— Что ты здесь делаешь?! — услышала она голос, показавшийся ей знакомым, и обернулась. Перед ней стоял Урза, облаченный в дорогое шелковое платье и длинный бархатный плащ. Мироходец широко улыбался.
— Испугалась? Я думаю, мы сделали все, что нужно. Пойдем домой.
— Но я еще не закончила. На улицах так много людей. Они спят на площадях… Стало слишком сложно оставаться незамеченной.
— Теперь это не важно, — успокоил ее Урза. — Одним пауком больше, одним меньше… В конце концов, будет следующий год.
Мироходец пребывал в великолепном расположении духа. Ксанче это всегда казалось подозрительным.
— Что-то не так? С пауками? Или дома? — Она не решалась произносить имя юноши.
— Нет-нет. Я подумал, что вы захотите отпраздновать день урожая вместе, и решил отвести вас в Пинкар сегодня вечером.
Урза обнял Ксанчу за плечи, и они оказались в межмирии.
Ратип вышел из мастерской и кинулся было к девушке навстречу, но, встретившись с ней взглядом, остановился. Хотя влюбленные и не виделись семнадцать дней, Ксанча решила сдержать свои эмоции, пока они не останутся наедине.
— Урза сказал тебе, что мы встретим полнолуние в Пинкаре? — Ратип обнял и стал кружить девушку по комнате.
— Да, мы можем остаться там после того, как все закончится.
Рат поставил возлюбленную на пол и отошел к окну.
— Мы говорили о моем прошлом. Я сказал, что ты обещала вернуть меня на родину. А он открыл мне свои планы по созданию системы защиты Доминарии. Мне кажется, он ждет появления нового Мишры.
— А я все думаю о Камне слабости.
— В последнее время я почти перестал слышать его. Урза попрощался со своим прошлым. Если он отошлет меня в Эфуан, я ничего не потеряю, даже наоборот, ведь я здесь кое-чему научился. Стану ремесленником. — Ратип пытался казаться веселым.
Ксанча открыла сундук с драгоценностями и надела ему на шею тяжелую золотую цепь, которая могла обеспечить весьма неплохую жизнь скромному человеку.
— Ксанча, он передумает. Урза не сможет без тебя.
Девушка не ответила. Пополнив запас золотых монет в поясном кошельке, она достала из сундука пару ножей в богато украшенных ножнах и протянула один из них Рату.
— Это же Праздник Урожая, — запротестовал юноша, отказываясь принять оружие.
— Всеобщее безумие и черт знает что потом. — Она сунула нож ему в руки и вновь склонилась над сундуком.
— Тогда, может быть, меч? — спросил юноша, разглядывая богатую коллекцию клинков.
— Нет. Мне не стоило тогда брать меч в Медран. Эфуандцы настроены достаточно мирно. Мы постараемся слиться с толпой. А ножи есть у всех.
— Ты нервничаешь?
— Я осторожна. А вы с Урзой ведете себя так, словно собираетесь посмотреть на спортивные состязания. Мы не знаем, как все пойдет.
— Ты не хочешь идти?
Девушка покачала головой.
— Просто я хочу быть готовой к любым неожиданностям.
— Я знаю Пинкар как свои пять пальцев, — сказал Ратип. — А Праздник Урожая — это ярмарка, семь дней музыки, танцев и фруктов.
Ксанча молча вручила юноше нож и, закрыв сундук с драгоценностями, подумала о том, придется ли ей еще когда-нибудь взглянуть на портрет Кайлы бин-Кроог.
Урза привел своих спутников в Пинкар вечером того же дня. Огромное количество народа со всех концов королевства стекалось в столицу, чтобы принять участие в праздновании дня урожая. Не желая привлекать внимание и зная, что Ратипу потребуется помощь после путешествия через межмирие, Урза решил приземлиться в том самом яблоневом саду, где год назад Ксанча сразилась с фирексийским жрецом.
Сад еще хранил свидетельства тех событий. Кое-где чернели стволы опаленных взрывами деревьев, виднелись сухие поникшие ветки. Сломанную яблоню убрали и на ее месте посадили молодой саженец.
Вынырнув из межмирия, Ратип тут же повалился на траву. Юноша дрожал и задыхался, закатив глаза. Урза опустился рядом с ним на колени, излечивая его своими теплыми, сияющими руками.
— Осторожнее перелетайте через городские стены, — предупредил он Ксанчу, пока Рат приходил в себя.
— Разумеется, — раздраженно ответила та.
Никто не спросил ее, хочет ли она слышать визг пауков, стоя на площади перед храмом Авохира, в непосредственной близости от склепа, где притаился демон. Рассказывать обо всем Урзе было слишком поздно. Ее успокаивала мысль о том, что если бы Джикс хотел найти своего тритона, то уже давно бы это сделал. Фирексийские демоны были способны на многие ужасные вещи, но они не могли по желанию изменять свою внешность, как это делал Урза. Если Джикс не обнаружил себя до сих пор, то вряд ли можно ждать его появления сегодня на городской площади.
— Возьми, это тебе пригодится, — прервал Урза размышления девушки, протягивая два куска молочно-белого воска. Поколебавшись, она взяла их и вопросительно взглянула Мироходцу в глаза.
— Ты слишком уязвима. Боюсь, броня не будет достаточной защитой для тебя. Когда придет время, просто заткни уши воском. Все будет хорошо, не волнуйся.
Конечно, он думал, что только пауки заставляют ее так нервничать, и был бы прав, если бы там, за городскими стенами, их не ждал фирексийский демон.
— Не буду, — солгала Ксанча и положила воск за отворот рукава. — А что потом? Сломать кристалл?
— Я найду тебя.
Девушка опустила голову. Значит, после трех тысяч лет все закончится вот так просто, и он даже не скажет ей «до свидания». Что ж, она слишком хорошо знала «Войны древних времен», чтобы удивляться такому повороту событий.
Урза ушел.
Ксанча и Ратип встретили закат молча. Судьба соединила их чуть больше года назад. За это время фирексийский тритон Ксанча почти забыла, что она нечеловек и не была рождена. Но она вспомнила об этом сейчас, когда все уходило в прошлое и ничего нельзя было вернуть. Юноша смотрел на северо-запад, в сторону Пинкара, города его счастливых воспоминаний и неизвестного будущего, а Ксанче нечего было ему сказать, кроме «нам пора».
Эфуандцы, не желающие платить втридорога за комнату в городе, разбивали палатки за крепостной стеной. Здесь же развернулись ярмарки и балаганы. Дым многочисленных костров послужил путешественникам хорошей маскировкой, позволившей пролететь в столицу незамеченными.
Ратип показывал дорогу, и, проплыв над шумными юго-восточными кварталами, шар спустился во двор заброшенного сгоревшего дома.
— Ты здесь жил? — спросила Ксанча. Он показал на окно второго этажа.
— В последний раз я видел этот дом охваченным пламенем. Мама кричала отцу, чтобы он бросил свои книги и спасал нас… Я думал, кто-нибудь уже поселился здесь.
Видимо, настали времена, когда не только Урза и Ксанча прощались со своим прошлым. Девушка потянула Ратипа обратно на улицу, а он все оглядывался на сгоревший дом.
