Тишина взорвалась первой тихой нотой. Тревожной и зовущей. Манящей, как ожидание. Еще одна… и волшебная совершенная мелодия уже разливается по залу и сердцам.
Пальцы переплетаются, локти подняты параллельно полу. Глаза встречаются, губы кривятся в улыбке. Вступает скрипка, и пары делают первый шаг танца. Колдовского танца. Волшебного, как и весь этот день, чародейского, словно сама полночь…
Это был достаточно длинный танец, и в какой-то момент Ива все-таки пришла в себя, почувствовав ветер, ворвавшийся со стороны галереи. Вампир наклонился к ушку знахарки:
– Наша Дэй откочевала со своим кавалером на веранду.
Ива улыбнулась, про себя желая им обоим удачи.
– Ты его знаешь?
– Нет, да и не хочется. – Ло совсем не характерно для себя зябко передернул плечами. – От него так холодом и веет.
– Самое то для нашей гаргульи, – усмехнулась травница.
Вампир склонился пониже.
– Ты чувствуешь? – прошептал он.
– Полночь приближается, – кивнула Ива.
Колдовское время. Маги ощущают его всей кожей, всем своим существом. Сладкий, дразнящий аромат. Самый волшебный день осени. Ее самый чародейский миг. Самый магический танец этого мира. Самая колдовская музыка. Глаза вампира зажглись огнем, что плясал и в очах травницы. В свете свечей блеснули белоснежные клыки, когда он чуть раздвинул губы. Полет Кленовых Листьев всегда заканчивался поцелуем. Самым волшебным из того, что может быть на земле. Последние ноты, и уже бьют часы на Главной башне…
В спину дыхнул ветер.
«Тот, в чьем сердце поет тот же ветер, – это чаще всего Смерть…»
Танец развернул пару, и Ива увидела застывшую гаргулью на каменной галерее замка. За ней на небе светила огромная круглая луна. А мужчина в белом склонялся к подставленным губам девушки…
– Нет!!!
Истошный крик Ивы разорвал колдовство последнего момента.
– Нет!!!
Она уже мчалась вперед, к галерее, понимая, что не успеет.
Молнии рвались с ее рук, за спиной срывались на бег вампир и все остальные друзья.
Дэй стояла не шевелясь.
И серебро чужих глаз вливалось ей в душу.
Как короток миг – но порой он тянется столетия. За него Ива, казалось, исчерпала весь свой магический запас. Но все заклинания не успевали. Безбожно.
Он допустил ошибку. Совсем маленькую. Ничтожную. Но решающую все. Он немного отвлекся. Трудно не отвлечься, когда на тебя летит атакующая магичка. Пусть даже совсем юная. Этого хватило, чтобы на среброглазого навалился вампир. Не столько причиняя реальный ущерб, сколько отвлекая от последней жертвы.
Даже если бы Ива успела со своей магией, многого бы это не изменило. Существо оказалось слишком быстрым. Но куда ему тягаться с рожденным вампиром. Они сцепились и покатились по полу. Тут же на них налетели Грым, Калли и Златко. И следом подоспели преподаватели во главе с Манхэмом Линдстрэмом.
Ива подбежала к Дэй и обняла. Гаргулья стояла не шевелясь. Глаза ее остекленели.
– Дэй! Дэй!! Дэй!!!
Крик прокатился по залу гулким эхом.
Обошлось.
Действительно обошлось.
Горгулью откачали. И хотя жизненную силу из нее это существо выпило почти полностью, преподаватели сумели как-то ее восстановить.
А существо поймали. Ива поняла все правильно. В тот самый миг – последнее мгновение танца – ее озарило. И все оказалось до банального просто. Кто бы он ни был, но он не был рожден таким. Он был сотворен каким-то безумным магом. Почти идеальный убийца – не пользующийся оружием, быстрый, как вампир, обладающий ментальной магией и не оставляющий следов. Но как любое достаточно развитое разумное существо, он жаждал свободы, сбежав от своего хозяина. Беспрекословное рабское подчинение своему создателю возможно лишь для существ низшего порядка – не обладающих набором подобных достоинств. Но если сотворение монстра было закончено, власть мага над ним становилась практически полной.
Однако для обретения полноценного существования ему надо было чем-то питаться. Сначала он нашел пищу в энергии, что давала ему кровь сердец. Молодых сердец. Его ментальная магия оказалась не столь уж сильной, сколь своеобразной. Это она пела ветром и скрипкой по ночам. Именно это выманивало девушек из домов. Ее слышали не все, лишь те, в «чьих сердцах пел тот же ветер». Они слышали эту песнь: ее мелодия медленно, но беспощадно заполоняла разум, постепенно подчиняя его. И тот холод, что Ива ощущала, был именно из-за него. Вампир тоже сразу его почувствовал – как-никак собрат по врожденной ментальной магии.
Но однажды на пути этому существу попалась Дэй. И он понял, что может найти лакомство куда приятнее. Гаргульи – это только теперь они стали обычной расой, но изначально они были созданы. А значит, их жизненная сила куда больше подходила ему. И он постепенно пил ее. Потихоньку, незаметно, оставив главный глоток на самый магический миг. Кто знает, может, именно он был нужен ему для окончательного восстановления. Магия – дело тонкое.
Однако узнать об этом из первых рук так и не удалось – на следующий день преступник исчез из тюрьмы, развеявшись ветром, несмотря на влитую в монстра силу.
Ива ходила довольная, как кот, наевшийся сливок и не получивший за это от хозяина по уху. И более всего ее радовало даже не то, что Дэй оказалась спасена, опасность прекратила свое существование, а преподаватели на все лады восхваляли догадливую ученицу. Даже ее собственная прозорливость восхищала меньше, чем друзья, которые не раздумывая бросились на указанного ею врага. Вот только ее занимал один вопрос: можно ли назвать жизнь нормальной, если в числе таких друзей значится вампир?
А вот Дэй ходила никакая. Несмотря на все усилия магов, восстановление шло медленно. Полученная энергия должна была прижиться в теле, а осознание того, что она попала под власть чужих чар, когда ее главным девизом было никогда не сдаваться, еще более растравляло душу, не давая покоя ни ей самой, ни ее телу, ни вновь приобретенной энергии.
Друзья ходили вокруг нее кругами, боясь оставить хоть на миг. Та еще сильнее злилась, но летать в одиночестве больше не порывалась. Долго так продолжаться не могло, и Ива решила провести воспитательную работу.
Как-то, глядя на сумрачную физиономию подруги, знахарка собрала в кулак все свои силы, подошла к гаргулье и обняла ее:
– Дэй, ну хватит грустить. Давай уже возвращайся в нормальную жизнь!
Та передернула плечами, сбрасывая руки травницы.
– Все нормально, – сквозь клыки бросила она.
– А я слепая и ничего не вижу! – выразила знахарка свое отношение к подобному утверждению.
Гаргулья хотела уже огрызнуться, но слова застряли в горле. Держать это в себе уже не было сил.
