Себастин попятился, держась за левый бок. Потом отнял ладонь и внимательно посмотрел на неё. На кожаной перчатке рубиновыми бусинками алели капельки крови.
Ангис схватился рукой за край постели и сделал попытку встать. Рука соскользнула, и он съехал по деревянному основанию на ковёр, оставив на простыне широкую алую полосу.
— А какой был план… — выдохнул он, — если бы не проклятый ординатор… Тебя ждала прекрасная смерть, щенок. Тебя бы нашли мёртвым в её руках… Пасть от кинжала возлюбленной… Можно было сочинить элегию…
Кровь толчками вытекала у него изо рта на воротник рубашки.
— Мне не везёт с вами… граф распорол щёку… а теперь вообще убили… не терплю лес… здесь холодно, сыро… море, песок, тепло… надо было остаться… люблю песок…
Его голова запрокинулась, глухо ударившись о ножку кровати.
Ординатор, тяжело дыша, повернулся к Феликсу.
— Он поскользнулся на свечке… Если бы не это, он бы меня достал. А так по рёбрам прошло. Пустяк… Только кожу порвал.
Ординатор тронул противника остриём шпаги.
— Умер…
Себастин перевёл взгляд на юношу.
— Я хотел отдать тебе долг, а вместо того занял ещё раз. Если бы ты не рассыпал свечи…
— Он бы меня убил, — тихо произнёс Феликс.
— Ладно, — отмахнулся Себастин, — как-нибудь разберёмся, кто кому жизнь спас.
На лице юноши проступил испуг.
— Уртиция! Она!
Он бросился к девушке. Та всё также недвижно сидела в кресле, глядя в стену.
Феликс умоляюще посмотрел на Себастина.
— Она жива? Что с ней?
Ординатор склонился над девушкой.
— Определённо жива. Похоже на какой-то яд. Вызывает паралич, но не убивает… Ага! Вот и оно.
Он отогнул край воротника. В основании шеи, у самого плеча, под кожу был глубоко воткнут тёмный деревянный шип. Себастин осторожно ухватил его двумя пальцами и вытащил, оставив едва заметную, слабо кровоточащую ранку.
— "Паучье жало" — он показал шип Феликсу, — пропитано смесью двух ядов и наверняка ещё и зачаровано. Отравляет жертву постепенно, но не убивает до конца, оставляя парализованной… Мерзкая штука.
— Её можно спасти?
— Я извлёк шип. Яд перестал впитываться, сейчас ей должно стать лучше… Всё зависит от дозы. Помогите мне перенести её на кровать. Но осторожно, чтобы она не задохнулась. Ей сложно нормально дышать…
Они бережно положили обмякшее тело на простыню. Уртиция резко закашлялась, сделав несколько глубоких судорожных вдохов.
— Она задыхается? Ей хуже?!
— Наоборот, — успокоил перепуганного Феликса ординатор, — яд уходит. Нужно какое-то время, чтобы тело избавилось от него и она снова могла двигаться.
Уртиция попыталась что-то произнести, но губы едва шевелились, не в силах издать ничего, кроме тихих вздохов.
— Всё будет хорошо, — похлопал Себастин молодого человека по плечу, — но мне надо идти…
Он посмотрел на дверь. Оттуда доносился приближавшийся шум.
— Мой визит в замок должен остаться тайной. Как только я уйду, зовите на помощь и пожинайте лавры спасителя графини от лап гнусного убийцы, — он кивнул головой на труп Ангиса, — в конце концов, вы внесли заметный вклад в его кончину. И не забудьте при случае вернуть мне шпагу…
Ординатор сунул растерянному Феликсу в руку клинок, и скрылся в замаскированном проёме.
Уртиция снова закашлялась, едва заметно пошевелив рукой. Дверь распахнулась. На пороге замелькали испуганные лица. Феликс услышал голос Кордреда.
— Графиня была вне себя, мы должны вмешаться, я боюсь, может случиться непоправим… что за чушь? Как?!
Голос колдуна сорвался. Он медленно переводил непонимающий взгляд с трупа Ангиса на стоявшего над ним юношу с окровавленной шпагой в руке.
Гарвен привалился к стене и размышлял. В конце концов, что его здесь держит? Ангис никогда не разыщет одинокого беглеца. Да вообще никто не сможет разыскать затерявшегося в Империи человека. Достаточно просто выбраться на дорогу и пойти куда-нибудь. Лучше на юг. Уже осень, а на юге теплее. Нет, пожалуй, лучше на запад, к морю, а уже там кораблём на юг, зимой через горы перебираться слишком тяжко. Всё, решено. Забыть об Ангисе и Себастине как о кошмарном сне и на юг, к теплу и солнцу.
Он оторвался от стены и шагнул вперёд.
— Куда прёшь?
Грузный крестьянин в дерюжной куртке неспешно шагал за упряжкой волов. Гарвену пришлось отступить в сторону.
— Эй, ты! Да, да, ты!
Гарвен обернулся. Солдат в сине-белых цветах удольской имперской стражи недобро глядел на него из-под надвинутой на глаза каски.
— Ты уже давно здесь толчёшься. Надо чего?
— Мне? — удивился Гарвен, — нет… ничего. Не надо мне ничего.
— Тогда проваливай. И если чего своруешь по дороге, берегись.
— Я не вор, — оскорбился наёмник.
— Ага… Не вор. Повар. Вон нож какой длинный на пояс нацепил. Капусту резать, небось? Катись отсюда, ворюга.
Гарвен фыркнул и неожиданно даже для себя ответил.
— У меня дело к герцогу.
— Чего? К какому герцогу? — стражник брезгливо осмотрел потрёпанную одежду наёмника, — какое его высочеству может быть дело до уличного оборванца? Проваливай, пока я тебя в кутузку не посадил.
Гарвен обиженно насупился.
— Передай герцогу, что меня послал Себастин Пераль.
Солдат ещё раз осмотрел наёмника. Уверенный тон Гарвена посеял в его голове некие сомнения.
— Ладно… Но если он никакого Пераля не знает, ты крепко пожалеешь, что со мной связался, — пообещал стражник.
Человек в сером внимательно изучал лежавшие перед ним обугленные листки. На человеке была серая шёлковая сутана, такая же серая шапочка из-под которой торчали серебристые пряди волос и серые перчатки. Только роговая оправа очков у него была не серой, а чёрной.
— Рассказ этого Гарвена сильно меняет дело. Из письма Себастина можно было понять, что Кордред вполне уверен в своей безопасности. Однако судя по словам наемника, дело приобретает всё менее и менее предсказуемый оборот.
Он посмотрел на Виолу поверх очков.
— К сожалению, нам требуется время. Я не могу допустить, чтобы он снова ушёл из наших рук.
— Но мой брат… Он всегда лезет в самое пекло.
— Себастин достаточно осторожен. Я уверен, он будет держаться на безопасном расстоянии от чернокнижника, до тех пор пока я соберу силы.
— Я боюсь за него, отец Герговио.
— Я вас понимаю… — голос человека в сером едва заметно дрогнул, — очень хорошо понимаю. Но если мы двинемся в замок, не имея достаточных сил, мы только всё испортим. А этих сил у меня сейчас нет.
