– Совершенно верно, ваша милость. Моя Гленда не терпит грязи.
– Здорова ли она? И ваша малютка?
– Благодарение Господу, обе в порядке, – Брайан Вулидж торопливо перекрестился, отгоняя сглаз. – Не подать ли пива вашим милостям?
– А вина у тебя нет? – поинтересовался Торин, переглянувшись со своим господином.
– Есть, ваша милость,– поклонился хозяин, – припас по случаю один бочонок. Сейчас же открою, с позволения вашей милости.
– Нет, погоди! – остановил его граф.– Бочонок принеси, а открывать будем позже. Пока что в самом деле подай пива... И вот что еще. Где твой мальчик?
– Я здесь, ваша милость, – пролепетал из темного угла Рон, до этого неподвижный от охватившего его почтения.
– Иди-ка на свет, – поманил его сэр Конрад.
– Тебя зовут Рон? Рон Дейни, сын старосты? – строго спросил он.
– Точно так, с-сэр...
– Можешь ли ты сказать, где сейчас находится твой отец?
– Мой отец?– удивился мальчик, но почтительно ответил: – Он дома, сэр...ваша милость. Они с братьями перебирают солому.
– Что они делают? – подал удивленный голос Родерик.
Он был уже хорошо знаком Рону, и тот заговорил свободнее:
– У нас в сарае лежат снопы, на крышу для Томовой избы. За зиму кое-что сгнило, так надо перебрать, перевязать...
– С соломой все ясно, мальчик, – перебил добродушно граф, – но им придется отложить это полезное дело. Беги сейчас домой и пригласи твоего отца сюда. Да и братьев захвати, пусть и им достанется. Скажи, граф убил оленя и желает разделить его с достойными поселянами. И если еще кого староста пожелает привести, скажи, я всех угощаю. Тут, мол, есть бочонок вина, и пиво у хозяина имеется... Однако разговор с отцом твоим будет серьезный, о делах важных, так что бездельников каких-нибудь пускай не зовет. Кто достоин, сам выберет, я полагаюсь на него. Так и скажи.
Рон отвесил поклон, больше похожий на удар цепом, и выскочил таким аллюром, что из-под его пяток полетели комки грязи. Причем они были ненамного меньшие, чем от копыт скачущего коня.
По крайней мере, этот отпрыск старосты не страдает отсутствием почтения к сюзерену, усмехнулся про себя Торин. Интересно будет взглянуть вблизи на его старших братьев.
– А что, мастер Вулидж, – начал Конрад благожелательно, – корчма ваша, как видно, давно построена?
– Ее строил мой дед, милорд, – ответил Вулидж учтиво, но с явной гордостью. Быть третьим поколением корчмарей, верно, было так же почетно, как потомком графского рода.
Сэр Конрад быстро прикинул. Дед Брайана Вулиджа строился еще в те времена, когда царствовал Генрих II. И не в последние его годы, истерзанные мятежом и безвластием. С тех пор много воды утекло. А внуку достались только обветшалые стены...
– Сколько она стоит, по-вашему? – задал он бесцеремонный вопрос.
– Моя корчма, милорд? – поразился честный хозяин.
– Вот именно. Дом, усадьба, имущество. Все вместе. Земля в цену не входит, она ведь стоит на моей земле, правда?
– Совершенно верно, милорд, – растерянно подтвердил Вулидж, – мой дед был пожалован долгосрочной арендой... ни он, ни мой отец не пропускали ни одного срока уплаты. За прошлый год также уплачено, ваша милость, мой тесть может подтвердить. И в нынешнем году, если на то божья воля... Ох, ваша милость! Неужто вы решили отменить аренду?
Выражение лица корчмаря из почтительного стало отчаянным. Граф поспешил его успокоить:
– Ничего подобного, друг мой! Наоборот, я желаю войти в долю.
– Что?! – кажется, это заявление напугало Вулиджа еще сильнее.
– Это очень просто, друг мой. Заведение стоит на моей земле, стало быть является частью моих владений. С давних пор в обычае наделять постоялый двор, таверну или корчму гербом лорда и нарекать именем, соответствующим титулу хозяина земель. Я не вижу на воротах ваших щита Ардена и вывески с именем. Отчего, позволю себе спросить, ваш дед нарушил этот благородный обычай?
– Он не нарушил, – покачал головой почти успокоенный хозяин.
– Мой дед, ваша милость, бывший некогда доверенным стремянным лорда Ардена, с полным почтением возвысил над воротами открытого им трактира графский герб и назвал его Щитом Ардена, тем более, что сам долгие годы носил за графом тот самый щит.
– Что же случилось с ним потом?
– Старый гербовый щит пришел в негодность, милорд. Случилось это уже после смерти моего отца. Однако его светлость лорд Виктор Арден, тогдашний наш господин, не пожелал, чтобы поставили новый. Он заявил, что простолюдинам не к лицу украшать графским гербом свои мужицкие избы...
– Он бы не сделал этого, будь моя мать жива, – не выдержал Роланд, сидевший до этой минуты в полном молчании, – я помню, как она с удовольствием навещала эту корчму и показывала мне щит. Это наше, говорила она, помни, сынок, это наша земля и наши люди.
– О да, милорд, – поклонился ему Вулидж, – высокородная графиня Хильда была настоящая леди.
– Несомненно, – согласился граф, от которого не укрылась обмолвка Брайана Вулиджа, назвавшего Роланда Ардена «милорд» – так же, как его самого. – Ошибку эту мы исправим. Однако прежде позаботимся о том, чтобы герб Ардена не оказался вывеской нищеты и разрушения. Мастер Вулидж, я недаром спросил, сколько стоит вся ваша корчма. Я намерен ее купить.
– Но зачем, милорд? Разве моя семья чем-то вас прогневила?
– Друг мой Вулидж, вы полагаете, ваш лорд намерен вас обмануть?– в добродушном голосе графа появились стальные нотки. – Я задал вам вопрос. Потрудитесь ответить. Сколько стоит ваша корчма?
– Я не знаю, – опять растерялся хозяин. – Ваша милость, у заведения, подобного моему, нет рыночной цены. Она стоит столько, сколько за нее заплатят... Если найдется покупатель. Само строение и службы во дворе может стоить три или четыре золотых... За столько прошлым летом был продан дом старого Портера в Мидвейле... Но ведь это все же доходное место. Оно стоит немного дороже.
– Разумно, – согласился сэр Конрад. – А какой же доход оно дает?
Вулидж развел руками:
– Зависит от многих причин... После... прошу прощения, сэр... после смерти покойного графа у меня не было клиентов. Только соседи пару раз навещали, выпить по кружечке... Да еще господин королевский бейлиф оказал честь переночевать. Заплатил три серебрушки.
– А до того?
– Долгое время в Арден не приезжали гости, которые могли бы дать доход корчме. Только последние полгода, благодаря вашей милости, у меня стали бывать достойные гости, – он поклонился в сторону трех спутников графа, – и дела пошли лучше. Я намерен теперь починить гостевую комнату и принимать постояльцев, которые путешествуют из Ноттингема в Норфолк и до сих пор останавливались у старосты на чердаке...
