— Из-за мешка!
— Он потерялся?
— Нет!
— А должен был?
— Что — должен был?!
— Потеряться.
— Кто?!
— Да мешок!
— Какой, к Мораддину, мешок?!!
— Ну, тот, из-за которого ты так расстроился.
— Я не расстроился!
— О да, я вижу, — Аарон с чрезвычайно серьезным видом покивал головой. — Ты абсолютно спокоен.
Раздался тихий булькающий звук, и все обернулись. У костра, занавесившись волосами, давилась хохотом полуэльфка.
Часам к десяти из кустов вынырнул слегка запыхавшийся Ааронн и объявил, что след найден. Зулин состроил начальственную рожу и скомандовал сворачивать лагерь. Солнышко припекало, утка приятно оттягивала животы. Иефа задорно тренькнула лютней, укладывая ее в чехол, и невинным голосом поинтересовалась у Стива, не забыл ли он случайно свой заветный мешок с любовной перепиской, после чего долго пряталась за стволами деревьев. В общем, поход продолжался в непринужденной и дружеской обстановке.
Ближе к полудню Стив окончательно решил, что со своей любовью к лесу явно поторопился. Бесконечные поляны, пролески, буераки и прогалины, кусты, трава, ветки — и бесконечная рябь солнечных лучей, пробивающихся сквозь листья.
Шли молча. Иефа мурлыкала под нос какую-то незатейливую мелодию, и дварф был более чем уверен, что следующий шедевр пигалицы будет называться «Любовные письма дварфа» или того хуже «Страсть в коричневом мешке». А еще Стиву почему-то казалось, что игры в бирюльки закончились. Слишком уж все было спокойно и безмятежно. Такая безмятежность Стива всегда настораживала. Руки чесались от безделья, в затылке свербело, и самое противное, что ведь не скажешь об этом никому — засмеют.
Правда, Зулин, хоть и не ругался и не ныл, но находился, похоже, в таком же состоянии. Во всяком случае, смотрел он мрачнее тучи, и руки потирал, и на кота своего не обращал никакого внимания, так что Зверь в конце концов обиделся и пристроился поближе к Иефе, а уж та на ласку не скупилась. «Змея!» — подумал Зулин. Ах, как здорово было бы обвинить кого-нибудь — да хоть ту же Иефу! — в том, что уже двадцать третье, что до финала, как до луны, что репутация теперь безнадежно испорчена, потому что судят всегда по первым шагам… Во всяком случае, он, Зулин, судил именно так. Да, обвинить и переложить всю ответственность за глупое поведение партии, бестолковые поиски следов и бесконечные ошибки, которых сделано уже столько, что и не перечесть. И ведь яснее ясного, что Ааронн — плохой проводник, Стив — плохой солдат, а Иефа — плохой сборщик информации. А он, Зулин… Плохой руководитель? Плохой маг? «Я хороший руководитель, — упрямо подумал планар. — Просто… Просто они меня не слушаются». «Я тебя тоже не слушаюсь», — протелепал мстительный фамильяр. «Молчи, животное! — мысленно взъярился Зулин. — И не смей подслушивать! А то, знаешь ли, так и до развоплощения довести недолго!» Зверь показал хозяину телепатический язык и фыркнул. Зулин расстроился окончательно.
Когда-то старикашка Мо долго и нудно втолковывал Зулину о пользе кривой. «Неужели ты не понимаешь, фиолетовый мой, что прямолинейность сродни глухоте? Ты слушаешь, но не слышишь, а это очень важно — очень, очень важно! — слышать, что тебе говорят. Иногда просто интонация — понимаешь? — даже не слово, а именно интонация, да что там интонация — легкое дрожание голоса, хрипотца, или когда металл в гласных… Ты понимаешь? Нет, конечно, ты не понимаешь, не так устроен. Но послушай меня — уж что-что, а послушание у тебя на уровне рефлекса — послушай и запомни: даже просто не совсем правильно сформулированная фраза способна изменить судьбу целого мира! И поверь мне, изменения эти происходят не в лучшую сторону! Гибкость! Ты должен быть гибким! Потому что когда на тропу войны выходит прямолинейность, она уничтожает все. Это самый главный, самый важный урок: ищи изгибы. Если твой собеседник святой, подумай, скольких младенцев он мысленно придушил. Если перед тобой законченный ублюдок, не стоящий даже приличной казни, спроси его — может, когда-то давно он разводил цикламены и спасал от утопления бездомных щенков. И если когда-нибудь тебе покажется, что мир такой же черно-белый, как ты сам, посмотри на себя в зеркало. Даже в тебе не два цвета. У тебя глаза — синие».
Старик Баламут взволнованно бегал по комнате и размахивал руками. И голос у него дрожал и срывался — наверное, это была та самая хрипотца, которую так важно было услышать и понять, и Зулин слышал. Слышал, но не понимал, и от этого ужасно раздражался, и внутренне каменел, и даже осмелился возражения какие-то придумать, и даже высказать их собрался, но тут Мо Корте глянул на него одним из самых безумных своих взглядов, и Зулин промолчал. Потому что очень хотелось жить. И с тех пор пресловутая кривая не давала Зулину покоя, вспоминалась в самые неподходящие моменты. Вот как сейчас.
— Задница Мораддинова! А это что, кладбище?!
Зулин встряхнулся и поднял голову. Партия стояла на краю широченной прогалины, сплошь усеянной ямами. Присмотревшись, планар подумал, что Стив, пожалуй, прав — ямы действительно сильно напоминали могилы, и радости это не прибавляло.
— Если это и кладбище, то оно какое-то неправильное, — тихо сказала Иефа. — Кладбище-перевертыш. Или кто-то собирается в ближайшее время похоронить штук двадцать покойников посреди леса?
— Не знаю, собирается или нет, а вырыли их сравнительно недавно — земля еще свежая. — Ааронн присел на корточки и заглянул в ближайшую яму. Иефа поежилась.
— А что если… — начала она, но осеклась.
— Что если — что? — раздраженно спросил планар, разглядывая прогалину.
— А что если тут не закапывать кого-то собрались, а… А наоборот?
— Что значит — наоборот?
— Ну, то есть их выкопали. Или они сами… выкопались. — Иефа сделала большие глаза и вцепилась в свою лютню. — А давайте уйдем отсюда, а?
— Брось, Иефа, — Зулин поморщился. — Если ты имеешь в виду зомби, то это очень глупо.
— Это сейчас глупо, когда светло, — полуэльфка жалобно посмотрела на спутников. — А вот когда стемнеет…
— Иефа, прекрати! — прикрикнул Зулин. — Ааронн, что ты пытаешься там найти?
Эльф выглянул из третьей по счету ямы и насмешливо посмотрел на планара. Зулин смутился.
— Я думаю, нам стоит исследовать эти ямы, — деловито сообщил проводник, вылезая и отряхиваясь. — Это, конечно, не могилы. Но в них есть немало интересного. Иефа, ты, кажется, неравнодушна к зеленому цвету? Держи, тебе должно понравиться.
— Это что? — полуэльфка отступила на шаг и на всякий случай спрятала руки за спину. Вышло это у нее как-то так по-детски, что все умилились, даже Зулин. Стив деловито закинул топор за спину и со знанием дела принялся рассматривать камень, который лежал на эльфской ладони.
