- А тебе не терпится ударить меня?
- Именно, - она улыбается и только спустя секунду осознает это, стирая злое выражение с лица.
Ей очень хочется сделать это уже сейчас. И даже повторить, пока из Лиз не выйдет вся дурь, пока она не заплачет, одумавшись - как себя ведет!
- Что происходит?
Раф застает ситуацию в лицах, Алекс все-таки двигается к краю стола, забирая специю из рук мгновенно присмиревшей девочки.
- Алекс перестала обижаться и наконец заговорила с нами.
Она не собирается отрицать и объяснять, достаточно того, что она уже сказала это маленькой...
“Дряни!”
Она сглатывает подступившее к горлу недовольство, обильно посыпая еду “белой смертью”, желая хоть сколько-то усилить вкус, сделать пищу жесткой. Ей надоело, что ее постоянно выворачивает наизнанку, а так кажется, что блюда перестают быть излишне пресными.
- Не слишком ли много?
Она жмет плечами, медленно пережевывая, хрустя кристалликами еще не успевшей раствориться, перемешаться с едой приправой.
- Лиз, Паоло, идите погуляйте.
- Я не хочу! Мне тоже интересно знать, что происходит!
Всего пару ложек некогда вкусного ризотто и Алекс понимает -все. Еще немного и это она пойдет гулять наверх, а точнее подпирать грудью корму, опустошая в море содержимое желудка. Он только-только перестал болеть и не приносит дискомфорта.
- Я неясно выразился?
Пока шумят молнии застегиваемых курток, трещат липучки спасательных жилетов, Алекс выбирается из-за стола и идет обратно в каюту. Ее начинает бесить Раф, звук застежек, до этого Лиза, вмешавшийся Паоло и даже качка.
- Ты как?
Алекс кивает. Если он даст ей пройти, то будет еще лучше.
- Ты можешь поговорить со мной?
Алекс не хочет разговаривать с ним. Ей совсем не нравится то, что с ней происходит. Это пугает ее.
- Дай. Мне. Пройти.
- Я спросил тебя...
Ей хочется полежать и одновременно она ненавидит это занятие. Она устала от безделья и в тоже время ничего не может поделать с собой. Полчасика и она быть может уснет, а если нет, то пойдет мыть посуду или укладывать вещи для стирки.
- Нет.
Это ответ на его вопрос. Это ответ на его голос. Это ответ на тревогу, звучащую в нем.
- Решила промолчать до конца путешествия?
- Нет. - По ней проносится озноб, но вовсе не от холода, следующие слова она произносит совсем другим голосом: - Я хочу полежать.
* * *
Ей хорошо лишь ночью и совсем не важно какая погода за окном. Днем она не может погрузиться в глубокий сон, чтобы выспаться как следует, только и делает что дремлет и видит прозрачные сны.
Это выматывает. Она совсем-совсем не чувствует себя отдохнувшей.
Ночью же ее никто не выводит из себя, не попадается на глаза, не урчит на ухо, стараясь успокоить.
“Коту и тому досталось! Фрискес вообще ни в чем не виноват, как и Паоло, как и все остальные.”
Это все ненормально. Но если она действительно беременна и тесты показали верный результат, то не мудрено. В ней развивается не совсем обычная жизнь. Раф рассказывал ей об этом вечно преследующем их чувстве. Алекс только сейчас смогла осознать каково это.
"Не кровь же мне пить в самом-то деле!"
Мысли о крови не пугают ровно до тех пор, пока она не добавит к ним еще одно слово - “человеческая”, вот тогда ей становится совсем не по себе. Что если преследующая ее вспыльчивость - это лишь предлог, чтобы наброситься на кого-то?
- Поговори со мной.
Алекс сидит на палубе на том самом месте, с которого началось их путешествие. Сигарета медленно тлеет в ее руках - она практически бросила курить, пара затяжек и созерцание ярко-вспыхивающего уголька не в счет.
- Тебе станет легче. - Он присаживается рядом.
Маловероятно. Раф не понимает. Она уже все решила для себя. Все обдумала. Время для этого было предостаточно. Алекс пришла ко многому за все эти дни и ночи. Это время относительной тишины и вынужденного покоя, преследующего чувства голода и постельного режима пошло ей на пользу в плане того, чтобы расставить все по своим местам.
- Сомневаюсь.
Она поднимается на ноги. Ей было хорошо, но ровно до этой минуты. Ей уже тревожно и невозможно понять отчего именно.
- Объясни мне?
Что она должна сказать ему?
“Раф, ты меня бесишь! Вот и всё! Вы все меня бесите!”
Скажи она это и последует новая череда вопросов и попыток облегчить ее душевные страдания.
- Я понимаю, что тебе нелегко.
Он нихрена не понимает! Так будет лучше для всех и в первую очередь для него самого! Потом уже только для нее! Ей только не хватало думать о том, что она наговорила кому-то лишнего.
- Ты ничего не понимаешь!
Алекс проглатывает слово “отстань”. Раф всего лишь волнуется за нее.
- С чего ты взяла, что ребенок от него?
Он ведь почти отпустил ее! Что теперь решил продолжить и бросить ей вслед? Алекс замирает, но все же идет вперед, упираясь в грудь неожиданно возникшего перед ней вампира.
- Вел бы ты себя нормально! Как все нормальные люди!
- Мне нечем порадовать тебя - я не человек.
Ее бесит его спокойный тон. Ей страшно. Если все беременные испытывают нечто подобное, ведут себя так, то у Алекс плохие новости. Для всех. Она больше не желает подписываться на это.
- Все это началось не сегодня и не две недели тому назад.
- До этого все было…
- Не перебивай меня, раз уж попросил заговорить. - Алекс меряет, тщательно проговаривает каждое слово. - Я кажется уже привыкла к этому состоянию, поэтому мне кажется, что это норма, постоянно чувствовать слабость и вечную усталость.
Он только приподнимает бровь в ответ на это. На его лице читается скепсис.
- Не мудрено. С тобой то и дело что-то случается. Когда тебе было ощущать себя в полном порядке?
Один взгляд, один ответ, одно ощущение - внутри нее словно что-то упало. Нет. Это словно с силой запустили в пол.
- Это происходит с первых дней, что я нахожусь на яхте. Я никогда столько не плакала, сколько наревела за последний месяц!
Алекс закусывает губу.
Месяц! Прошло даже больше с того момента, как они вышли в море.
Ищет ли ее Джейк? Или уже отчаялся?
Хочет ли она этого? И да, и нет.
Сначала она не хотела задумываться. Это было мелко и трусовато, но она смогла справиться с этим.
К счастью.
Эта мысль не исчезает и не выходит из головы до сих пор: как она скажет ему обо всем? Найдет ли слова? Или так как сейчас будет злиться и не дай Бог начнет обвинять его во всех смертных грехах?
Алекс прекрасно понимает, что за разговор ей предстоит и каждый день проигрывает его варианты. Все они разной степени паршивости, но другого не дано.
Теперь она уверена в том, что они встретятся. Вот так бывает. Раз! И никаких сомнений!
- Это все?
- По-твоему этого мало? Слабость, усталость, перепады настроения, вечные слезы, а потом опять все как ни в чем не бывало.
Она отходит от него, идет на нос и возвращается. Ей нужно двигаться, больше ходить и заниматься чем-то, но правда в том, что нечем.
- Я нахожу оправдание каждому твоему состоянию.
- В том-то и дело, что все это оправдания! Хочешь сказать, что знаешь о беременности больше меня?
- Представь себе! Если ты не заметила, то я старше тебя и...
Ах, вот оно что! Вот как он теперь заговорил! Где же раньше были его мозги?
- Ты прав - мне стало легче! - выкрикивает она, отталкивая его в сторону, на ходу расстегивая спасательный жилет.
Если она не уйдет сейчас, не выпьет, мать его, ягодного или зеленого чая, не успокоится, то наворотит дел! Самое страшное, что причин для такой вспыльчивости нет никаких!
“Он всего лишь тупой кретин, возомнивший, что знает все и обо всем!”
Она не достигает кают-компании, возвращается. В ней все так и кипит!
“Зря он полез с разговорами!”
Она успела уловить эту ярко вспыхнувшую мысль, но та тут же гаснет, стоит ей увидеть так и стоящего на месте вампира, на лице у него застыло какое-то выражение озабоченности, а может и удивления.
