Лиан расчесал свои каштановые волосы, отпущенные по последней моде до плеч, умылся и пошел завтракать. Он сидел за столом с друзьями, когда за ним пришел гонец, которого он давно поджидал. Это был Турль, гнусный управляющий на службе у Вистана. Турль в свое время так и не сумел добиться звания летописца и теперь ненавидел всех студентов, и в первую очередь Лиана.
— Тебе приказано немедленно явиться к Вистану, — заявил Турль, проводя языком по влажным и дряблым губам.
— Передай, что я сейчас приду, — сказал Лиан и рыгнул. Все вокруг засмеялись.
Отвислые щеки Турля залила краска.
— Вистан велит тебе явиться немедля!
— Я больше не студент, — ответил Лиан. — К твоему сведению, наглое животное, я теперь мастер-летописец. Впрочем, ввиду того что на вчерашние Испытания подобных тебе не пригласили, ты мог об этом и не знать, и посему я тебя прощаю. — Обычно Лиан избегал грубости, но завистливый Турль был ему противен.
— Мастер-летописец, говоришь? А хамишь, как простой студентишка! Может, у тебя уже и должность есть? — Турль просто брызгал ядом. — Да если Вистан не замолвит за тебя словечко, тебя не возьмут даже промокашку подносить!
— Не забывай, кто мой покровитель! — надменно заявил Лиан. — Сам Мендарк! Что ему за дело до рекомендаций какого-то Вистана!
— Неизвестно еще, что Мендарк потребует от тебя за свою помощь.
На это Лиан не нашел, что ответить. Мендарк был мансером — знатоком Тайного Искусства, могущественным и хитроумным. В его дружбу не приходилось особенно верить, а его вражды надо было избегать любой ценой. Поговаривали, что следует бояться даже его благодеяний. Мендарк, что было под силу только мансерам, пережил уже много поколений смертных и опутал своими интригами весь мир. Никто не знал, зачем он стал покровителем пожелавшего поступить в Школу Преданий дзаинянина. Стоило Лиану подумать об этом, и мир за стенами Школы внезапно стал казаться ему не столь гостеприимным, как раньше.
Когда отзвучали последние слова чудесного сказания, толпа вынесла за собой на улицу и Карану, рыжеволосую девушку, привлекшую к себе внимание Лиана. Она очень любила слушать Великие Сказания и всегда с огромным удовольствием посещала Школу Преданий. Воспринимая все намного живее остальных людей, эта юная чувствительница была во власти повествования и не могла избавиться от впечатления, будто сама побывала в башне вместе с Шутдаром и девушкой-калекой.
Наконец пламя в горящей башне, высившейся перед ее мысленным взором, улеглось, Карана осмотрелась и поняла, что стоит в полном одиночестве посреди лужайки, окруженной кустами лаванды и розмарина. Кто она? И что здесь делает?.. Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.
Лиан с друзьями уже ушел по тропинке, ведущей вниз по склону, удалялись последние слушатели. Каране надо было поскорее уносить отсюда ноги, пока стражники не обнаружили, что она тайно проникла в Школу. Поскольку на Выпускные Испытания посторонних обычно не пускали, то, появившись сегодня здесь, девушка рисковала нарваться на большие неприятности. У нее болела голова. Однако после сделанной ею глупости по-другому и быть не могло, правда, девушка старалась сейчас об этом не думать. Она надвинула на лицо капюшон и пошла на постоялый двор, самый дешевый в Чантхеде, где снимала комнату.
Карана была невысокого роста, ее излучавшее доброжелательность бледное круглое личико обрамляли густые взъерошенные рыжие волосы, напоминавшие своим цветом всполохи зарниц на ночном небе. У нее были глаза цвета малахита. В свои двадцать три года она выглядела намного моложе. Прежде она была довольно пухленькой, но после пройденного долгого пути в Чантхед очень похудела.
Карана встала рано, натянула на себя мешковатые зеленые штаны и просторную рубаху, усеянные заплатами, ополоснула лицо и с трудом расчесала волосы костяным гребнем; впрочем, на ее прическу эта процедура не очень повлияла. Карана обмакнула пальцы в лимонную воду, провела ими по волосам и на этом сочла утренний туалет законченным.
Ее завтрак состоял из половины буханки черствого хлеба и двух яблок, ведь у нее было так туго с деньгами, что она жалела даже медный гринт, за который ее накормили бы завтраком на постоялом дворе. Жуя яблоко, Карана надела походный мешок и вышла. Домой! Она жила в Готриме, небольшом замке, находившемся в бедной горной провинции Баннадор. В хорошую погоду путь по горным тропам занимал у нее семь дней. Сейчас, в конце лета, такое путешествие было даже приятным, хотя зимой оно становилось трудным и опасным. Она не боялась идти одна, так как, несмотря на свою хрупкость, вполне могла за себя постоять.
Едва миновав городские ворота, Карана снова задумалась о чудесном сказании и даже начала про себя повторять его. Сначала ей предстояло подняться по крутому склону горы, и идти было легче, заняв голову этой увлекательной историей. Вскоре ей вспомнилось, как, завершая выступление, Лиан прервался на миг и посмотрел ей прямо в глаза. В ту же секунду она вступила с ним контакт, прикоснулась к его сознанию, на мгновение выведя Лиана из состояния равновесия. Карана старалась не думать об этом совершенно несвойственном ей безрассудстве. Обычно она была в высшей степени осторожна.
Девушка присела на глыбу известняка и посмотрела вниз на извилистую тропу и сверкавшие вдали черепичные крыши Чантхеда. Что заставило ее обнаружить свой талант перед незнакомым человеком? Теперь он мог попытаться использовать ее в своих целях или неосмотрительно разболтать о ее секрете другим! Мало кто обладал такими способностями, и по вполне понятным причинам эти немногие старались жить так, чтобы никто не знал об их возможностях, бесценных для жаждущих получить власть над людьми. Во времена войн чувствительников покупали и продавали из-за их редкого дара. К счастью, о войнах на Сантенаре уже почти позабыли. Сколько Карана себя помнила, в ее части Мельдорина всегда царил мир.
До сих пор она была очень осторожна, и о ее способностях было трудно догадаться. Распознать их смог бы, пожалуй, другой чувствительник или человек, хорошо владеющий Тайным Искусством.
Каким же образам Карана стала обладательницей этого дара? Дело в том, что она родилась от смешанного брака: ее мать принадлежала к древней человеческой расе, испокон веков населявшей Сантенар, а отец был наполовину аркимом.
Около четырех тысячелетий назад на Сантенаре появились еще три человеческие расы, охотившиеся за Золотой флейтой. Аркимы, рослые и смуглые, как ее отец, пришли из Аркана. Каронов, высоких и сильных, было мало. Они владели Тайным Искусством и мастерством обращения с машинами. Третьим народом были феллемы, невысокие люди с розовой кожей и золотистым цветом глаз, пришедшие из Таллалама. Они не обладали большой физической силой, но умели отводить глаза и насылать чары. Эти представители потусторонних миров жили дольше людей и сыграли важную роль в истории Сантенара, но те времена уже миновали. Теперь основная часть населения Сантенара принадлежала к коренной человеческой расе. Кароны исчезли, а аркимы и феллемы или давным-давно куда-то попрятались, или научились ничем не выделяться среди остальных.
