Тут появились эльфы долины, и приветствовали путников, и перевели их через реку к дому Эльронда. Здесь их ждал теплый прием, и многие рады были услышать рассказ об их приключениях. Рассказывал Гэндальф, потому что Бильбо молчал; его клонило ко сну. Большую часть он и так знал, потому что участвовал, да и сам он многое рассказал колдуну на пути назад или в доме Берна; но время от времени он открывал одни глаз и прислушивался, когда начиналась часть, о которой он еще не знал.
В этот день он узнал, где был Гэндальф, потому что подслушал разговор колдуна с Эльрондом. Оказывается, Гэндальф присутствовал на большом совете белых колдунов, знатоков прошлого и владельцев могучего волшебства; и что они наконец изгнали Некроманта из его темной крепости к югу от Мерквуда.
— Отныне, — говорил Гэндальф, — лес сделается менее опасным. Север надолго избавлен от ужасов. Но я хотел бы, чтобы его совсем изгнали из нашего мира.
— Действительно, это было бы хорошо, — согласился Эльронд, — но боюсь, так не будет ни в этой эре, ни в последующих.
Когда закончился рассказ об их путешествии, последовали другие рассказы, и еще и еще, рассказы о прошлом, рассказы о новых существах, и рассказы вообще без времени, и наконец голова Бильбо упала на грудь, и он уютно захрапел в уголке.
Проснулся он в широкой постели, в открытое окно светила луна. Внизу, на берегу ручья, громкими чистыми голосами пели эльфы.
Пойте все весело, пойте все вместе!
Ветер в верхушках деревьев, ветер в вереске;
Звезды распускаются, луна в цвету,
И ярки окна Ночи в ее башне.
Танцуйте весело, танцуйте все вместе!
Мягка трава, и пусть нога будет легка, как перо!
Река из серебра, тени бегут;
Веселый месяц май, и весела наша встреча.
Мы поем негромко, и давайте совьем для него сон!
Навеем ему сон, а потом оставим его!
Путник спит. Как мягка его подушка!
Колыбельная! Колыбельная! Ольха и ива!
Пусть не вздыхает сосна, пусть не плачет ветер!
Зайди, луна! Потемней, земля!
Тише, тише! Дуб, ясень, терновник!
Пусть затихнет все до рассвета!
— Ну, веселый народ! — сказал Бильбо выглядывая. — Который же сейчас час? Ваша колыбельная разбудила бы и пьяного гоблина! Но я вас благодарю.
— А твой храп разбудит и каменного дракона — но мы благодарим тебя, — отвечали они со смехом. — Близок рассвет, а ты спишь с самого начала вечера. Наверно, завтра излечишься от усталости.
— Сон в доме Эльронда приносит исцеление, — сказал Бильбо, — но я хотел бы еще поспать. Вторично доброй ночи, прекрасные друзья! — С этими словами он снова лег и проспал до позднего утра.
Вскоре в этом доме усталость покинула его, и было много веселых шуток и танцев, рано и поздно, с эльфами в долине. Но даже это место не могло надолго задержать его, и он все время думал о доме. Поэтому через неделю он попрощался с Эльрондом, уговорил его принять небольшие подарки и уехал вместе с Гэндальф ом.
Когда они покидали долину, небо перед ними, на западе, потемнело, и их встретили ветер и дождь.
— Веселый май! — заметил Бильбо, когда дождь ударил ему в лицо. — Но спины наши обращены к легендам, и мы возвращаемся домой. Вероятно, такова первая весточка из дома.
— Впереди еще длинная дорога, — ответил Гэндальф.
— Но это последняя дорога, — сказал Бильбо.
Они подъехали к реке, обозначающей границу Дикой местности и к броду под крутым берегом, который вы, возможно, помните. Речка взбухла от растаявшего летом снега и от шедшего целый день дождя; но они с некоторым трудом все же переправились и с наступлением вечера начали последний этап своего пути.
Все было как раньше, только путников стало гораздо меньше, и они почти все время ехали молча; к тому же на этот раз не было троллей. В каждом пункте Бильбо вспоминал, что происходило или что говорилось здесь год назад — ему казалось, что прошло десять лет, — и поэтому он сразу узнал место, где упал в реку пони и где они отвернули в сторону для неприятной встречи с Томом, Бертом и Биллом.
Недалеко от дороги они отыскали золото троллей. Никто его не тронул. — Мне хватит теперь до конца жизни, — заметил Бильбо, когда они его выкопали. — Лучше возьмите это себе, Гэндальф. Думаю, вы найдете для него применение.
— Конечно, найду! — ответил колдун. — Но все равно поделим поровну! Возможно, оно понадобится тебе скорее, чем ты думаешь.
И вот они положили золото в мешки, а мешки нагрузили на пони которые этому совсем не обрадовались. После этого продвижение вперед замедлилось, потому что большую часть пути они шли пешком. Но земля зеленела, было много травы, по которой хоббит шел с удовольствием. Он вытирал лицо красным шелковым носовым платком — нет, ни один из его собственных платков не сохранился, этот он попросил у Эльронда, — потому что июнь принес с собой лето, и снова стало жарко и светло.
Все приходит к концу, даже эта история, и вот наконец наступил день, когда они увидели страну, в которой Бильбо родился и вырос, где все было ему знакомо — знакомо не только ногам, но и рукам. С подъема он видел на удалении свой Холм. Здесь он вдруг остановился и сказал:
— Дорога идет все дальше и дальше,
Через скалы и под деревьями,
Проходит мимо пещер, куда никогда не заглядывает солнце,
Мимо ручьев, которым никогда не встретиться с морем;
По снегам, нанесенным зимой,
И по веселым цветам июня,
По траве и по камням
И под горами при луне.
Под тучами и под звездами,
Но ноги путника
Наконец повернули к дому.
Глаза, которые видели огонь и меч
И ужас в каменных залах,
Смотрят наконец на зеленый луг,
На деревья и холмы, которые так знакомы.
Гэндальф взглянул на него. — Мой дорогой Бильбо! — сказал он. — Что–то с тобой случилось. Ты больше не хоббит, каким был раньше.
Они проехали через мост, миновали мельницу у реки и подошли к самой двери Бильбо.
— Боже! Что здесь происходит? — воскликнул Бильбо. Всюду царило смятение, толпилось много народу, респектабельного и не очень, хоббиты входили в дверь и выходили из нее — и даже ноги не вытирали о коврик, как с раздражением заметил Бильбо.
Если он удивился, то они удивились еще больше. Бильбо явился в самый разгар аукциона! На двери висело объявление большими черными и красными буквами. В нем сообщалось, что 22 июня господа Грабб, Грабб и Берроуз будут распродавать на аукционе имущество покойного Бильбо Бэггинса, эсквайра, из Бэг–Энда, Андерхилл, Хоббитон. Аукцион начинается ровно в десять. Сейчас уже было время ланча, и большинство вещей было продано — по разным ценам, но в основном по дешевке, как бывает на аукционах. Кузены Бильбо Сэквиль–Бэггинсы деловито измеряли комнаты, чтобы посмотреть, как разместится их мебель. Короче, Бильбо был признан пропавшим без вести, и не все встретили опровержение этого утверждения с радостью.
