Сломанная печать… оборот речи, сокрушающий своей невыразительной небрежностью! В самом деле, примерно то же, что и треснувший оттиск на цветном воске…
Долю секунды маг смотрел в распахнутые черные глазищи. По замусоленным, осунувшимся щекам бежали дорожки слез, но взгляд все равно светился ошеломляющей, безграничной верой и иным, не менее дорогим чувством.
Он слабо улыбнулся в ответ: как будто желал ей приятных снов после доброй сказки…
А потом улыбка застыла, словно в этот момент замирало и гасло его собственное сердце. Девочка дернулась, пытаясь вздохнуть, и закричала, чувствуя, как в последнее мгновение жизни рвется ее связь с Башней, ломая и круша все существо, а чудовищная освобожденная сила неудержимой лавиной сметает ее во тьму…
* * *
Под ногами прокатилась короткая дрожь.
— Ты!!! — от неожиданности Эледвер слегка разжал руки, опуская обмякшее тело, и этого оказалось достаточно.
Коротко свистнув, арбалетный болт со странной формы адамантиевым наконечником вошел точно между пластин на куртке. Не глубоко. Рана не была ни смертельной, ни серьезной по большому счету, тем более для эльфа, но заставила его пошатнуться и отступить, наконец-таки разжимая захват совсем…
И в следующую секунду, как только тельце Ингер коснулось земли, Дамон сорвался, обрушившись на Стражей с такой силой, что не просто снес защиту эльфов напрочь, как кучку палой листвы, но и превратил троих сильнейших из них, кем отгораживался Фориан, в мешанину из костей, мяса и дымящейся крови. Принц-предатель едва успел восстановить свой щит, хватаясь за оружие.
— Ты как всегда вовремя, герой! — не тратя время на недобитого врага и лишние вопросы, Дамон кинулся вперед, подхватывая на руки тело дочери.
— Сивиллу спасибо скажи, — буркнул Райнарт, заступая между ними и оставшейся Сворой. Он почти в упор разрядил следующий болт в горло очередному эльфу и взялся за меч.
— Этот парень еще и не такое придумает, если не будет знать, что это невозможно!
— Скажу! — пообещал Дамон, перехватывая в воздухе брошенный ему медальон.
Райнарт отступил на шаг, но мага за его спиной уже не было.
Как не было и мгновения, чтобы бросить, быть может, последний взгляд на верного друга и еще более верного соратника, когда-то изменившего расклад Сил двумя раздраженными фразами…
Да кому нужны сантименты, тем более в такой момент! Дамон обрушился у подножия 'своего' Трона, и сын молнией метнулся ему навстречу, не обращая внимания на охватившие Башню конвульсивные спазмы и собственную кровь, обильно сочащуюся из угла рта:
— Я не могу удержать!!
А затем синие незрячие глаза расширились, когда он осознал, что значит неподвижность маленького тела на руках у перенесшегося мага.
Дамон лишь коротко кивнул, буквально впихнув дочь в почти опустившиеся руки Дамира. Развернувшись, стремительным движением дернул на себя за первое подвернувшееся Рузанну и просто швырнул обмякшую в трансе от неудержимо срывавшихся в хаос стихий белую волшебницу к так называемому Черному принцу, сунув в рефлекторно подхватившую женщину ладонь пресловутый амулет Сивилла:
— Ингер — на тебе!! — Дамон почти впечатал свое желание в распахнутые глаза сына.
Молодой человек невольно прикрыл веки, сжав челюсти: о подобных поручениях не говорят 'почту за честь', - молятся на коленях, чтобы провидение сжалилось, отвело неумолимый рок! Только на миг Дамир позволил себе задержаться: видеть детали в таком вихре Сил он не мог, но попытался удержать, сохранить хотя бы смутное едва уловимое ощущение ЕГО присутствия рядом…
Мастер рассудил верно: у каждого — своя задача! Кому-то спасать мир, кому-то — ребенка… Кто может рассудить, что важнее?!
И не приведи все возможные Силы выбирать!
А потом Дамир все-таки прыгнул: так далеко от взбесившейся Башни, как только мог себе позволить без риска, вышвырнув их троих на самой границе Пустоши.
Координаты и направления сбило начисто, с тем же успехом они могли оказаться посреди океана или степи, но не это сейчас было самым важным.
Цепко удерживая тоненькую, стремительно расплетающуюся ниточку, он бережно уложил Ингер на листву, после чего почти рухнул на колени рядом. В ушах звенело, краски перед глазами расплывались в грязно-серую хмарь… Так не кстати, Тьма прародительница!
Хотя там, куда он должен будет отправиться, как раз таки зрение было не важно.
Он не думал о том, сколько сил у него осталось после противостояния Башне и сколько потребуется еще для прохода на Кромку и обратно. Не думал о том, что никогда ничего подобного ему делать не приходилось, у него нет ни запасных средств, ни возможностей отступить, выждать, собраться, полистать талмуды собратьев по цвету и спросить совета если что… Ох, уж это если что! Ни о чем подобном думать вовсе было нельзя!
Не думал о том, что даже мастеру вояжи по ту сторону бытия давались запредельными усилиями на грани возможного и невозможного. Опустив открытые ладони над замершим сердцем сестры, не чувствовал крови, ползущей юркими змейками изо рта, носа, даже уголков незрячих глаз, отчего казалось, что молодой маг плачет кровавыми слезами… Его тут уже не было.
Дамир всем существом рванулся вслед за ускользающей ниточкой, гаснущим огоньком, — таким уязвимым и таким драгоценным: 'Принцесса… малышка, маленькое непоседливое теплое солнышко…'
Пусть ему далеко до способностей отца и наставника в выдержке, концентрации воли, пусть у него с Ингер даже нет общей крови… Разве это имеет значение?!
Между ними есть гораздо более прочная связь, которую не объяснить убогой логикой! С первых дней жизни девочки они связаны теснее некуда…
Говоря откровенно, это были страшные дни. Мастеру приходилось удерживать леди Герду все последние месяцы, все трое знали свои Силы и пределы, чтобы надеяться на лучшее, но каждый выкладывался как мог по той или иной причине…
Не все удается даже самым могущественным магам. Вышло так, что на 16летнего да еще слепого, не полностью освоившегося с увечьем, мальчишку обрушилось сразу все: и смерть леди, отец в коме, новорожденный ребенок и орки, которым не стоило показывать слабость.
Это были бесценные дни. Дарующие понимание настоящего значения слова 'семья' — не то, что только тебя холят и лелеют, но то, что и ты тоже нужен, нужна твоя забота и поддержка! Маленький кулачок, сомкнувшийся вокруг его пальца, когда трое суток, укачивая девочку, он одновременно не отпускал руки отца, передавая ему силы выйти из глубокого транса…
Воспоминания, образы — их словно притянуло к друг другу сквозь всю безумную карусель красок и в грудь толкнула ледяная волна:
