– Ну, ты даешь, Фродир! Видно, устал! – хохотали фьялли, оттаскивая его под руки от бочонка.
Пока тащили доблестного ярла и укладывали в тихом месте, к бочонку подошел Свейн Обжора. Глаза его к тому времени смотрели совершенно бессмысленно, а ноги подгибались, будто он не идет, а пляшет на ходу. Тупо поглядев в бочонок, он ладонями раздвинул все то, что там плавало сверху, но уже не стал пить прямо оттуда, а зачерпнул кружкой.
– Сразу видно воспитанного человека, туда тебя и обратно! – с чувством произнес Хьерт Вершина. Его десяток только что сменился, поэтому напиться они не успели. – Хольм! Отними у него это дерьмо и вылей. Бруни, Вальмар – беритесь!
Втроем они подняли полупустой бочонок и, отворачивая носы, вынесли его из башни наружу, где и вылили в канаву. На этом пир в бруге Айлестар завершился, и доблестные герои, утомленные подвигами, наконец отошли ко сну.
Когда все затихло, Тейне-Де неслышной тенью приблизилась к ложу Миада, которое теперь занимал Торвард конунг. Глаза ее привыкли к темноте, и она хорошо видела, где он и где его одежда. Бесшумно она открыла кожаную сумочку, которую Торвард носил на поясе, вложила туда ключ от погреба и закрыла ее. Все вокруг было спокойно, тишину нарушало только сопенье и пьяный храп.
Торвард, наблюдавший за ней, почти не скрываясь, – в темноте она не разберет, закрыты у него глаза или открыты, – прикидывал в это время, стоит ли затащить ее на лежанку. Он уже достаточно окреп, чтобы жаждать женского общества, но хваленой внучки Миада в бруге Айлестар не оказалось. Кстати сказать, ни Миад, ни даже Бьярни, как говорили, ее любимый брат, не знали, куда она делась. Оба они поклялись, что в последний раз видели Элит в утро битвы. Судя по хмурому виду Бьярни, он и сам очень хотел бы знать, куда делась прекрасная дева Клионна. Риг Миад же сказал, что она, вероятно, укрылась у своей матери – богини острова. Вот только путь туда для смертных, не состоящих в родстве с Клионой Белых Холмов, закрыт и зачарован. Поэтому от надежд лицезреть деву, прекрасную, как цветок шиповника на скале, пока приходилось отказаться и довольствоваться тем, что есть. Вернее, той. Тейне-Де, конечно, не красотка и совсем не в его вкусе, хоть и рыжая, но в темноте сойдет. Как говорит Бруни Носатый, на безрыбье и щуку раком…
Однако, еще раз подумав и вздохнув про себя, из неких высших соображений Торвард решил воздержаться. Брикрен Биле Буада заслуживал уважения, и Торвард, едва не погибший от его руки, хорошо это сознавал. Неистовый риг еще очень был способен наделать шуму на Зеленых островах, и удобнее будет с ним разговаривать, имея на руках его единственную дочь. Какую ценность для местных ригов представляют наследницы женского пола, Торвард уже знал. И чем меньше нехорошего он уже успел ей сделать, тем больше у него возможностей угрожать ее отцу. А знатная дева, обладающая драгоценным даром чистоты, стоит значительно дороже, чем рабыня, которую повалял сначала сам конунг, потом его ярлы, потом хирдманы…
Что она там делает с ключом, Торвард и так знал. Он очень надеялся, что у нее хватит смелости воспользоваться шумной попойкой, и теперь был рад, что не ошибся. Надменная дева оправдала его надежды – выпустила кваргов во главе с Бьярни. В самом деле, если уж отпускать парня, то с дружиной – в глазах самого Торварда дружина была живым продолжением его самого, и других вождей он оценивал так же. А Бьярни, как он уже понял, живым и на свободе для него представлял гораздо большую ценность, чем мертвый или чем товар на рабском рынке. Если отпустить его открыто, он, пожалуй, проникнется к бывшему врагу признательностью и дружбой, поскольку похож на приличного человека, способного к чувству благодарности. А его дружба Торварду была не нужна. Ему требовалась вражда – пылкая и яростная. Та, что, преломленная через проклятье, во время их поединка сделала его, Торварда, сильнее, чем сейчас, дней десять спустя. А он ведь не сидел сложа руки – упражнялся. Короче, пусть Бьярни сын Сигмунда освободится из плена не по воле победителя, а как бы сам. Помощь прекрасной девы воина не унижает. И пусть он теперь, на воле, сам ищет свою загадочную сестру, дочь местной богини. Таким образом Торвард намеревался зачерпнуть одним ведром двух рыб: снова получить сильного противника, способного сделать сильнее и его самого, и найти загадочную деву Клионна.
Однако загадочная дева Клионна была не из тех, кто ждет посторонней помощи, чтобы осуществить веления судьбы. Через несколько дней после благополучного для всех сторон исчезновения Бьярни с дружиной из бруга Айлестар Торвард конунг со своими людьми отправился на охоту. В окрестностях они захватили довольно много разного скота, но его Торвард предпочитал беречь: еще пригодится на обратный путь – кормить и дружину и пленников. Красивых юных дев надо хорошо кормить в дороге, а то ведь будут тощие и бледные – за них никто трех эйриров не даст, не то что марку серебра.
Но с охотой не слишком повезло: набили сколько-то разной ерунды вроде зайцев и птицы, попались две косули, но больше ничего – ни оленей, ни кабанов.
– Повыбили, что ли? – ругались фьялли.
– Да у них, говорят, ураган недавно был. Как раз перед тем, как нам прийти.
– Ураган – это похоже, вон, деревьев сколько поломанных. И веток посшибало – только троллям и пролезть.
– Да и опять как бы не началось! – Халльмунд с беспокойством поднял голову. – Вон опять ветер поднимается…
– Да нет, это разве ветер?
– А я и не чую ничего…
Торвард молчал, прислушиваясь. Ему тоже показалось, что потянуло ветром – каким-то странным ветром, одновременно теплым и прохладным, как вода в ручье, где прогретые солнцем верхние струи смешиваются с холодными, идущими из подземных родников. Пробежала дрожь по листве, и голова вдруг закружилась. Показалось, что миг вокруг дрогнул, на какой-то неуловимый миг вовсе исчез и появился снова – но уже какой-то другой.
Торвард не знал, как открывается Пылающая Дверь, но открытие ее почувствовал кожей.
Сам не понимая, что с ним такое, он замер на миг, потом огляделся. Его хирдманы продолжали обыденную болтовню, и только Сельви тоже прислушивался с несколько озадаченным видом. Они переглянулись.
– Ты тоже почувствовал? – спросил Сельви.
Торвард неуверенно кивнул. Вокруг что-то изменилось. Появилось ощущение, будто кто-то наблюдает за ними из-за ветвей. Вернее, не кто-то, например, сотня фениев с копьями и луками, а сами деревья словно вдруг обрели глаза и принялись рассматривать пришельцев – непривычно одетых, говорящих на другом языке.
Когда-то давно ему уже приходилось переживать нечто подобное. Где-то в другом, совсем другом, непохожем месте…
