Я сладко потянулась и до вывиха челюстей зевнула. Ну что же, медлить смысла больше нет. Тут голую спину пощекотали мои новоприобретенные кудряшки… Не помешало бы одеться. Благо, что вещи призывающего от заклятья совершенно не пострадали, так как были разбросаны по всей поляне.
М- да, одежка… Безразмерные шаровары, как у казаков, только не связанные снизу, и что-то вроде двухслойной рубашки. Все это хозяйство держится на одном только поясе, и из-за этого я потратила полчаса, стараясь впихнуть в этот костюмчик грудь и завязать пояс так, чтобы она не вываливалась. Тот, кто проектировал это тело сейчас, наверняка икает без остановки. Конечно, я не изверг, так что все проклятья сводились всего лишь к пожеланию самому поносить такую грудь.
Метка привязки, претерпев некоторые изменения, уютно устроилась у меня на внутренней стороне локтя. Если раньше меч оплетала роза, то теперь вокруг него образовался белый круг. Что это значит, я так и не смогла понять.
Кроме того, мне достался прекрасный клинок в шикарных ножнах. Именно так: клинок прекрасный всей своей незамутненной чистотой, а ножны шикарны как дорогая б… женщина.
Одевшись, я задумалась о том, что делать дальше. Нет, то, что мне придется идти искать патрона, не подлежало никакому сомнению, благо привязка могла действовать на манер маячка, но что делать с драконом-магом? И кто это вообще такой? Настоящий разумный ящер? Или иллюзионист?
На грани слуха промелькнули какие-то странные звуки. Обратившись за помощью к ветру, я смогла различить шаги, легкий перезвон и, самое главное, разговор.
- Хранитель должен быть где-то поблизости! Я его чувствую! - произнес первый голос. Его владелец задыхался от быстрого бега и производил шуму больше всех остальных вместе взятых. Наступал на хрустящие ветки, запинался обо все, что только можно и даже обо что невозможно и тихо ругался именами незнакомых мне демонов.
Не то что бы я лично знала много демонов, но о многих хотя бы слышала, а тут вообще ни одного знакомого имени. Далеко же меня занесло…
- Поспешим, - ответил другой голос, совершенно спокойным тоном, словно его владелец в данный момент находится на диване перед телевизором с надоедливой рекламой. Его шагов я почти не слышала, только легкий шелест потревоженных веток. Как будто ветерок летит.
Остальные бежали хоть и тихо, но все-таки не бесшумно. Я насчитала двенадцать человек, включая двух говоривших. Судя по звуку и скорости их приближения, через четыре минуты и сорок секунд они будут здесь.
Я села на колени, как показывали в фильмах про японцев, и опустила голову. Наверное, я ошиблась в расчетах, потому что на поляну они выскочили на десять секунд раньше предсказанного.
- Стойте! Это здесь! - запыхавшись, произнес невысокий полноватый мужичок с обильной плешью. По голосу я узнала того шибко чувствительного, который искал хранителя. На нем была одета какая-то тряпка, подозрительно напоминающая завязанную на шее простыню. Я так в детском садике делала, когда мы играли в древних греков. Единственное отличие состоит в цвете, у мужичка простыня была темно-синяя. Из-под простыни выглядывала вполне современная черная кофта. Что-то тут не чисто… В руках он держал посох из странного металла с окончанием в виде окружности, на которой висели кольца. Именно он издавал тот странный перезвон.
Выпрыгнувший вслед за ним десяток парней, производил менее пафосное впечатление. Серые одежки, шаровары на пару тонов темнее чем "рубашка". На поясе у каждого весело по два меча.
- Где Тихий Омут? - рассеянно спросил тот самый, с бубенчиками.
"Он колдун", - шепнул мне Ветер. - "Нехороший".
"Нехороший" в данном случае относится не к его профессиональным качествам, а к его отношению к силе. Стихии, особенно их младшие духи, очень любят играть и абсолютно нет никакой нужды им приказывать. Если, конечно ты умеешь просить.
- Где Тихий Омут, я тебя спрашиваю?!! - повторил на пол тона выше колдун.
Что за тихий омут? Я не знаю географии!
"При чем здесь описание земли?" - удивленно спросил Ветер. - "Он говорит про призывающего! Это его имя!"
Ой, дура- а-а… Надо было сразу догадаться! Это у нас имя -просто набор звуков, а раньше каждое имя имело свое значение, о котором ни кто не забывал, ни сам носящий, ни его знакомые. Нет ничего удивительного в том, что я слышу смысл имени, а не его звучание…
- Отвечай, шлюха! - не выдержал кто-то из десятка "серых халатов".
Тут же он начал задыхаться и махать руками в тщетной попытке оторвать от горла невидимые пальцы. Только вот никаких пальцев не было, просто ветер вокруг его органов дыхания убрал из своего состава кислород.
Самое смешное, что я не приказывала ему это сделать, он это сделал по собственной инициативе. Мда… Не часто в этом мире появляются играющие…
Я медленно подняла голову (Вы спросите, как я могла разглядеть их в таких подробностях, если я даже не смотрела на них? О, я с удовольствием отвечу: глаза только мешают видеть!) и медленно, словно ржавый робот, повернула ее к нахалу.
- Нельзя обзывать незнакомцев такими плохими словами. Опасно, - замедленно сказала я, специально подбирая слова и выражения попроще, а то у таких грубиянов всегда плохо с соображалкой.
Колдун, наконец, опомнился и зло, выкрикнув крайне неприличное слово, швырнул клочок бумаги, который по странно прямой траектории (бумажка - это вам не камень, сопротивление воздуха собьет ее с курса на раз-два-три) устремился в задыхающегося "серого". Мне стало жутко интересно, никогда до этого я не видела знаменитых японских (пока не узнаю, как эта страна называется на самом деле, буду называть ее Японией, очень уж похожи) печатей!
В шести сантиметрах от цели бумажка изменила направление движенья и поплыла ко мне. Я замедленным движением подняла руку ладонью вверх. Торопливость нужна только в забеге от нашей доблестной милиции, да и то не очень. Листок тем временем плавно опустился на мою ладонь, слегка потревожив распущенные волосы.
Спасибо, брат!
"Рад был помочь!" - весело ответил Ветер.
А я занялась осмотром трофея. Небольшая прямоугольная бумажка, пропорции примерно 1:2, на ней нарисованы несколько на первый взгляд абсолютно беспорядочных линий. Чернила слегка переливались, а сам листок легонько дергался в сторону задыхающегося.
- "Освобождение", - вслух прочитала я иероглиф, изображенный на бумажке. - Не лучший выбор. Его ни кто не держит, и твоя печать вполне могла освободить его от оков тела. В этом виноват был бы только ты.
Задыхающейся уже потерял сознание, и лишь бешено стучащее сердце, которое пыталось донести до мозга оставшиеся крохи кислорода, выдавало в нем присутствие жизни.
- Простите его, госпожа, - сказал один из "серых халатов", по виду самый старший. - Он недавно в гвардии.
