Мойра Янг - Хроники песчаного моря

— А раз не увели, значит я в ответе за тебя перед Па и Лу, — говорю я. — Останешься у Марси, и хватит об этом!

Я затыкаю за пояс пращу Лу. Пристраиваю нож Па в голенище ботинка, куда вшиты ножны. На спину закидываю колчан и арбалет.

Сквозь оконце в стене просачивается туманный красный свет. Луч освещает лицо Па.

Я опускаюсь на колени и беру Па за руку. Эмми садится на колени с другой стороны и тоже сжимает его руку.

— Еще теплая, — шепчет она. — Ну, говори прощальные слова.

И правда, когда провожают покойника в последний путь, всегда произносят особенные слова.

Па говорил их перед тем, как зажечь погребальный костер Ма. Только я не помню какие. Мала была, не запомнила. Теперь настал мой черед проводить Па, а мне ничего в голову не приходит.

— Давай, — говорит Эмми.

— Прости, Па, — начинаю я.

Я не хотела этого говорить, само вырвалось. Но я понимаю, что и впрямь прошу прощения. И еще мне жалко.

Жалко, что Па умер. Жалко, что ему пришлось нелегко, особенно в последнее время. И больше всего жалко, что он потерял Ма, которую так любил. С тех пор как она умерла, в жизни Па не было радости. Что ж… теперь он будет счастлив. Они снова будут вместе. Две звезды рядом.

— Я найду Лу, — продолжаю я. — Я верну его, Па. Вот увидишь. Обещаю.

Я гляжу на Эм.

— Поцелуешь его на прощанье? — спрашиваю я.

Она целует Па в щеку. Я высекаю искру из кремня и поджигаю тряпье, разложенное вокруг тела.

— Уиллем из Серебряного озера, — произношу я, — отпускаю твою душу. Пусть она летит домой, к звездам.

Языки пламени лижут столешницу.

— Прощай, Па, — шепчет Эмми. — Я буду скучать по тебе.

Мы встаем. Я отдаю ей наши котомки.

— Выходи, — говорю я.

Поджигаю тряпки, что торчат из щелей в стенах. Жду, пока покрышки загорятся. Огонь охватывает стены.

— Прощай, Па, — говорю я.

Выхожу и закрываю за собой дверь.

Дождь прекратился. Снова дует жаркий южный ветер. Полуденное солнце нещадно палит.

Нерон парит в воздухе над нами, лениво кружит в восходящих потоках. Как Лу и говорил, ворон спасся от бури сам. А вот мы с Лу не спаслись.

Нынче день как день. Как вчера или на прошлой неделе. Или в прошлом месяце. Но это не так. Сегодня все не так, как в остальные дни.

Как же я раньше не знала… Никогда даже не догадывалась, что поначалу все может быть хорошо, а потом сразу становится плохо. И то, что было раньше, кажется сном.

А может, это сон? Ужасный сон про бурю и про чужаков в черном, которые убили Па и забрали Лу. Может, я скоро проснусь. Расскажу всем, то-то посмеются, какие нелепости мне снятся.

Правая рука глухо ноет. Разглядываю грязный обтрепанный лоскут, которым обмотана ладонь. Приподнимаю тряпицу и вздрагиваю от резкой боли. Боль разливается по всему телу, тут уж без обмана. Значит, это все-таки не сон.

Слышу чей-то голос.

— Саба! — зовет Эмми. — Саба!

— Чего тебе? — спрашиваю.

— А как же Проктер Джон? — говорит сестренка.

Распластанное тело лежит на земле. Лицо Проктера искажено гримасой боли. Похоже, он умер не сразу.

Говорю же вам, он это, он! Я знаю. Я с него глаз не спускал, как было велено.

— Стервятникам на поживу, — отвечаю я.

В воздухе пахнет горящей резиной. Запах тоже без обмана, настоящий. Никуда от него не денешься.

Я закидываю котомку за спину. Иду вперед. Не оглядываюсь. Я сюда больше не вернусь.

Мертвое озеро. Мертвая земля. Мертвая жизнь.

К Серебряному озеру и от него ведет одна узкая тропка. Кругом пустошь. Низкий кустарник да валуны. Какие-то развалины, чудом уцелевшие после Разрухи.

Тропа ведет на северо-восток. Кривой ручей, где живет Марси, тоже на северо-востоке, в трех днях пути. Это если по меркам Па. Мне с Эмми в три дня не уложиться. У нее ноги коротки, она быстро ходить не умеет.

— Давай, Эмми, — поторапливаю я. — Поживее.

Я прохожу шагов десять и оборачиваюсь. Проверяю, идет ли Эмми следом. Сестренка стоит посередине тропы. Руки скрещены на тощей, как у воробья, груди. Котомка валяется в грязи.

— Пойдем! — кричу я.

Она качает головой. Я чертыхаюсь и подхожу к ней.

— В чем дело? — спрашиваю.

— Нельзя уходить отсюда, — говорит она. Острый подбородок вздернут. Знакомая картина. Эмми упрямая собирается настоять на своем.

— Почему это? — недоумеваю я.

— Надо дождаться Лу, — объясняет она. — Вдруг он вернется и не застанет нас? Перепугается.

— Он не вернется, — говорю я.

— Лу убежит от чужаков, — возражает Эмми. — Я точно знаю. Вот придет, а нас нет. Он не будет знать, где нас искать.

— Слушай, ты их не видела, а я видела, — убеждаю я сестренку. — Четыре чужака схватили его, повязали по рукам и ногам и швырнули на лошадь. Он никак не сбежит. Ему надо помочь. Поэтому я иду за ним. Одна. Я обещала, что найду его. И слово свое сдержу.

— А когда найдешь, мы сюда вернемся? — спрашивает она.

Эмми понимает, что мы сюда никогда не вернемся. Только ей хочется услышать это от меня.

— Ну какая здесь жизнь?! — примирительно замечаю я. — Ты сама знаешь. Вот найдем новое место. Лучше. И будем жить там. Лу, я и ты.

Эмми вот-вот разревется в голос.

— Это же наш дом, — хнычет она. — Мы здесь живем.

Я качаю головой.

— Нет у нас больше дома, — хмуро говорю я.

— Саба? — снова встревает Эмми.

— Чего тебе еще? — спрашиваю.

— У меня плохое предчувствие, — отвечает она. — Давай никуда не пойдем, а? Мне страшно.

Хочу сказать ей, чтобы не болтала глупостей, но вовремя останавливаюсь. Соображаю, что она так и будет упираться всякий раз, как я велю ей что-нибудь сделать. Оно мне надо? Я же теперь за нее отвечаю. Вот Лу бы наверняка ее утешил. Он умеет уговаривать.

— С чего это тебе страшно? — притворно удивляюсь я. — Я же с тобой, в обиду не дам. Значит, все в порядке.

Эмми робко улыбается.

— А тебе самой не страшно? — смущенно спрашивает она.

— Мне? Ни капельки, — вру я. — Я ничего не боюсь. И никого.

— Правда? — говорит она.

— Чистейшая правда, чистее не бывает, — уверенно заявляю я и протягиваю сестренке руку.

Эмми хватает мою ладонь.

— Нам пора, — говорю я. — Пойдем уже.

В подсохшей грязи видны отпечатки копыт. Пять лошадей. Значит, чужаки с Лу проезжали здесь.

Сажусь на корточки и внимательно рассматриваю следы. Голова кружится от облегчения. Я боялась, что они отправятся напрямую, через пустошь. Тогда б я точно упустила время. Пока отведешь Эмми к Кривому ручью, пока вернешься, пока следы найдешь…