— Ни малейших, — быстро согласилась с ней Джоли. — И не этого мы добиваемся! Просто нас страшно удивило, что Нокс решила вмешаться ровно в тот момент, когда мы собрались встретиться с воплощением Войны. Почему она сама не поговорила с Марсом?
Лила немного успокоилась, и платье снова скрыло ее фигуру.
— Я знакома с Нокс уже давно. Она никогда ничего не делает без причины, но, как правило, эти причины неясны смертным — как, впрочем, и бессмертным. Полагаю, если ей станет известно, что Марс будет заменен, а его преемник должен узнать нечто очень важное, она начнет действовать… Однако звучит как-то уж слишком подозрительно. Вряд ли Нокс не понимает, что о ее предупреждении обязательно станет известно нынешнему воплощению Войны.
— Может быть, это как раз и входит в ее планы?! — вскричала Джоли. — Предупредить его!
Лила кивнула:
— Не сомневаюсь, что он серьезно отнесется к предупреждению. Думаю, что даже твой супруг не хочет войны.
— Конечно! Сатана желает править миром или, по крайней мере, одержать верх, но война уничтожит все его надежды, как и ваши. Может быть, не стоит передавать предупреждение Марсу до тех пор, пока не решится вопрос с просьбой Орлин.
— Да. Давай сохраним их отношения в тайне — на время.
— Я скажу Орлин, — улыбнувшись, пообещала Джоли. — Мы все обсудили?
— Похоже на то. А я поговорю с Лигеей.
Женщины проплыли сквозь пол вниз, сосредоточившись на Орлин и Лигее, которые сидели в саду, возможно, самом прекрасном в Чистилище, — повсюду росли чудесные цветы и стояли великолепные статуи. Джоли проникла в тело Виты и немедленно передала подругам свое сообщение.
— Итак, мы решили, что пока не стоит сообщать воплощению Войны о наших подозрениях на предмет его замены. Орлин должна объяснить ему, зачем она пришла, и узнать его решение. Мы не хотим, чтобы на Марса оказывали влияние какие-то дополнительные факторы.
— Правильно, — тихо ответила Орлин. — В конце концов, речь идет всего лишь о предположении.
Леди Лигея подала чай.
— Нам редко выпадает удовольствие принимать в гостях смертного человека, — заметила она. — Я была призраком, когда Марс спас меня из Преисподней; потом я вселилась в живое тело, чтобы остаться с ним, вместо того чтобы отправиться на Небеса.
— Это тело мне тоже не принадлежит, — сказала Орлин. — Я нахожусь в нем лишь до тех пор, пока не закончу поиски моего ребенка.
— Так у тебя был ребенок? — с интересом воскликнула Лигея.
Женщины тут же приступили к обсуждению проблемы детей и странного вмешательства Нокс в судьбу малыша Орлин.
Их разговор прервал топот копыт.
— А вот и Мима, — сказала Лила. — Я помогу ему снять доспехи и приведу сюда.
— Мима?
— Мы его так зовем. Зачем дома соблюдать формальности? Больше того. Ли иногда начинает его щекотать, а он хохочет так громко, что я просыпаюсь.
— Ли… Лила? Дьяволица?
— Его любовница, — ответила Лигея. — Она может принимать любое обличье. Иногда Мима дразнит ее, заставляя стать как две капли воды похожей на меня. Тогда Ли означает Лигея.
— И ты не возражаешь?
— А почему я должна возражать? Он принадлежит мне всегда, стоит только пожелать… и я могу спокойно спать ночью, стоит мне только пожелать — благодаря ей. Ты же знаешь, как устроены мужчины; они всегда хотят больше, чем тебе удобно. И тогда становится скучно. Лила бесконечно терпелива, к тому же обладает исключительным опытом.
— Конечно, опытом из глубины веков, — признала ее правоту Орлин, на которую произвела сильное впечатление терпимость Лигеи. Впрочем, Лигея ведь не просто женщина, она принцесса; видимо, в этом и заключается разница.
На дорожке появился мужчина — совсем не крупный, небольшого роста, очень молодой, с самой обычной внешностью. Он был одет в удобный халат; очевидно, дьяволица помогла ему, как и обещала, снять доспехи.
Орлин немедленно заметила, что мужчину окружает сияние. Джоли уже привыкла видеть людей глазами Орлин, когда та брала контроль над телом. Однако сияние Марса было необычным — интенсивный свет пульсировал, раньше такого Джоли встречать не приходилось. Понятно: дело в том, что Марс отец Орлин; если бы она не знала этого раньше, то непременно догадалась бы сейчас. Другие инкарнации не имели такого ореола.
Лигея поднялась, подошла к мужу и наградила мимолетным, но таким властным и уверенным поцелуем, что он показался всем очень даже к месту. И в самом деле, возникало ощущение, будто они вместе всего несколько недель, а не целых десять лет, так явно и откровенно Марс был ею увлечен. Однако при этом не вызывало сомнений, что именно он здесь господин.
— Это призрак в теле смертной, Орлин. — Лигея повернулась, оставаясь в его объятиях, и указала на Орлин. — А это воплощение Войны. — Она снова посмотрела на Марса. — Девушка пришла к тебе с просьбой.
Орлин робко приблизилась к Марсу. Он протянул руку, и она взяла ее.
Сияние усилилось, стало таким ярким, что на него было невозможно смотреть. Марс не сводил глаз с Орлин, а она — с него. Затем они обнялись.
— Дитя мое, я не узнал тебя в чужом теле! — вскричал он, прижимая ее к груди.
— Отец, я не хотела, чтобы ты знал… — начала Орлин.
Вот вам и секреты! Джоли догадалась, что способность инкарнации проникать в тело смертного в виде призрака и талант Орлин интерпретировать ауру соединились в тот момент, когда их руки соприкоснулись, и они все поняли, хотя ни разу не встречались.
— Мне никто не сказал, что ты умерла.
— Я забыла о том, что ты стал инкарнацией! Я забыла… — Тут Орлин замолчала. — Ой… они не должны тебя заменять!
Марс мгновенно понял, что она имела в виду.
— Мое время еще не пришло! — сказал он. — Ты ошиблась.
— А теперь у тебя есть жена и любовница, и ни одна из них не является моей матерью!
— Я буду всегда любить твою мать и тебя. Но мы с ней больше не предназначены друг для друга.
Он положил ей руки на плечи и притянул к себе.
— Это отдельная история, дочь моя. Не мы приняли такое решение. Я любил твою мать, однако должен был жениться на принцессе из другого королевства, а к тому времени когда я узнал о твоем существовании, слишком много всего произошло и я уже был инкарнацией. Я посчитал, что будет лучше предоставить ей жить и дальше так, как она жила. А потом Иона стала инкарнацией, и я за нее порадовался. Мне кажется, мы прекрасно понимаем друг друга.
— Разве я смогу попросить у тебя об одолжении теперь, когда мы знаем, кем ты мне являешься?
— Ах да, ребенок… мой внук. — Марс задумался. — Я не могу никому делать скидок. Тебе придется понять природу того, о чем ты просишь. Семя войны… Я покажу тебе, какие фрукты произрастают из этих семян.
