Дэвид слушал слова Сириуса с большим удовлетворением. Эти слова должны были быть сказаны, и сейчас его не волновало даже то, что их сказал Сириус. Он с большим удовольствием наблюдал реакцию Перси и Драко. Дэвид удивился, когда Амелия рассказала ему, что Драко Малфой тоже привлечен к делу, он был уверен, что тот должен был сидеть в тюрьме, но Амелия кратко объяснила, что конкретных доказательств никогда не было.
Ну хорошо, я могу предоставить их. Он думал, и мстительная радость росла в нем. Взгляд Дэвида перемещался от двух покрасневших мужчин к другим членам собравшегося Визенгамота. Он был удивлен, увидев двух других, которых знал, как Пожирателей Смерти.
Судебное заседание, как бы не так! Дэвид думал, что эти люди были достаточно глупы, раз не смогли поймать Пожирателей Смерти и позволили им свободно находиться в своем обществе, не особенно беспокоясь, что те могут сделать с миром его дочери.
В конце концов, он кое-что понял. Он обещал себе там, на лестнице, он обеспечит Кортни длительную безопасность и счастье, что чего бы это не стоило, даже если это означает обнаружить себя. Дэвид отчаянно надеялся, что до этого не дойдет, но также отчетливо понимал, что это напрасная надежда. Он осознал, что сделает это, ему придется сделать первый шаг, чтобы изменить положение вещей, потому что Дамблдор и компания находились в отчаянном положении.
Всегда я. Почему всегда я? Он в отчаянии задавал этот вопрос всем богам, которые могли его слышать.
Тем не менее, ответ пришел от него самого.
Потому что ты — Гарри Поттер, и ты это сделаешь. И ради Кортни и Майкла. Дэвид не мог отрицать справедливость этого, и он втайне удивлялся той маленькой частице, которая добавила в конце и ради себя.
Дэвид понял, что впервые за многие годы сознательно думал о Дэвиде Барнсе и Гарри Потере как об одном человеке.
Он обратил внимание, когда Перси громко призвал собравшийся Визенгамот к голосованию, обвиняя или оправдывая шестерых, имевших хотя бы зерно мужества, в конце концов, бросить вызов законам и постараться изменить общество. Дэвид только что обнаружил, что не может ненавидеть их за то, кем они были. Когда он впервые узнал их, то понял, что не может ненавидеть их, пока знает, что они делают для его дочери. Это давно следовало сделать, но сейчас он мог быть честным с самим собой и понимать, что во всем этом деле он тоже небезупречен. Он дал им слишком легко забыть.
Он, наконец, понял, что сказал Кортни всего несколько дней назад. Он не может больше прятаться от того, кем он является. Правда должна восторжествовать. Просто, являясь волшебником, он несет ответственность перед обществом. Дэвид знает это и сделает все от него зависящее, чтобы ради своей семьи изменить магическое сообщество.
Он слышал, как Перси провозгласил большинство, скорее как единогласно, считающее обвиняемых виновными. Затем Министр сказал:
— Закон предусматривает объявление вне закона, а не стандартное наказание за подобное преступление, поэтому осужденные будут заключены в темницу здесь, в Министерстве, до тех пор, пока Высокий Совет Визенгамота не определит справедливое наказание.
Справедливое наказание? Дэвид фыркнул, когда он наблюдал, как Авроры подходят к Гермионе, Рону, Фреду, Джорджу, Альбусу и Сириусу, а Визенгамот начал выходить шеренгой.
Настало время действовать.
Сириус, несмотря на свое яркое выступление, был в тот момент довольно сильно напуган. Азкабан сильно повлиял на него, а теперь перед ним опять замаячила перспектива, о которой он не подумал — заключение в Азкабане.
Умом он понимал, что тюрьма сильно изменилась, и дементоры больше ее не охраняют. Тем не менее, это не уменьшило страх повторного заключения. Прошлой ночью в камере Министерства он уговаривал себя, что все будет хорошо, что утром он покинет эту камеру.
Однако, теперь перспектива выйти на свободу казалась довольно туманной. Страх быстро победил здравый смысл, стоило ему услышать официальное заявление Перси об обсуждении их наказания.
Альбус, казалось, читал его мысли, так как положил руку ему на плечо и пробормотал несколько успокоительных слов. Сириус несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и привести в порядок свои мысли. Его занятие прервал резкий голос, исходящий откуда-то от двери.
* * *
Рон, Фред и Джордж столпились в напряженной тишине, никто не говорил, все молча поддерживали друг друга. Они знали, что все может обернуться очень плохо. Для начала Фред и Джордж будут уволены из Магического Департамента. Работу Рона ждала примерно такая же перспектива, его команда не захочет человека, обвиненного в разглашении секретов Министерства. Самый молодой из Уизли оглядывался в поисках жены и своих двух коллег. Все трое, без сомнения, будут уволены из Хогвартса.
Рон на некоторое время засомневался в своем благоразумии. Так сильно рисковать из-за ошибки одиннадцатилетней девочки. Но быстро понял, что делает это не для Кортни, а для Гарри. Едва поддержав план рассказать правду, он почувствовал ранее неощутимое бремя. Его больше не интересовало, что говорил закон. Его решение было извинением за шестнадцать лет, за щит, за которым можно спрятаться. Но он нарушил закон, и теперь Рон снова испытывал страх от того, что случилось с его лучшим другом.
Рон тряхнул головой, пытаясь остановить мысли, роящиеся в голове. Он видел Авроров, подходящих к ним, и мысленно приготовился к отправке в темницу Министерства. Он снова думал, что это может действительно плохо кончиться. Их всех могут отправить в тюрьму неизвестно на сколько. Он почувствовал укол страха, когда отметил, что он и его жена будут наказаны одинаково. Что случится с детьми? Умом, конечно, он понимал, его родители или родители Гермионы или кто-нибудь из родственников с удовольствием позаботится о них. Но не в этом дело. Это были его дети. Он заслуживал быть частью их жизни, а не провести свои лучшие годы в тюрьме! Если бы он совершил серьезное преступление, конечно, ему пришлось бы отправиться в тюрьму, но это? Он жертвовал своей свободой ради закона, который не имел смысла?
Рон Уизли разозлился и был уже готов подойти к Перси, когда кто-то заговорил.
Дэвид достаточно наслушался. Теперь пора действовать.
— Вы не перестаете удивлять меня, — он говорил достаточно громко, чтобы его слышали все собравшиеся, несмотря на движение и разговоры. — Это правительство снова и снова доказывает, что состоит из некомпетентных дураков, больше заинтересованных в набивании своих карманов и личном удобстве, чем в благосостоянии людей, которым, как предполагается, они служат. И все вы вызываете у меня почти такое же презрение, разрешая управлять вами и позволяя коррупции распространяться подобно чуме, потому что это не затрагивает вас персонально или потому, что вы получаете от этого выгоду, — он сделал паузу и затем сказал то, что, как он знал, оскорбит их гордых обладателей. — Вы хуже, чем магглы или правительство этой планеты. По крайней мере, в маггловском мире есть подобие борьбы против упадка, а вы позволяете себе гнить в нем.
