника, подвиг, совершенный ими тогда, был вполне достоин стоять в мифах, наравне с деяниями древнегреческих героев и рыцарей Круглого стола.
На самом деле молодой каменный тролль, вылезший из холма невдалеке от небольшого артиллерийского полигона, был существом сугубо мирным и дружелюбным. Собственно, все, чего он хотел, — это распить в хорошей компании украденную где-то сорокалитровую бочку медицинского спирта.
Причины, почему в поисках собутыльников его занесло к армейцам, как раз в это время проводившим учения, остались покрытыми мраком, но факт есть факт: учиненный обстрел из пушек был сочтен уже хорошенько подвыпившим гигантом немного грубоватым, но вполне дружеским жестом. Чем-то вроде похлопывания по плечу, наверное.
Так что пьянка у тролля удалась на славу. К моменту, когда прибыл срочно вызванный бард, которым и был Артур, «гудела» вся часть. Начиная от полковника и заканчивая последним из «духов». А что делать? Когда над тобой нависает шестиметровая, неуязвимая для снарядов громада и, строго глядя огромными желтыми глазами с вертикальным зрачком, мягко интересуется: «Ты меня уважаешь?», отказаться от выпивки не получится даже у самого заядлого трезвенника и вегетарианца.
Так что не отказывались. Собственно, не отказались и Артур с Пилипенко. А поскольку дозы у рыжеволосого великана были тоже соответствующие, то очнулись они только на следующие сутки, невыносимо страдая от жесточайшего похмелья, в компании полностью опустошенной бочки, груды пустых бутылок из-под водки и такой же больной, злой и похмельной воинской части в полном составе. Судя по всему, дело свое он все же сделал, так как тролль отсутствовал, а люди были живы и относительно (не считая зверского похмелья) здоровы. Но вот как он этого добился, Артур не вспомнил и до сей поры. А то, что он помнил, ему категорично не нравилось и заставляло с тех пор очень настороженно относиться ко всем алкогольным напиткам.
Похмелье. Ни до, ни после таких мук молодому барду переживать не доводилось. Собственно, его агент, как более опытный в таких делах, более-менее оклемался уже к вечеру. А вот непривычный к подобным посиделкам, никогда не служивший Артур пришел в работоспособное состояние только на третьи сутки и потом долго даже смотреть не мог в сторону водки и вообще всех крепких напитков. Да и дел, связанных с общением с троллями, несмотря на относительную простоту взаимодействия с этими в общем-то довольно добродушными гигантами, он старался по возможности избегать.
Впрочем… Сейчас не до экскурсов в прошлое. В конце концов, он не для того боролся с собой, задавая вопросы этому Иванову, чтобы бездарно тратить немногое оставшееся у него до прибытия на место время на старые воспоминания.
Да… Боролся с собой. Как же раздражала, злила, прямо-таки бесила его эта черта характера, проявившаяся после контактов с Феерией. Ведь он же не был таким раньше! До семнадцати лет, когда с ним однажды заговорила встретившаяся в темном переулке красноглазая незнакомка с обалденной фигурой и небольшими, острыми, кипенно-белыми клыками, никаких проблем в общении у него не было! Что со знакомыми, что с незнакомыми людьми. А сейчас заговорить с малознакомым человеком — целый подвиг, требующий немалого напряжения как душевных, так и чисто физических сил. И хорошо еще, что удается удерживаться от позорного заикания, мусоления звуков и постоянного трындения слов-паразитов, так и рвущихся на язык.
Конечно, были кое-какие приемы, позволявшие ненадолго избавиться от проклятого косноязычия, но вот их цена… Цена за пару-тройку часов возможности нормально общаться была великовата… И платить ее сейчас, когда ему в самом скором времени предстояла работа, Арт просто не мог себе позволить. Так что приходилось обходиться своими силами.
«Заодно и небесполезная тренировка получается, — успокаивающе подумал он. — Да и не так уж все плохо…»
Припомнив пару коротких встреч со своими коллегами-бардами, Арт констатировал, что у него даже есть повод собой гордиться. Пусть он говорит медленно, мягко и преувеличенно вежливо, но речь его вполне внятна, понятна и не срывается на постоянное заикание и бесконечные «э-э-э» и «а-а-а». Это уже немало!
Впрочем, хватит мыслей не по делу. Итак. Главный вопрос: почему? От ответа на него зависело многое. В принципе Артуру было известно еще только два способа появления на земле фейри, кроме как приход из какого-либо сида. Тролль мог быть вызван или призван.
Призыв был маловероятен. Будь тролль призван — например, каким-либо из амулетов обязательства или Словом Призвания какого-либо молодого и неопытного барда, возможно пока еще не осознавшего себя и не понимающего, что он делает, — так миролюбиво он себя бы не вел. Поскольку любой Призыв предусматривает конкретную цель, а в случае Слов Призвания еще и произносится на эмоциональном подъеме.
Причем поскольку обычно Призыв происходил от переполняющих барда отрицательных эмоций, которых тот не может сдержать, то призванный наверняка начал бы боевые и разрушительные действия, чего, по словам Иванова, пока не наблюдается. А даже если бард отличался изрядным спокойствием и опытом и смог призвать тролля для выполнения какой-либо работы, то все равно по исполнении задачи тролль бы попросту ушел к себе, а не остался на мосту.
Да и оплату бард, как бы неопытен он ни был, не мог не отдать. Причем не мог чисто физически, такова природа этого странного дара. А ведь тролль, опять-таки по словам Иванова, явно требовал платы. Правда, не за какую-то, пусть мифическую, работу, а за право пересечения моста. Так что данный вариант отпадает.
Вызов — это другое дело. Вызвать любого жителя Феерии, включая тролля, теоретически мог абсолютно любой человек. Но… это чисто теоретически. Как минимум это было незаконно и каралось чрезвычайно строгим образом. Восстановив в памяти соответствующую статью Уголовного кодекса, Арт кивнул своим мыслям. «От десяти лет исправительных работ в лагере особого содержания и до смертной казни в случае наличия пострадавших от вызванного магического создания».
Но дело было даже не в законах. Вызов требовал, во-первых, достаточно сложного и продолжительного ритуала, который было крайне маловероятно провести в центре города на мосту с постоянным движением, во-вторых — платы, а в-третьих — жертвы. К тому же вызванные отнюдь не спешили исполнять желание вызывающего, обычно как раз-таки, наоборот, с большим удовольствием уничтожая осмелившегося на подобное глупца, его друзей, родичей, всех, кто был причастен к данной процедуре, а также просто находившихся неподалеку — так, за компанию и на всякий случай.
