В мантии — невидимке обеспечивать для Майорова и Соколова точные оперативные данные было проще простого — танковая бригада изящно обошла укреплённые пункты, увернулась от контратаки немецких танков в хвост колонны и через два дня — 19 июля — выскочила к железнодорожной станции Хотинец и к шоссе Брянск — Орёл. Встречающиеся на пути противотанковые батареи расстреливали с ходу — разведданные позволяли. Т-70 Майорова едва успевал вертеться вокруг колонны и имитировать разведку со всех сторон, чтобы полковник не удивлялся, откуда у разведчиков столько сведений.
Железная дорога Брянск — Орёл была единственной транспортной артерией, связывавшей фатерлянд со всей Орловской боевой группировкой. Потеря железной дороги означала окружение всех частей, находившихся в Орловском выступе, и лишение их подвоза снарядов и топлива. И это в то время, когда их и так не хватало, а по всему периметру дуги шло наступление советских войск. Никаких резервов у немцев к этому моменту уже не осталось — все доступные части были заняты на контратаках и в обороне. Кроме того, развившая максимальную скорость танковая колонна сильно растянулась и подняла много пыли. Все, кто её видел, укрепились в уверенности, что идут как минимум две сотни танков (в действительности — 57).
У страха глаза велики: когда разведсообщения дошли до немецкого штаба орловского фронта, число танков уже оценивалось в 300–350 штук. Немцы в Орле почувствовали запах Сталинграда, многие офицеры с перепугу застрелились. Штаб орловского фронта отдал приказ взрывать всё, что можно взорвать и вывозить всё, что можно вывезти, после чего улетел в Гомель. Управление немецкими войсками сильно осложнилось, пока командующий орловской группировкой генерал — полковник Вальтер Модель не приказал прекратить панику и не собрал в кулак всё, что у него было. А было у него немного — все резервы были задействованы в сражении. Оставалась только боевая авиация — и именно в этот момент она очень пригодилась.
Массированные бомбардировки наступающих танковых частей приостановили наступление, а специальные самолёты — пикировщики начали охоту за танками на самых опасных направлениях. Калибр пушек у них был невелик — всего 37мм, но для того, чтобы пробить 15-мм броню моторного отсека или верха башни, их хватало.
После этого Модель поставил перед фюрером вопрос ребром — либо выделяйте дополнительные силы, либо котёл как под Сталинградом. Со всех фронтов было снято до десяти дивизий, чтобы обеспечить вывод войск из орловского плацдарма. Прибывшие дивизии смогли заткнуть бреши, но сделанного было не воротить: промышленные предприятия и даже депо были уже взорваны, склады и тыловые части уже начали отход. Вместо того, чтобы обороняться в хорошо укреплённом районе, фашисты начали отход на слабо подготовленный рубеж "Хаген", выбить из которого их было намного проще.
Конечно, причиной тому были не только действия 162-ой танковой бригады. В основном немцев вынудили к отходу постоянные героические атаки многих тысяч танков и многих сотен тысяч солдат пехоты, но кратковременный (всего на два дня) захват железной дороги заставил всех фашистов ощутить на своей шкуре "прелести" окружения. Пятьдесят танков 162-ой танковой бригады не могли и не смогли надолго удержать железную дорогу перед сотнями немецких танков внутри орловской дуги, но ощущение окружения, ненадолго посетившее немецких генералов, произвело на них очень глубокое впечатление. Вместо того, чтобы организовывать контратаки и прорывы, как они это делали в 1941–1942 годах, немцы начали отходить, как было записано в их приказе, "огрызаясь".
Расстреляв железнодорожные составы, бронепоезд, 4 штаба, несколько транспортных колонн на шоссе, подорвав железнодорожное полотно, повалив телеграфные столбы и отразив множество контратак противника, остатки 162-ой танковой бригады утром 22 июля вышли к своим частям внезапным прорывом обороны противника. К этому моменту в бригаде оставалось только 24 танка. Внезапность и успешность прорыва обеспечивали всё те же волшебные лица.
После рейда по тылам волшебники занялись рядовым делами: снятие морока с советских и немецких офицеров, обеспечение связи и разведка, поиск кандидатов в волшебники и исцеление раненых. Дожди размыли все дороги, снабжение сильно затруднилось для всех сторон. Тяжелые почвы Орловской области держали влагу очень долго, и даже танки с трудом преодолевали это болото. Советские войска не смогли окружить противника, и битва на Орловской дуге продолжалась до десятых чисел августа. События развивались именно так, как и ожидали волшебники: советские войска штурмовали "в лоб" многослойную оборону противника, несли огромные потери, но продвигались вперёд, немцы отходили с намного меньшими потерями. У советских войск не было ни понтонов, но разборных мостов, чтобы форсировать реки с ходу, и каждая мелкая речушка превращалась фашистами в мощный противотанковый рубеж. Потери на каждом из этих рубежей были колоссальными. Если в начале наступления волшебники поработали с каждым ответственным офицером, и артподготовка продолжалась добрый час, то перед последующими штурмами не менее укреплённых рубежей торопливость немагов проявилась во всей своей красе. Артподготовка ни разу не длилась дольше 15 минут. В итоге танкам приходилось прогрызать неподавленную оборону.
Делать что-либо ещё студентам запретили: кто-то из руководства волшебного мира подсчитал соотношение сил и пришел к выводу, что если советским войскам помочь ещё хоть немного, то они слишком быстро завоюют всю Европу, в результате чего будет создана слишком большая и слишком жесткая империя. Волшебный мир опасался, что тёмные маги воспользуются этой империей для своих целей, и старался вести дело так, чтобы война закончилась взаимным уничтожением всех враждующих сторон.
В начале августа Александр Веселов чуть не заработал "горчичник" — полный запрет на покидание Университета. Запрет приходил к несчастным на листе желтой бумаги, отсюда пошли и название. Произошло это следующим образом: Александру пришлось поднимать залёгшую пехоту в атаку, и он перестарался с Истинными Звуками.
Во время форсирования очередной реки повторилась ситуация, уже не раз случавшаяся во время этой битвы. Танки никак не могли форсировать реку — обрывистый берег не давал изменить направление наступления, а немногие броды были хорошо прикрыты противотанковой артиллерией, о чём свидетельствовали десятки танков, навсегда остановившиеся у реки. Единственным способом взять рубеж было мобилизовать всех людей (в том числе и всех танкистов), скрытно перебраться через реку и выбить противотанковую оборону пехотой.
