– Типа того! – опять пискнула Галя. – А мы уже заложники? Отпустите меня, я не местная!
– Допрос еще не начат, – отмахнулся командир. – Не мешай торжественности момента. Ну, за Императора! За его Дело! За торжество Разума! За Семью и Родину!
– Сириус навсегда! – гаркнули расходные.
Все выпили, даже Галя не оставила с перепуга ни капли.
– Вот, удовлетворенно сказал кель-фатх-шуршур. – Теперь можно представиться, потом еще по одной, а уж под картошечку начнем допрос.
Москва-1 (скГ)17 августа, деньНа первом плане Манана устроила «Гадальный салон» в самом центре города. Здесь, в мире, где пакет экологических законов остановил развитие техники и более того, сильно ограничил использование имеющейся, колдовство приобрело характер вполне серьезного, солидного занятия. Народ, конечно, посмеивался, предпочитая нарушать законы и лечиться у подпольных врачей, но у знати выбора не было. Манана, впрочем, тоже относилась к своим клиентам по-человечески: в множестве темных комнат помимо жуликов с талисманами и оберегами можно было отыскать и «нетрадиционных» медиков. От гадания осталось одно название – гадать в Москве-1 теперь не любили.
Лопухов в услугах Мананы не нуждался, но все равно пришел на Пресню. Пришел ногами – чтобы уменьшить риск столкновения с кем-либо из бандитов Войцеховского, особенно лютой питерской сволочи. Впрочем, питерскими их можно было назвать лишь условно, большинство рекрутов прибыли в Москву из других российских областей. Кремлевские злились, называли это нечестными методами борьбы, но, если бы имели ресурсы врага, конечно поступали бы также.
К хозяйке салона Лопухов не пошел, только обменялся с ней мысленным приветствием. В верности Мананы он не сомневался: она недавно получила косточку далеко наверху, и скоро получит еще. Старушка не проста. Гость прошел, не видимый для простых, сквозь вереницу комнат, безошибочно находя путь к нужной. Дверь скрывалась за портьерой, но настоящей необходимости в маскировке не было – простые не увидят, хозы увидят и так.
В комнате находились только два кресла. В одном из них, поигрывая шляпой, сидел Керменштекз. Он изобразил движение, словно собирался стоя поприветствовать Лопухова, но не встал.
– Рад вас видеть. Не опасно такому хозу, как вы, тут появляться в одиночку?
– Не опасно, – Лопухов опустился в свободное кресло. – Войны хозов не похожи на обычные.
– Войны Сириуса тоже, если уж ни бывают, эти «обычные». Разве за салоном не приглядывают братишки Войцеховского?
– Я же сказал: нашей встрече ничто не помешает. У Войцеховского, к счастью, только одна голова на этом плане.
– Кстати, представьте: он прислал какого-то идиота, который сжег наших последних биоргов! – рассмеялся Керменштекз. – Мой приятель оставил около троедины для охраны совей драгоценной персоны, а теперь лишился и этого! Но граждан Сириуса Войцеховский трогать не стал.
– Пусть наблюдает, – кивнул Лопухов. – Чем больше у него объектов для наблюдения, тем лучше. Он любит плести интрижки, раскладывать сложные пасьянсы – вот, пусть наслаждается. Я могу надеяться, что этот гражданин останется в его поле зерния еще хотя бы на сутки?
– Конечно! Я строго настрого приказал господину Ийермуску оставаться на планете в качестве наблюдателя! – опять рассмеялся Керменштекз. – Но ваш Войцеховский чертовски забавный типчик.
– Кстати, вы меня позвали, чтобы вместе над ним похихикать? – осмелился напомнить о своей занятости Лопухов. – Знаете, я ведь лицо официальное, и по вечерам тружусь, и по ночам порой.
Сириусянин вытянул откуда-то из-под кресло гибкую трубочку и поднес ко рту. Раздалось приглушенное бульканье. Лопухов терпеливо ждал.
– Мне передали, что обещанный товар вы поставили вовремя.
– Рад, что все в порядке, – чуть поклонился хоз. – Значит, сделка близится к концу?
– Да. Мы удовлетворены сотрудничеством.
– В чем же дело?
– Пора бы закрыть наш трансплановый колодец. Роль свою он сыграл, и, насколько я понимаю, вы сами в этом заинтересованы… Но там кто-то есть.
– Кто-то? – Лопухов нахмурился. – Я действительно прошу вас закрыть колодец, настоятельно прошу закрыть. Нельзя усложнять игру до бесконечности. Насколько я помню, вы и должны были закрыть его утром, после… Окончания Вторжения.
– Вторжение сорвалось из-за глупой твари, застрявшей посреди колодца, – напомнил Керменштекз. – Но мы не расстроены, нет. Если вас это устроило – все в порядке. Однако вы должны быть в курсе, что при функционирующем организме внутри колодца закрыть его невозможно. Убить русалку нам было нечем, я как раз собирался утром связаться с вами, попросить кого-нибудь прислать, но она выбралась сама. Удивительно живучая сволочь! Однако и после этого в колодце кто-то есть. Кто, Лопухов?
Хоз протянул было руку, чтобы извлечь из воздуха рюмочку коньяка, но вовремя опомнился. Никаких магических воздействий!
– Господин Керменштекз, а почему вы думаете, что я знаю, кто там?
– Хозы Войцеховского скверно охраняли колодец на нулевом плане, вот что я думаю, – покачал головой сириусянин. – Скверно. Итак, кто-то туда проник и карабкается с того плана сюда. Оборудование у него самое примитивное, но думаю, путь одолеть возможно. По крайней мере осталось не так много, около километра. Есть ведь такая мера длины, да?
– Да, – кивнул Лопухов. – И когда вы прогнозируете выход на поверхность?
– Да вот сейчас, скоро. Если уничтожите тварь, то закрою колодец немедленно, или же придется немного подождать.
– Тварь?
– Ах, да… Это неживой организм. Но позиционировать его я пока не могу. Биорг или кто-то из ваших темных.
Лопухов погрузился в размышления. Темное Ведомство, или Ведомство Тьмы – как ни называй, а сотрудничать они ни с кем не хотят. Правда, разрешили своим Младшим коллаборационизм, чтобы проникнуть в город, но Старшие отказываются даже разговаривать. А зеркало Грохашша крайне нужно доставить на нулевой план. Неужели теперь Старшие решили как-то противодействовать, включиться в игру?
– Возможно, это чья-то самодеятельность, – покашлял Лопухов. – У меня есть на примете несколько кандидатур, но потребуется время… Уничтожить организм не представляется возможным, за выходом из колодца приглядывают адмиралтейские. Это спровоцирует столкновение, понимаете? А у нас тут, на первом плане, почти нет сил.
– Да, плохи ваши дела, – с наслаждением протянул Керменштекз, оторвавшись от своей трубочки. – Что ж, значит, пусть вылезает. Может, его Войцеховский уничтожит… Мне какое дело? Я закрою колодец, и все. Только я вот подумал: а если туда прямо сейчас еще кто-нибудь вползет?
