— A ну как убили? — ахнул Грендель.
— Не думаю, — покачал головой Василий. — Король им нужен живым, во всяком случае до того момента, пока не подпишет отречения в пользу Виктора. Да и каким бы Виктор ни был, но титул убийцы собственного дяди ему совершенно ни к чему.
— Да уж, это вам не королевич Георг, — заметил хозяин. — Тот, говорят, на своего дядюшку чуть не с ножом кидался!
— Теперь относительно предположения, что его могли перевести в более закрытое место, чем королевский замок, — продолжал детектив. — Я знаю Его Величество Александра как человека отнюдь не глупого, он не мог не понимать, что его положение более чем ненадежное, и тот факт, что он отказался от вашего предложения о побеге, может означать только одно: Его Величество уже ждал помощи совсем с другой стороны. Это подтверждает и его исчезновение сразу после вашего письма. Так что скорее всего король жив, здоров и находится в надежном месте.
— Боюсь, боярин Василий, что вы просто пытаетесь нас успокоить, пристально глянул на Дубова Грендель. — A заодно и самого себя.
— Не без этого, — развел руками детектив.
Тут в залу заглянула горничная. Вид у нее был весьма растерянный:
— Господин Беовульф, к вам гость…
— Гость? Прекрасно. Ну так ведите его сюда, — прогудел радушный хозяин. — A заодно и винца принесите.
Но когда объявленный гость появился на пороге, то все непроизвольно вскочили из-за стола и почтительно склонились перед ним, хотя тот был одет очень скромно, по-крестьянски. Нежданный гость был король Новой Ютландии Его Величество Александр.
* * *
Петрович со спущенными штанами стоял посреди длинноруковской комнаты, а князь, макая тряпочку в миску с водкой, собственноручно протирал бывшему Грозному Атаману царапины на заднице.
— Что, шибко больно? — участливо спросил Длиннорукий, когда Петрович, не выдержав, слегка визгнул.
— Все с того раза, — проворчал Петрович. — Котяра проклятый. Так меня цапнул, что до сих пор ни сесть, ни встать. A нынче ночью снова на меня броситься хотел, хорошо я успел удрапать!
— Ничего, скоро поймаем твоего кота, — обнадежил Длиннорукий. — Ну все, можешь одеваться.
Но тут в неплотно закрытой двери появилась благообразная фигура Теофила. Старый слуга держал в руке небольшое блюдечко с молоком. Завидев сию двусмысленную сцену, он несколько смутился и деликатно кашлянул.
— Извините, господа, — почтительно проговорил Теофил и снова было повернулся к двери, но тут его как ни в чем не бывало окликнул Длиннорукий:
— Постой, любезнейший, как там тебя, Теодор?
— Теофил, Ваше Сиятельство, — с достоинством ответил слуга, проходя внутрь. Петрович едва успел натянуть штаны.
— Послушай, Теофил, — немного смущаясь, заговорил князь, — тут ведь у вас в замке живет кот, белый такой, пушистый?.. — При этом князь покосился на блюдечко, которое держал слуга.
Теофил непринужденно отпил немного молока и поставил блюдечко на комод:
— Жил, Ваше Сиятельство. Но вот как Его Величество исчезли, так и Уильям пропал. Должно быть, ушел вместе с Его Величеством.
— A кто же тогда меня ночью?.. — начал было Петрович.
— A-а-а, так это призрак! — радостно подхватил Теофил. — Еще чуть ли не во времена достославного королевича Георга тут поселился какой-то злой дух в облике кота, и он все эти годы по ночам преследует тех, кто злоупотребляет хмельным зельем. Но вы не опасайтесь, он совсем безобидный, уверяю вас.
— Ничего себе безобидный! — потер задницу Петрович.
— A я вам вот еще что скажу, — доверительно понизил голос Теофил. — Этот Уильям, пока Его Величество находились в домашнем заточении, служил ему верным письмоносцем: разносил куда надо записки, кои король привязывал ему к хвосту. Умная бестия!
— Что-о? — вытаращился на Теофила Петрович, а Длиннорукий зло проговорил:
— По-моему, он над нами смеется.
— A ты только сейчас заметил?! — истерично взвизгнул Петрович.
— Ну что вы, господа, — скорбно покачал головой Теофил, — разве я позволил бы себе смеяться над столь почтенными особами?
— Ничего, дайте с делами разобраться, я еще этого кота поймаю и шкуру спущу! — пообещал Длиннорукий. — Вот, как сейчас помню, в бытность мою градоначальником учинили мы как-то отлов бродячих котов — любо-дорого! Уж мы их душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили… Князь аж прикрыл глаза, а на его лоснящейся физиономии заиграла блаженная усмешка.
— Извините, Ваше Сиятельство, — деликатно кашлянул Теофил, — что же вы делали с этими несчастными задушенными котами?
— Шубейки боярыням шили, — осклабился князь. — Собольи…
— O темпоре, о морес, — горестно вздохнул старый слуга и, взяв блюдечко, покинул комнату.
— Чего он сказал? — скривился Петрович.
— Умник, — фыркнул Длиннорукий. И, немного подумав, добавил: — A кота я изведу — теперь это для меня дело княжеской чести!
* * *
В корчме, как обычно, было тихо и малолюдно. Лишь корчмарь-леший за стойкой протирал посуду, а водяной за столиком потягивал свою любимую болотную водицу.
— Ну что, опять без работы остался? — сочувственно спросил водяной, опрокинув в себя очередную кружку.
Леший со стуком поставил тарелку на стойку:
— Да какая уж работа в нашей глухомани! Боюсь, совсем придется корчму закрывать. Тут вот на ночь глядя боярин Василий пожаловал, да не один, а с двумя спутниками. — Леший тяжко вздохнул. — Думал, погостят хотя б денек какой, так нет же — ни свет ни заря отъехали. Тебе хоть работенка подвалила, и то неплохо.
— Ну да, — важно кивнул водяной. — Вел по болотам этого, как бишь его, Ивана.
— По болотам? — несколько удивился корчмарь. — И чего он там потерял?
— A кто его знает! — отхлебнул водицы водяной. — Должно быть, тоже по делам боярина Василия.
— Ох, не к добру все эти дела боярина Василия, — озабоченно проворчал леший. — В тот раз приехал тоже якобы по своим делам, а князь Григорий погиб.
— Ну так чего ж ты не радуешься?
— A я и радуюсь! Да только едва Григория не стало, так его вурдалаки сразу сюда полезли.
— Какие вурдалаки? — удивился водяной.
— Да, ты прав, вурдалаки пока еще не полезли, — согласился корчмарь, да князь Длиннорукий с наемниками хоть и не вурдалаки, а того навроде. Ну а короля Александра, скажи, зачем с престола согнали?
— Но не боярин же Василий в этом виноват, — возразил водяной. — Он ведь хочет чтобы как лучше, чтобы жить по людским законам, а не по вурдалачьим.
— Хочет-то как лучше, — протянул леший, — а что выходит? A ежели еще и Иван тут по делам боярина Василия… Он тебе что-нибудь по дороге рассказывал?
