После довольно долгой паузы, стук повторился уже чуть громче. Нахмурившись, я соскользнула с постели и медленно вытащила из-под матраса меч. Привычка не расставаться с оружием была так глубока, что даже спокойные годы не смогли ее ослабить.
Темнота прихожей живо напомнила тот день, когда я впервые ощутила вкус смерти. Кровь тут же бросилась в лицо и забытый ужас, издеваясь, поскребся в сердце. Сглотнув, я подавила панику и крепче сжала рукоять. Время, когда мне нечего было противопоставить угрозе, давно кануло в лету - я уже не была той наивной беззащитной девочкой.
Человек стоял так близко к глазку, что была видна лишь темная тень.
-Кто там? - тихо спросила я, надеясь, что его ответ разрушит пугающее предчувствие.
-Тэара! - резко прозвучал знакомый голос.
Отшатнувшись, я замерла.
-Параман? Это правда ты?
-Ответ уже был. Решай.
-Позволь мне выйти…
-Нет.
Лихорадочно обернувшись, я закусила губу. Марк с детьми спали неподалеку. Конечно, муж мог услышать шум и попытаться помочь, но вряд ли ему удалось бы остановить такого человека как герцог, а у меня в таком тесном помещение не было ни единого шанса. Параман не стал бы шутить, он пришел как враг и поступил достаточно благородно, предупредив об этом заранее. Мне ничего не оставалось, кроме как открыть задвижку и попытаться защитить своих детей.
Мужчина вошел тихо, как кот. От него веяло ненавистью и холодной злобой. Услышав, как зашуршал воздух, я резко вскинула меч и остановила его клинок в сантиметре от своего сердца.
-Скажи хотя бы почему? – на этот раз едва удалось сделать рывок и увернуться от следующего выпада.
Смертельный танец в темноте…
-У меня приказ. Причин нарушать его не вижу.
-Я не понимаю!
-Как и всегда.
-Параман, прошу! – чувствуя, что начинаю задыхаться, я прыгнула в сторону и прижалась к стене. – Сделай, что должен, только скажи!
Это было безумно сложное решение, но иного не существовало – страх и растерянность подписали уже мне смертный приговор. Усилием воли опустив клинок, я заставила себя выпрямиться. Его меч коснулся моей артерии и замер.
-Как знакомо, - вспомнив Бартайоту, я судорожно выдохнула.
-Тогда все было лучше, чем сейчас.
Я не поняла намека, но решила подыграть.
-Мне так не кажется.
-Не ожидал, что у тебя хватит ума бросить любимого братца и исчезнуть… - он усмехнулся. – Страна до сих пор в полном хаосе. Стоило немалых усилий оказаться на этом месте. Благодари своего Бога, Лирамель-Бонара, хотя я до сих пор не уверен, что поступаю правильно, слушая бредни обреченного полукровки и полубезумной сестры!
Молния со звоном выпала из моих рук. Несколько мгновений, я растерянно смотрела на поблескивающее в тусклом свете лезвие. В ушах неприятно зазвенело… Пошатнувшись, я подняла руку и отвела его меч. Затем опустилась на колени и обхватила голову руками. Хотелось завыть, но голос почему-то не повиновался. Еще мгновение неимоверное напряжение вибрировало на нервах, а затем пришла желанная пустота. Я знала, что человек не всегда бывает в состоянии принять реальность не повредившись: к некоторым вещам было невозможно привыкнуть.
Маленький Карл плакал, иногда переходя на визг. Что-то холодное обожгло лицо, заставив открыть глаза. Щурясь от электрического света, Параман склонился надо мной, не сводя внимательного взгляда. Отстранив протянутую Марком руку, я медленно встала и молча пошла к сыну.
Итак, пока я наслаждалась безоблачной семейной жизнью, в Королевстве происходило нечто, о чем не могла бы додуматься и в страшном сне. Наивно было полагать, что после всех геройств, мы с братьями станем неприкосновенны. Кому я мешала? Кто мог обладать достаточным влиянием, чтобы воспользовавшись моим исчезновением и начать борьбу за власть? Вариант один – лорд Тарэм Каэл. Не трудно догадаться, что отстранить Карла оказалось легче всего - он достаточно себя скомпрометировал, а вот Кристиан… Его поддерживали гарнизоны, могла подняться волна недовольств… О том, что с братьями могло что-либо случиться, я старалась не думать, убеждая себя, что непременно почувствовала бы их боль.
Другой вопрос: вряд ли Совет начал бы смуту, не будь под рукой сильного кандидата. А таковых среди Ведущей линии не осталось, последним был Кайл, сгинувший много лет назад в изгнании.
«Ой, ли? Неужели?» - не удержавшись, я усмехнулась и крепче прижала к себе сына.
У Каэлов в жилах текла безумная кровь, это знали все, а уж для Тарэма человек из его рода был идеальным вариантом. Со слов кузена выходило, что он приложил определенные усилия, чтобы стать посланником в Большой мир. Но почему столь ответственное задание в итоге доверили именно ему? Естественно, он же являлся на четверть Каэлом, да, кроме того, единственным потенциальным наследником воскресшего герцога. Трудно было поверить, что Параман пошел против собственного отца. Каковы мотивы? Долг? Вероятно, хотя и не слишком правдоподобно – кузен всегда был себе на уме и, несмотря на порядочность, в ущерб себе вряд ли бы стал действовать.
Второе, что ставило в тупик: как они узнали, где я? Братья никогда бы не поделились своими догадками... Миэль сказал, что именно он стоял за тем покушением, но так ли оно было? Может быть, он узнал от Карла и просто блефовал? В таком случае, мозаика выкладывалась гармонично только если Тарэм был заодно с князем. Несмотря на их внутренюю схожесть, верилось в это с трудом.
Итак, в общих чертах картина прояснилась… Если Совет поддержал Кайла, то автоматически все члены Десяти Родов оказались на его стороне. Знати было все равно, кто на троне, лишь бы этот «кто-то» обладал силой и был готов их ублажать. Я этим никогда не занималась - всем заведовал Карл. Но однажды доказав, что не стану марионеткой в руках Совета, мне нельзя уже было вернуться к старой роли. И я не вступила в Орден. И не вышла замуж на Якира. Можно сказать, три смертных приговора. Параман абсолюно прав: ситуация выглядела хуже некуда. Но жрецы и толпа знати еще не являлись всем Королевством! Люди Крови, которых было не меньше, вряд ли могли обрадоваться, что ими станет править полукровка. Надеяться на то, что знать забыла или не знает о маленькой интрижке Аритона, не стоило. Кайл мог рассчитывать только на регентство, но его сын… Мотив герцога оставить мне жизнь был непонятен и даже абсурден. Неужели Карл когда-то был прав, предполагая, что кузен променял королевские регалии на личное счастье? Почему-то с такой вариант плохо сочетался с образом прагматичного герцога.
Что касается гарнизонов, в них я была относительно уверена. После победы над князем, свидетелями моей власти стал весь цвет офицерства, а эти люди умели хранить верность.
