- И что?
- И ничего. Поговорили в каюте и ушли. А мы отплыли. Но настроение у нее стало заметно лучше.
- А что про детей скажешь?
- Только то, что уже сказал. Вроде двое было. Может и больше, но двое - точно. Девчонка была старшей. Звали Алисой. Если пережила войну, то сейчас ей должно быть за двадцать. Пацан был чуть помладше. Года на три-четыре. Девчонку она очень любила.
- А мальчишку, значит, не очень?
- О нем я вообще ничего не знаю. Может, и не было его вовсе. Может был, но заболел и умер. Или еще чего случилось. О нем она не говорила, а имя Алиса несколько раз упоминала.
- Ладно.
Я чувствовал, что спросил далеко не все, но нужные вопросы сходу придумываться никак не желали. Если я правильно понимаю ситуацию, то эти лесные труженики не станут дожидаться момента, пока я пожму им руки на прощание. Они мне не верили и как-то сложно осуждать ребят за такую подозрительность. Выжить каждому охота. Так что я поднялся, стараясь не делать резких движений.
- Все. Я уезжаю. Хотелось бы разойтись мирно, так что просто подождите минут десять и отправляйтесь по своим делам. В другую сторону. Надеюсь, что мы больше не увидимся. Да, кстати, я же говорил, что могу быть благодарным... Это возьмите в качестве благодарности.
Я извлек из мешка кошелек и швырнул его через костер. Золота там было порядком, но я не откупался от ребят, а просто покупал себе дополнительное время. Суммы хватило бы, чтоб любого ввести в искушение, так что вначале они займутся дележом - никто не выпустит из виду напарника с таким количеством золота. А то можно в одночасье лишиться и своей доли и партнера. Все вещи я собирать не стал - прихватил седельные сумки, где лежал остаток золотого запаса, арбалет, кое-какие необходимые вещи и немного жратвы. С тем и отбыл.
Пока мы ехали через лес, Баньши недовольно косился на меня, но мы уже успели как-то притереться друг другу. Он доверял мне (насколько можно доверять парню, который на твоем хребте катается), а я доверял ему (насколько можно коню доверять). Когда выбрались из леса, я отпустил поводья, предоставив Баньши право выбора крейсерской скорости, а сам углубился в раздумья.
Я был уверен, что речь шла о матери Алисы Квинт. Бредовые фантазии Карелла стали обретать реальные очертания. По идее я должен был обрадоваться. Я же искал ее раньше. Не очень активно, но искал. И вот внезапно обнаружил какую-то подсказку, ниточку. Должен обрадоваться... наверное. Только как-то не ко времени все это. Вроде как пока я в Ванборо пиво по кружкам разливал, тут события накапливались, накапливались и сейчас начинают на меня сыпаться. Так и завалить может на хрен. И Алиса пропала. Вот какой смысл искать эту Айгуль, если Алисы нет? Ну, Альф, конечно, есть, только он плохо свою мать помнит. И если она жива (а я почему-то был уверен, что она жива) запросто могла бы найти своего сына. Его место проживания не является государственной тайной. Но вот не нашла. Сложные и замысловатые отношения в этой семейке.
И Алиса пропала. И непонятные шайки по округе шляются. И черные островерхие уши торчат изо всех щелей. Или не торчат, а просто у меня обострение мании преследования?
И Алиса пропала.
И вообще все получилось как-то случайно. Надо было всего-навсего Ясмин куда-нибудь пристроить на время. Все должно было быть совсем по-другому. Не так.
А стало так.
И Алиса пропала.
А вот тут я понял, что свою точку возврата прошел. Нет, я-то ее давно уже прошел. И знал, что прошел. Но не понимал. А сейчас вдруг взял и понял. Осознал и прочувствовал каждой клеточкой костного мозга.
И другого варианта, кроме как отыскать эту взбалмошную девчонку... ходячее бедствие с раскосыми глазами и длинным носом, у меня просто нет.
А вот появление новой информации о ее матери... нет, информация, конечно, была очень важной, очень интересной... но как же не ко времени она появилась.
Я не мог избавиться от жгучего ощущения, что плаваю где-то в темных глубинах мутной воды, а сверху мне закидывают наживку. Подергают, понимаешь, перед носом и убирают. Фокус в том, что я просто не понимал, чего от меня ждут. В противном случае было бы проще - сделал бы или то, чего ждут, или абсолютно противоположное. Это уж по обстоятельствам, потому как у меня на меня тоже кой-какие планы имелись. С другой стороны все это нагромождение обстоятельств вполне могло быть простой случайностью. А все остальное я придумал уже сам, предварительно вооружившись чуть заплесневевшей паранойей. Я ведь не идиот... По крайней мере - большую часть времени... Да и в ту, малую, часть времени я идиот не всеми частями тела. Мало кто обращает на это внимание, но случайностей в жизни полным-полно, а совпадения происходят на каждом шагу.
Просто я в них не верю.
Так что это довольно спорный вопрос - то ли птица удачи крылом меня приложила с размаху, то ли на голову нагадила на бреющем полете. Не разобрать сразу.
***
Шайка, о которой мне поведал Свенсон, могла выползти только с Заячьего полуострова. Может те ребята и не имели никакого отношения к нападению на Альфа, но других печек, от которых можно плясать, у меня все равно не было. Пусть будет эта - какая разница. А выползти они могли только оттуда, потому что больше выползать было неоткуда. Плохие тут места, чтоб в прятки со стражей играть. А полуостров был хорошим местом. В свое время мы основательно истоптали его тропки. Лет пять-шесть назад наш взвод направили отлавливать горных егерей. Они здесь оставались еще с той поры, как королевские войска эту местность контролировали. Войска давно ушли, а егерей позабыли, видно. Вначале те тихо сидели - так, по окрестным деревням промышляли, чтоб с голоду не сдохнуть. Потом, когда пообжились немного, то стали в Марракеш наведываться. И с этим наше командование, наше правительство и самое главное - торговцы примириться не могли. Марракеш был важной точкой. Ну, вот нас и отправили на отлов. Специализация, конечно, не совсем наша, а вернее - совсем не наша... Только доказать это кому-либо было невозможно. Да и смысла в таких доказательствах никакого. Мы ведь были отбросами. Мусором войны. И живыми оставались только временно и по недосмотру судьбы. Если кто-то ни с того ни с сего решал, что его мнение имеет значение, то этот недосмотр исправлялся в течении одного часа. Девять из десяти наших ребят вместо своей тени отбрасывали тень виселицы, потому что все они имели за плечами смертный приговор военного трибунала. Я свою военную карьеру начинал на фронте, так что даже не сомневался, что виселица - самое малое, что заслужили эти бравые солдаты. Естественно, осудили их не за реальные подвиги, а за какие-нибудь придуманные глупости. Реальные дела в те времена мало кого волновали, а вот если крутил любовь с девкой, на которую офицер глаз положил... или кошелек у старшего по чину подрезал... Вот это было серьезно.
