решетку. — Думаю, что эта штука пытается нас сбить!
— Наверное, да, — ворчала я, потянувшись, чтобы схватиться за люк. — Добро пожаловать в Ничто!
Люк закрывался небольшим металлическим колесным замком. Мне пришлось крутить это колесо одной рукой, пытаясь удержать равновесие и не упасть на гранаты. Это были гладкие металлические канистры, каждая размером с банку шипучки. Я понятия не имела, насколько они были хрупкими, и что именно они сделают, когда взорвутся. Поэтому я держала их прижатыми к себе, будто они взрывались как яйца.
Как только люк открылся, он быстро скользнул в край отверстия. Веревочная лестница упала откуда-то на трясущийся пол фургона.
Не было выбора. Я не могла подняться по этой веревочной лестнице одной рукой. Я лихорадочно искала место, где можно было бы хранить гранаты. Моя рука коснулась пары широких петель на внутренней стороне плаща. На ощупь они были такой же ширины, как граната. Я аккуратно запихнула одну из канистр в петлю — и обрадовалась, когда она подошла.
Она идеально подошла. У этого плаща были карманы для гранат!
Я спрятала вторую гранату рядом с первой и поднялась по лестнице. Я была не в форме. Месяцы, которые я провела в ловушке внутри Учреждения в бессознательном состоянии, сказались на моих мышцах. Я была худой, шаталась, сухожилия в моих плечах ослабли и растянулись. К тому времени, когда я достигла отверстия, мои руки тряслись.
Ветер ревел мне в спину, и песок сильно шлепал по шлему. Еще не наступило утро, а уже было жарко. Летний воздух хлестал меня в грудь и мешал дышать. Моя шея напряглась в предвкушении солнечного тепла, хотя и была прикрыта воротником плаща.
Я выползла из люка в окрашенное в красный цвет Ничто. Лицевая панель на моем шлеме ожила, как только я огляделась: тонкие белые линии пересекались в X на каждом объекте, на котором я фокусировалась — камни, канавки, искривленные старые мескиты. Цифры прокручивались в правом нижнем углу лицевой панели каждый раз, когда я фокусировалась на чем-то новом, измеряя расстояние до него в ярдах.
Бот находился ровно в сорока шести ярдах от нас — и это было далеко за пределами моей дальности броска.
— Я сказала тебе держаться рядом! — крикнула я, вставая на четвереньки. Вокруг огромной солнечной пушки на крыше фургона было кольцо из стальных перил. Я подтянулась к перилам и крепко держалась обеими руками. — Если ты не подъедешь ближе, я не смогу остановить эту чертову штуку!
Голос Воробья сердито трещал внутри моего шлема:
— Я не могу подъехать ближе! Смотри!
Перила неприятно впились мне в спину, когда Воробей нажала на газ. Она направила нас вправо от бота и быстро закрыла брешь. Мы были в пятнадцати ярдах от него. Если я не смогу бросить кусок металла на пятнадцать ярдов, то я не заслуживала того, чтобы увидеть, как строительный робот взорвется от гранаты.
Я быстро оторвала руку от перил и сунула ее внутрь плаща. Как только мои пальцы в перчатке нашли металлическую канистру, град песка отбросил меня назад.
Строительный бот выстрелил прямо перед нами и подрезал Воробья. Я подняла глаза и обнаружила, что оказалась в ловушке посреди жестокой пыльной бури. Я стиснула зубы от песка и бешеного воя ветра. Маленькие камни летели мне в грудь — некоторые из них били меня так сильно, что придется проверить, что они не проделали дыру насквозь.
Я пыталась прищуриться сквозь шторм, когда мой шлем внезапно издал предупреждающий сигнал, достаточно громкий, чтобы прорваться сквозь шум снаружи. На экране мелькали жирные белые буквы:
ВНИМАНИЕ: ПРИБЛИЖАЮЩИЙСЯ ОБЪЕКТ
Объект, обнаруженный моим шлемом, был огромным зубчатым передним концом ковша строительного робота. Он вырвался из середины облака пыли и несся ко мне, пролетел над моей головой так близко, что сдвига в воздухе было достаточно, чтобы сбить меня с ног.
Я сильно врезалась в установленную солнечную пушку. Было так густо, что я не могла отличить свою задницу от локтя. Мои руки обхватили что-то похожее на пару рычагов. Я крепче сжала, держась за свою жизнь.
Затем почти сразу же что-то холодное и металлическое сковало мои ноги.
— Вытащи нас отсюда! Уезжай! — закричала я.
Воробей повернула влево, но было слишком поздно: мои ноги были зажаты. Набор металлических наручников поднялся с основания солнечной пушки и обернулся вокруг моих ног. Оковы под моими коленями были меньше, но металл вокруг моих бедер был примерно такой же ширины, как длина моей руки. Я могла согнуть ноги, но не могла вырваться. Будто я слилась с задней частью пушки.
— Ради бога! — прорычала Воробей, когда мои крики донеслись до ее шлема. — Если не хочешь, чтобы ноги были заблокированы, тогда отпусти рычаги.
Я разжала левую руку, и зажимы на левой ноге скользнули в основание пушки.
— Ой.
— Да, ой. Ножные замки нужны для того, чтобы держать тебя, пока ты управляешь ружьем, дура, — раздраженно сказала Воробей.
— Управляю? Ты имеешь в виду прицелиться?
— Нет. Пушка движется. Управляй ею, как самолетом, и быстро, — добавила она резким голосом. — Полмили до хребта!
Она была права. Из-за пыльной бури, зажимов для ног и того, что мне чуть не снесли голову зубья ковша, я потеряла счет тому, как близко мы находились к хребту. Он был еще более крутой и внушительный, чем я думала: гора, присыпанная тонким слоем кустарника. Фургон точно не сможет подняться на нее. И если мы попытаемся, это будет все равно, что врезаться в стену.
— Хорошо, — я снова обхватила рычаги обеими руками и вздрогнула, когда зажимы затянулись на моих ногах. — Хорошо…
Рычаги образовали широкую букву U, похожую на половинку руля. При попытке повернуть ничего не произошло. Затем я потянула назад.
— Проклятье!
Мои ноги напряглись, когда с крыши фургона взлетела пушка и вся платформа с перилами. Это было похоже на ведро на вершине строительного робота: оружие, подвешенное на огромной металлической руке. Теперь, когда я повернула рычаги, платформа сильно качнулась влево.
Фургон почти перевернулся, подскакивая на двух колесах, прежде чем я повернула вправо и исправила его.
— Осторожно! — взвизгнула Воробей. — Ты не можешь делать это так быстро, когда мы движемся!
— Извини! — сказала я. Экран моего шлема, похоже, был связан с большой солнечной пушкой: белые крестообразные целеуказатели зависали на кончике ствола, измеряя вероятность того, что я смогу поразить то, во что целилась. — Подвинься немного — у меня только тридцать процентов.
Воробей набрала скорость. Только после того, как мы приблизились к боту, я поняла, что понятия не имела, как стрелять из пистолета.
— Какого
