– Да все у меня цело, – хрипло сказал он. И заморгал, потому что глаза его слезились от пыли. – А где призрак? Исчез?
– Какой призрак? – удивилась Магьер и скомандовала ему: – Сиди смирно. – Проворными пальцами она ощупала его руки и ноги. – Нет, по-моему, у него ничего не сломано.
– Ну да, я здоровехонек, – невнятно пробормотал Лисил. – Где же этот треклятый призрак? Мне почудилось, что он настоящий, но ведь этого быть не может, голова-то у него была почти начисто отрублена.
Магьер оглянулась на Брендена:
– Нам придется возвращаться. Он бредит.
– Нет! – рявкнул Лисил. – Вовсе я не брежу! Ладно, хватит об этом. Все равно уже слишком поздно отступать. Если мы сейчас уйдем, они узнают, что мы были здесь. И что тогда ждет нас ночью? А Розу и Калеба? Нет, со всем этим надо покончить.
Он был прав, и Магьер это знала, хотя первым ее порывом было поскорее убраться с Лисилом из этого места. Она вытащила из-за пояса рубашку, оторвала кусок подола, намочила ткань водой и промыла Лисилу лицо и глаза. Вначале он протестовал, отталкивал ее руки, но Магьер была настойчива, и полуэльф смирился. Его лицо и шея были покрыты царапинами и мелкими ссадинами – ничего серьезного.
– Тебе повезло, – заметила Магьер.
– Боги хранят дураков, – отозвался он, силясь улыбнуться.
– Заткнись! – огрызнулась Магьер. Все ее страхи выплеснулись в раздражение, которое вызвала его очередная неуместная шутка.
Бренден покачал головой. Магьер сильно подозревала, что в его глазах они оба выглядят по меньшей мере странно. Впрочем, винить его в этом трудно.
– Ладно, – сказала она вслух, обращаясь к напарнику, – что теперь?
Лисил оглядел гору земли, наполовину засыпавшую туннель.
– Придется нам ползти и волочить за собой снаряжение, – ответил он. – Думаю, мы уже близко. Этот призрак вполне мог быть чем-то вроде местного стражника.
Он принялся рыться в своем мешке, проверяя, не сломалось ли что. Одна из фляжек с маслом лопнула, и внутри мешка на ощупь все было скользким и липким. На арбалет, по счастью, попала самая малость. Лисил, насколько мог, тщательно вытер арбалет клочком рубашки Магьер.
– Я потерял факел, – сказал он. – Придется нам обходиться одним.
Для человека, который побывал на краю смерти, он рассуждал на редкость хладнокровно и здраво, и это радовало, но в то же время раздражало Магьер.
– Ты проползешь над завалом, а Бренден передаст тебе факел, – продолжал полуэльф. – Смотри только не вздумай выбираться в туннель раньше, чем там побываю я.
– Погодите, – сказал Бренден. – Постой, Магьер. Я тут для тебя кое-что прихватил. – Он снял с пояса небольшую фляжку. – Вот, протяни руки.
– Что это? – спросила она.
– Чесночная вода, – ответил кузнец. – Я прихватил ее в вашей кухне. В рукопашной эта вода может защитить тебя, ну хотя бы отпугнуть этих тварей – пусть хорошенько подумают, прежде чем за тебя хвататься.
И он щедро полил чесночной водой руки, плечи, шею и даже спину Магьер. Ее впечатлила подобная предусмотрительность, но она промолчала, дожидаясь, пока Бренден закончит эту процедуру.
– Готово? – наконец спросила она. Кузнец кивнул.
Один за другим они проползли в узкую щель, образовавшуюся в результате обвала, и продолжили свой долгий путь по туннелю. Может быть, Магьер это только показалось, но теперь Лисил шел быстрее. Он по-прежнему осматривался в поисках ловушек, но нигде подолгу не задерживался.
– Я вижу отверстие, – сказал он наконец.
И снова жаркая волна облегчения окатила Магьер, когда они выбрались из туннеля в просторную пещеру и наконец-то смогли стать бок о бок.
– Вон там, – сообщил Лисил, ткнув пальцем в дальний угол пещеры.
– Что – там? – не понял Бренден.
– Гробы.
* * *
Эдван завис невидимкой над гробом Рашеда, раздираемый одновременно удовлетворением и разочарованием. Он упустил свой единственный шанс содействовать гибели охотников, а теперь можно было биться об заклад, что его новое появление вряд ли произведет такой же эффект.
Однако они вначале обнаружили гробы Рашеда и Крысеныша, а не гроб Тиши. Что ж, пускай эти двое и дерутся с охотниками – до них Эдвану не было дела. По крайней мере, Тиша пока что в безопасности.
Он снова сделался зримым и переместился в крохотную пещерку, где спала его любимая.
– Проснись, моя радость! – прошептал он. – Ну пожалуйста, проснись!
И на сей раз Тиша пошевелилась.
Некоторые вампиры днем спят гораздо крепче прочих своих собратьев. Рашед не признавался в этом никому, даже Тише, но ему всегда приходилось бороться с желанием рухнуть в сон сразу же после восхода солнца, а потом он до самого заката пребывал в глубоком забытьи. Быть может, это было свойственно лишь ему одному. Рашед считал это слабостью, однако же до сих пор не нашел средства с ней справиться. На сей раз, погруженный в сон, он ощутил, как дремлющего сознания коснулось нечто похожее на сновидения смертных. Рашеду чудилось, что в непроглядной тьме на него кто-то пристально смотрит. Ночью Рашед видел гораздо лучше, чем любой из смертных, однако даже совершенное зрение нуждается в свете. В этой тьме даже его взгляд был бессилен. И однако же Рашед ощущал чужое присутствие, знал, что некто или нечто подбирается к нему со спины.
Много, очень много лет прошло с тех пор, когда он в последний раз видел сон. Сны, пускай и вещие, удел смертных, а не Детей Ночи. Что же так потревожило его? Чужая тень во тьме внезапно метнулась к нему, и Рашед открыл глаза.
Прежде чем он успел пошевелиться, крышку его гроба рывком откинули.
В свете факелов, озарявших пещеру, человек, стоявший над ним, казался лишь темным силуэтом, но Рашед прекрасно видел и при таком освещении. Это была охотница, и в руках она крепко сжимала заостренный кол. На миг глаза ее округлились, и она, и Рашед оцепенели, застигнутые врасплох, а затем она со всей силы нанесла удар.
Зарычав скорее от ярости, чем от страха, Рашед перехватил ее запястье, и острие кола замерло над его грудью. И запястье, и рукав охотницы почему-то оказались мокрыми, и ладонь Рашеда задымилась.
Взвыв от боли, он разжал пальцы и стремительно выбросил ногу вверх. Удар пришелся ей под ребра, и она отшатнулась. Рашед мгновенно перекатился через край гроба и встал на ноги. Проклятье, что с ним сотворила эта женщина!
Резкий запах ударил в ноздри, обжег глаза. Чеснок!
Рашед вспомнил, как Крысеныш скулил о том, как жестоко обошлась с ним старуха из таверны. Охотница, перед тем как прийти сюда, облилась чесночной водой.
Он мог двигать левой рукой, но недостаточно, чтобы использовать ее в бою, а сейчас еще правая рука превратилась в сплошную рану. Охотница перебросила кол в левую руку и правой выхватила саблю. Стиснув зубы от боли, Рашед в тот же миг обожженной рукой схватил свой меч.
