Последняя фраза совпала с теплой волной, зародившейся у меня где-то под сердцем и быстро спустившейся к паху.
– Лари, не «давите». – сказал я.
– Вы просто недотрога! – фыркнула она. – Это неприлично, В конце-концов, к вам пришла дама, сделаете же что-нибудь, подобающее кавалеру. Предложите кресло, в конце концов, соберите ваше белье, разбросанное по полу.
Она говорила, говорила, оглядывалась, и у меня появилось твердое ощущение, что мне просто заговаривают зубы. С какой-то целью. Попутно она явно прислушивалась к доносящемуся из-за двери шуму, который постепенно приближался. А я присматривался к ней. Что-то наша блаженно-невозмутимая демонесса нервничает, с чего бы это?
– В контрразведке вам сыскной ордер выдали, мне штабс-капитан Ермолаев сказал, мы вчера ужинали вместе…
Она приблизилась к моему рюкзаку, из кармана которого частично высовывалась красная папочка, потеребила его узкой ладонью в тонкой перчатке.
– Это ордер, верно? – спросила она как бы невзначай, и я опять почувствовал, что на меня накатывают какие-то смутные образы, в которых мелькает женское обнаженное тело… и рожки, пробивающиеся через растрепанные рыжие волосы…
– Лари… – прохрипел я, пытаясь возмутиться.
– Знаете, Саша, вы меня тоже с собой возьмите. Прямо сейчас впишите в ордер, поедем, посмотрим, что у нас получится сделать. – продолжал бархатно журчать ее голос в моем еще сонном, но уже воспаленном мозгу. – А, все же, умею… я много что умею, вам, Саша, наверное, понравится. Я столько всего умею…
Дверь из спальни распахнулась, оттуда выглянула Маша. Сначала на лице у нее отразилось лишь удивление, но затем Лари перехватила ее взгляд. Удивление сменилось ужасным смущением, Маша покраснела, словно устыдившись собственных мыслей, что-то сдавленно пискнула и спряталась снова. Я же обнаружил себя вытаскивающим папочку с документами из рюкзачного кармана в полной готовности вписать туда кого угодно и зачем угодно, лишь бы меня об этом лично Лари попросила.
Какой проблеск здравого смысла случился в моей голове – не знаю. Но я нагнулся за своей курткой и извлек оттуда, из внутреннего кармана, свою охотничью бляху, которая заодно амулетик от морока и ментального доминирования. И словно кто-то под руку толкнул: «Надень, дурак! Тебя же разводят!». И надел, глядя на Лари.
Волна желания не то чтобы окончательно схлынула. Лари… она и без «давления»… как бы это сказать, удерживаясь в рамках… Привлекает она, в общем. Но в мозгах прояснилось.
– Лари, что случилось? – спросил я, снова закрывая папку с официальными бумагами.
Она поняла, что я «соскочил», но не расстроилась, а лишь улыбнулась столь лучезарно, так сверкнув при этом острыми клыками, что я едва дыхание не потерял.
– За мной гонятся. Слышите? – она указала рукой в перчатке на входную дверь номера. – Придумали там что-то себе, глупости всякие, а я вынуждена страдать и от них скрываться!
– А причем здесь ордер? – удивился я. – И дальнейшее совместное путешествие? Кто бы ни гнался, но мы, по идее, втроем должны справиться. Или…
– Что? – вскинула она подбородок.
– За вами полиция, видимо?
– И что? Я вам сразу разонравилась?
Тонкая ткань черной блузки сильнее обтянула идеально сферические груди, бедра повернулись немного вполоборота, чтобы я еще и форму зада мог оценить. Пусть хоть в ракурсе «три четверти».
В дверь застучали. Тяжело, властно.
– Лари, один вопрос: вы кого-то убили? Искалечили?
– С ума сошли? – аж прошипела она возмущенно. – Клянусь всем своим родом! Даже не думайте! Спасайте девушку, вам за это воздастся! Я обещаю!
Я раскрыл папку, показал ей, куда прижать палец: «Здесь!». Что она немедленно и проделала.
– Лари, идите в другую комнату. Поговорю я.
– Хорошо. – неожиданно мирно согласилась она, и ушла, покачивая бедрами, на этот раз совсем неумышленно – походка у нее такая. Бедная Маша, опять они заперты наедине!
Ладно, надо спасать нашу вчерашнюю спасительницу, что бы она ни успела натворить в этом городе. Долг платежом красен, в конце концов. Я подошел к двери, намеренно сонным голосом спросил:
– Кто там?
– Благоволите отворить! – послышался властный бас. – Полиция.
Я щелкнул замком, открыл дверь. За ней стояла целая толпа – только из-за толстого ковра на полу я не слышал, как они подошли. В дверях стоял рослый полицейский с погонами квартального надзирателя, в сером мундире, фуражке, при всех регалиях. Широкий кожаный ремень с латунной сверкающей бляхой обтягивал немалое пузо, на красном, широком лице доминировали густые усы вкупе с картофелеобазным носом. Бас тоже принадлежал ему. За спиной квартального стояли два вооруженных городовых нижних чина, за ними тип в штатском, изображающий мастерового, но явно, по морде видно, из той же лавочки, что и господа в мундирах. Под распахнутой курткой виднелась рукоятка револьвера, торчащего в поясной кобуре. За спиной «мастерового» стоял приказчик в своей атласной жилетке, за ним две горничных из аборигенок, в белых передниках, а позади горничных расселся на ковре здоровенный полосатый котяра, с любопытством наблюдавший за переполохом.
– Здравствуйте, господа. – сказал я, не уходя из дверного проема. – Слушаю вас, господин квартальный надзиратель.
– Прошу вас не чинить препятствий отправлению правосудия. Благоволите отойти и дайте нам возможность произвести арест. – прогудел квартальный.
– Чей арест, простите?
– Арест барышни Ларии из народу тифлингов, коя скрылась в вашем номере. – заявил он и сделал шаг вперед, будучи твердо уверенным, что я сделаю такой же назад. Но я не сделал и мы, к его удивлению, чуть не столкнулись.
– Гостиница есть место публичного посещения, но мой номер, доколе он оплачен, таковым не является. Вы уж простите, господин квартальный надзиратель. – объяснил свои действия я. – А теперь я хотел бы услышать мотивировку ареста.
– На каком основании? – спокойно спросил квартальный.
– На основании сыскного ордера, выданного департаментом Контрразведки. – заявил я, и поднял перед собой ордер на арест Пантелея, «объявленного таковым по княжескому указу, однако без общего уведомления о личности» – Имею задачу преследовать государственного преступника. И должен быть уверен, что ваши действия никоим образом не ставят под угрозу мою задачу.
Мое требование было законным, и мы оба это знали. В том и прелесть «сыскухи», что так просто наехать на лиц, в ордере указанных, уже нельзя. А как это попытка «воспрепятствовать отправлению»? И вообще происки внутреннего супостата, если «сыскуха» от Контрразведки? Мало ли, какой облик примет враг внутренний, трепещущий в ожидании справедливого возмездия.
