Я сидела, открыв рот от изумления. Теперь многое прояснялось. Стало понятно не только, как, но и кто, нашёл Криспа прошлой ночью. Так вот, кем являлся этот страшный ночной «призрак».
— Вы напали на Боргезова? — не верила я своим ушам. — Это же чистой воды самоубийство!
— Как видишь, мы живы, — сдержано отозвался Крисп.
— Поодиночке у нас не было шансов. Вдвоём всё получилось, — отозвался Грегор. — Жаль, Боргезов проснулся раньше, чем я думал.
— Почему вы вообще с ним связались? Зачем? — недоумевала я.
— Понимаешь, Рокси, — Крисп вздохнул, поглядел на понурого брата, потом на меня. — Первые — не только ваша проблема. От таких, как Боргезов, страдают все. Только они не понимают, что объединившись, можно наподдать этим тварям так, что им и не снилось и не приснится даже в самом страшном сне. Нужно всего лишь хорошенько подготовиться.
— Иначе, — угрюмо проронил Грегор, — страшные сны будут сниться нам…
— Но мы не готовы, — холодеющими губами отозвалась я. Мне становилось понятно, к чему может привести гнев первого. И словами проступающую картину не описать. Это уже не детские шалости. Даже тот эпизод моей жизни, где я чуть не распрощалась с оной в тогда ещё не рухнувшей клинике, мог быть лишь «цветочком». Если ничего не изменится, в скором времени мы столкнёмся с «ягодками».
— Это не конец, — Криспиан опёрся руками о стол. — Сейчас мы не готовы. Но и Боргезов только что очнулся. Пока у него всё в голове на свои места не встанет, открыто он действовать не будет — он слишком осторожный. Мы же в это время всё успеем. Не переживай, — он подмигнул мне, — ангел!
Мне почему-то стало тепло на душе от этого его «ангел». По рукам, шее, груди разлилась непонятная сила. Уверенность? Не-людь? Ну и ладно! Как-нибудь разберёмся!
— Психи! — покачав головой, констатировала я в сторону. — Форменные психи!.. И я одна из них.
На город со своей небесной арены, перемигиваясь, смотрели звёзды. Как и положено уходящей зиме, она так просто не желала отдавать припорошенные снегом деревья, дома, дороги своей сестре — весне. Судя по расцветающим белым узорам на окне, на улице крепчал мороз. Да и под одеялом ноги мёрзли. Даже грелка не спасала.
Электронные часы, глядя во тьму ночи зеленоватым глазом, показывали 5:36. А сна как не бывало. Вернее, того самого сладкого утреннего, предрассветного сна.
Отчего-то я проснулась и уставилась в потолок. Возможно, так выходили мои эмоциональные переживания. Или организм решил, что ему надоело лежать и восстанавливаться. Как бы то ни было, сон не шёл.
Накинув поверх тёплой пижамы ещё более тёплый халатик, я отправилась на кухню. Там тепло, светло и, как говорится, мухи не кусают. А если честно, мне почему-то захотелось этого особого уюта, который бывает только в кухне. Трудно описать это очарование, но каждый его испытывал.
На цыпочках прокравшись по второму, в нашем случае — жилому — этажу, я уже более свободно миновала лестницу и одну из комнат внизу. Мира, вроде бы немного ожила после того, что сделали небесные. Но пока улучшений явных не наблюдалось. Грегор унёс оборотницу в отведенные ему апартаменты, ни на миг не доверяя нашим рукам. Вот и правильно, целитель он, а не мы.
Однако на кухне меня ждал сюрприз.
Свет, расплывающийся бледным пятном от матового стекла прикрытой двери, ясно сообщал, не одна я страдаю бессонницей. Осторожно открыв дверь, я сунула нос на кухню. Там сидела Таня и сосредоточенно изучала что-то на большом бутерброде у себя в руках. Таня! У меня от сердца отлегло. Вернулась!
— Можно? — Спросила я, точно змея, втягиваясь на кухню.
Колдунья вздрогнула, как если бы я оторвала её от каких-то глубоких мыслей.
— Ксан? Ты чего не спишь? — голос у неё был… какой-то странный. Будто бы она до сих пор не вышла из самокопания, а я — всего лишь плод её воображения. Глюк, так сказать.
— Не спится, — я наклонила голову на бок, изучая подругу. Волосы собраны в маленький хвостик на затылке. На бледном лице выделяются особенно яркие зелёные глаза с желтыми, точно золотыми вкраплениями. Из одежды — тёплый домашний свитер и чёрные лосины. Ага, значит, подруга пришла раньше и успела переодеться.
— Куда ты убежала так спешно? — Я села напротив, внимательно вгляделась в её лицо.
Таня отложила недоеденный бутерброд и тоже в упор посмотрела на меня.
— Я видела Диму.
Что? Как снег в пустыне! Дима??? Трудно передать, сколько мыслей пронеслось у меня в голове. Жаль, ни одну из них нельзя назвать дельной. С другой стороны, это хотя бы объясняет странно-удрученное состояние подруги.
— Где? — наконец, успокоившись, я собрала мысли в кучу.
— За городом, — не мигая, ответила Таня.
— А ты что за городом делала?
— Я кошка! Ты же помнишь. А кошки гуляют там, где им хочется. Мне захотелось в лесу.
— И что?
— Я погуляла, — деланно скучным тоном ответила та.
— Ты знаешь, о чем я.
— Знаю, — Татьяна вздохнула, уронив подбородок на скрещенные на столе руки. — Ксан, я думала, что убью его после того, что он сделал. А сейчас… сейчас не смогла.
— Понимаю, — чуть улыбнулась я. — Он тебе всё же дорог…
— У-у, — издала протестующий звук Таня. — Я была до такой степени взбешена, что и двинуться не смогла. Это… Это! Не передать словами! Ксана, я его не-на-ви-жу!!! И хочу, чтоб он сгнил в земле, чтоб в его черепе свили гнездо черви!
— Тань, успокойся. Черви гнёзда не вьют… — поспешила я хоть как-то отвлечь подругу. Взбешённая колдунья, сидящая от меня на расстоянии вытянутой руки, приравнивалась к угрозе первой степени!
— Да черт с ними, с этими червями! Я хочу, чтоб м-м-м-м-м. Тьфу!
— Ай!
— Ксана!!!
Решив, что дело плохо, и любые слова, произнесённые с чувством, исполняются, особенно, если их выплёвывает колдунья, я зажала ей рот ладошкой. За что и расплатилась укушенным пальцем. Крайне возмущённый вскрик был моим ушам чем-то вроде сирены.
— Тссс! Не кричи, — зашикала я. — Народ весь перебудишь!
Тяжело, точно на шею ей повесили пудовую гирю, колдунья вздохнула, но возмущаться перестала.
— И что сказал Дмитрий? — Вернула я разговор в интересующее меня русло.
По гримасе, перековеркавшей красивое лицо Татьяны, я поняла, что ей больно об этом говорить. Приняв про себя решение, если не скажет, повторно не спрошу, я перестала ожидать ответа, погрузившись в изучение собственной ладони. Но я ошиблась. Таня была сильнее, чем выглядела. Она спокойно ответила.
— Он извинился и обещал больше никогда меня не тревожить. Ещё он передал, чтобы я не играла с Боргезовым, потому что он слишком силён… Кстати, он и тебе «привет» передавал.
