Во дают, моржи. На дворе одно название что май месяц, а всё равно, в воду лезут только так. Ещё и плавать там умудряются, и сидят потом, медовуху с водкой хлебают. С собой целый жбан захватили, вот, в кустах стоит. Здоровенная такая оцинкованная бочка с краником, рядом в беспорядке чашки разбросаны.
Периодически подходят, наливают себе, выпивают на месте или несут к компаниям. Все веселые уже, несмотря на более чем прохладный ветерок с реки Многие по пояс голые, что мужчины, что женщины, без разницы. Обнимаются и целуются, некоторые пары уходят в лес, подальше от остальных.
Кстати, не только пары, которые из двоих состоят. Вот точно два парня девчонку повели в лес, заботливо так вынули из её рук чашку с недопитой медовухой, и, поддерживая под руки, повели. Можно было бы подумать, что повели обратно в лагерь, да нет же, ничего подобного, тропинка‑то в стороне.
И надо же было тебе, дура, так напиваться‑то?
Александра сначала потащила меня к медовухе, силой сунула в руки чашку.
— Саш, я не хочу…
— Не побрезгуй! — Строго сказали позади. Обернулся. Ого, вот что‑то знакомое. Вот этого парня я видел в свите Хорса.
— Брат Светозов. — Протянул он мне руку.
— Сергей.
Рукопожатие у него оказалось крепким, но вялым каким‑то. Как будто осьминог чупальцем обвил.
— Это по старому рецепту готовили. Как в реку войдешь, так холодно, а медовуха тело согревает. — Строго сказал Светозов. — И после весьма полезно. Давай, за здравие!
Лучше б за упокой.
Глотнул поменьше из пластмассовой чашки с отколотой ручкой, поморщился. Точно, водка это! Водяра! Или настойка какая‑то, водки на чём‑то. В алкоголе я никогда не разбирался.
Я бы лучше коньячка выпил. Или рому. А это… Не поймешь, то ли паленка, то ли что еще.
— Пошли купаться! — Александра уже скинула с себя верхнюю одежду, оставшись в одних простых белых трусиках. — Пошли! Одежду вот сюда клади, не бойся, никто тут её не украдёт.
— Ага. — Я тщетно пытался смотреть куда угодно, например, на берег противоположный. Когда‑то тут пионеры выстроили пристань небольшую, ржавые железки и доски настила до сих пор торчат из берега. А у неё грудь классная, высокая, упругая… Не у пристани, у Александры!
— Пошли!
Назвался груздем — полезай в кузов.
Быстро скинул с себя одежду, сделал пару неуверенных шагов Голова кружилась. Александра плескалась уже в десятке метров от берега, несколько гребков — на середине реки, а потом обратно.
Я зашел в воду по пояс. Ледяная, да чтоб так! Бррр! Но чем дальше заходил, тем я больше к воде привыкал. Эх, да что там? Я в том мире в океане купался, а он не на много теплее был, так что была не была!
Парой шагов зашел по грудь, дно удобное, песчаное, пологое.
Александра подплыла ко мне, потянула к себе, попыталась закружить, но я стоял твердо, не дался, поймал её и держал за руки. Зря, конечно же, она сразу же оказалась рядом, гораздо ближе, чем мне хотелось бы.
Так, хватит… Пора выходить… Холодно‑то холодно, но как бы не выйти, отчетливо всем показывая, что девушка Александра мне очень нравится и что мне её очень хочется?
Выскочили на берег, Светозов был тут как тут, немного равнодушно скользнул взглядом по высокой крепкой груди Александры, протянул нам две чаши медовухи.
Выпили.
На этот раз прошло легко, гораздо лучше, чем в первый раз. Настойка рухнула в пищевод, почти не обжигая горла, растворилось по венам легкое тепло. Стало неожиданно хорошо.
Я сел на песок, спиной к костру, стал натягивать джинсы прямо на мокрое тело. Как бы не простудиться…
Александра прижалась ко мне, ледяная, в мурашках, обняла за плечи. Я еле усидел, с вестибулярным аппаратом творилось что‑то неладное, все звуки расплывались, терялись.
Как тут хорошо… Сколько тут замечательного народу… Как приятно…
Мне что‑то рассказывали, Светозов забрал чаши и удалился, подходили какие‑то люди, представлялись, жали мы друг другу руки. Мне подносили медовухи, я первое время держался, а потом как‑то поехал, потерял нить сознания просто.
Помню, как Александра обнимала меня, помню, что я зачем‑то её укутал в большое полотенце и обнял, а она вывернулась и прижалась ко мне теплее, помню, что мы, кое‑как обсохнув, шли обратно к лагерю, а у меня ещё были силы светить факелом. В этот момент я остро осознавал, что сам, не хотя того, напился.
Потом небольшой провал, и перед нами лагерный забор, потом лестницу.
Помню комнату, куда меня положили. Большая пенка, спальник разложенный, места не очень много, но достаточно. Разделся, одежду сложил в угол, с вещами напополам, нашел на ощупь бутылку минералки, отпил пару глотков. Стало легче, но не на много.
Окно закрыто… Пойти ещё на улицу? Нет уж… Спать…
Скрипнули половицы, погас свет.
— Тут? — Риторически спросила меня Александра. Ну, кто же это ещё мог быть‑то, сама меня сюда и привела…
— Да. — Так же риторически ответил я.
Скрипнула закрываемая дверь, щелкнул выключатель, и слабенькая лампочка на потолке обреченно погасла. Свет Луны сразу же завладел комнатой, окрасил тени в резкие тона. Зашелестел её спальник, ложась рядом с моим, скрипнул старый деревянный пол. Лицо Саши в обрамлении пушистых волос заколебалось в темноте, приблизилось. Я сделал вид, что сплю, а девушка откинула край спальника и скользнула ко мне, прижалась. Теплая какая!
— Эй, эй… — Нерешительно запротестовал я.
— В комнатах холодно! А у тебя спальник теплый! — Заявила Александра. И завозилась, устраиваясь поудобнее. Мне от неё внезапно стало жарко. Тело напомнило, что ему одиноко. И что оно хочет продолжения… На реке‑то здорово было, нет?
— Двигайся!
— Двигаюсь. — Я приобнял её за плечи, и постарался подумать о хорошем. Думать не получалось, голова упорно шла кругом, и никак не желала думать логически. Пары медовухи в голове и красивое женское тело рядом долбили мой разум с силой парового молота, с двух сторон.
— Слушай, вообще‑то у меня девушка есть. И я её люблю… — Наверное, это самое глупое, что можно сказать в такой ситуации.
— Ну, так мы же ничего не делаем? — Александра улыбнулась тепло, и прижалась ко мне всем телом. Теплая и упругая грудь с напряженной точкой соска уперлась мне в ребра.
— Ну так а мы же ничего такого не делаем?
Что ты, совсем нет. Так, самую малость. Вот бы ещё понять, зачем тебе это нужно? Несмотря на то, что Александра прижалась ко мне самыми аппетитными подробностями, я как‑то оставался спокойным. Главное, побыстрее уснуть.
Ну‑ка, тело моё, сейчас же спать, спать, спать… Все тело спать! Спокойной ночи!
