Сказав так, он хватает волшебную подзорную трубу и начинает в сотый раз оглядывать далёкие вершины. И видит вдруг как на краю непроходимой горной цепи мелькает алое пятно!
— Как можно?! Нет! Не может быть!
И снова вглядывается. Сомнений нет: то Ерусланов конь.
— Проклятый витязь. — шепчет Черномор в досаде страшной. Он хватает свой волшебный жезл, выскакивает на балкон и взлетает в стылый воздух прямо в домашних тапках, расшитых жемчугами.
Весь вне себя от ужаса и гнева, он стрелой летит на юг — встречать врага. Но ближе к цели вдруг приходит в разум. Чего это он так сразу, без разведки, рванулся в бой, как витязь молодой. Не оттого ли Черномор так много лет прожил на свете, что всякое своё решение он принимает только после долгих размышлений? Нет, этак не годится: надо понаблюдать за Ерусланом.
И вот волшебник Черномор меняет курс и правит прямо на горную вершину, на которой торчит орлиное гнездо. Только сел с удобством и хотел открыть зубами пробку от маленькой прелестной фляжки с вином багряным и налить себе в напёрсток, как вдруг насторожился. И видит Черномор, словно в страшном сне, как вылезает из ветвей рука и бороду его, хранимую, как тысяча зениц, хватает, наматывает на ладонь и дёргает!
Сорвался с места Черномор — направо тапки, налево фляжка! А борода как будто приросла к гнезду. Попался!
Тут ветки разлетелись по сторонам, и встал во весь рост на вершине грозный витязь — смеётся Еруслан!
Однако, борода-то бородою, а Черномор от витязя в шестнадцати саженях — так длинна та седая древняя мочалка, в которой была сила Черномора! Поди его достань! Вот он летает над горою, вот рвёт рыцаря с опоры прочь — так, что отрываются подошвы от скалы! Потом натужился так, словно собирался лопнуть, и рванул свечою вверх, а за ним и витязь на буксире. Так и пошли вдвоём. Еруслан ликует, а карла мелкая (мы разве не сказали, что Черномор был карлик?) зубы скалит: поди, достань меня!
Да, это была битва… Три дня за пядью пядь взбирался Еруслан по бороде, а Черномор носился над вершинами, стараясь зашибить героя о холодный камень. Но вот уж витязь почти добрался до мерзкой стариковской шейки — того гляди свернет! Ну как не так — не прост наш Черномор! Его не взять ни голою рукою, ни простым кинжалом! Так что, хоть витязь несказанно и измучил магическую бороду и её владельца, ни в малейшей мере не навредил он Черномору. А вот тот как раз готовится коварно поцарапать Еруслана своими длинными накрашенными ноготками! Вот он криво ухмыляется своими бледными губами и скалится своими чёрными зубами. Ну зрелище, скажу я вам! Не приведи кому на высоте двух километров над неприступными горами увидеть перед своим носом такую мерзостную пасть! Но Еруслан ничуть не удивился — он глянул в карлины глаза и меч достал.
Тут Черномор заголосил:
— Прости меня, мой добрый друг! Я был неправ, когда с тобою взялся спорить! Ведь ежели по умному нам рассуждать, но никакого спора между нами быть и не должно: тебе Радмила, мне богатства!
Молчит отважный витязь и легонько так срезает лезвием десяток волосков, которые до сей поры ничто взять не могло!
— Ой нет! — кричит в испуге Черномор. — Тебе богатство, мне Радмила!
Ещё две пряди лопнули со звоном.
— Ну хорошо! Я пошутил! Бери всё сразу: и богатство, и Радмилу!
Дзынь! — осталось только половина бороды!
— Лети в чертог свой. — сказал сквозь зубы Еруслан, и Черномор, от страха подвывая, мчится над горами к своему дворцу.
Да, только в сказке всё так просто происходит. На самом деле Еруслан наш изнемог, окоченел — так, что боялся выронить из рук волшебный меч. Но соображал: если он колдуну обрежет бороду седую, то Черномор в момент лишится силы и рухнет вместе со врагом своим на остры скалы. Так что довёл наш витязь колдуна до смертного кошмара и заставил во дворец лететь. Едва летун и его мучитель достигли пола под ногами, как Еруслан мгновенно перерубил остаток бороды, и карла жалкий с голым подбородком свалился под ноги ему.
— Мне борода. — сказал сурово витязь. — Мне Радмила, а богатством жалким подавись своим.
И удалился во дворец, волоча с собою волшебные власа, взращённые с любовью и заботой в теченье целых трёхсот лет.
Остался карла на балконе — ждать суда и трепетать. Снаружи холодно, а тапки потерялись. И внутрь покоев войти колдун не смеет — там разгневанный злодейством и коварством Черномора могучий Еруслан громит чертог! Слышны слова и брань, когда находит грозный витязь обращённых в статуи царевичей, князей и просто женихов иных. Да, многие желали смерти Черномору, да многие нашли в его дворце конец!
Бегает под дверью Черномор, заглядывает в щелку: ушёл или ещё громит? Ну, вроде как ушёл. Во всяком случае, затишье.
Хотел владыка дивного дворца пробраться внутрь и отыскать себе носки да тапки потеплее, как вдруг сзади что-то громко зашумело. Он обернулся: мама дорогая, снова гости! Да что же их сегодня прёт и прёт!
По воздуху летит большая птица. Ой, нет, не птица — лев летит! Тогда почему у зверя крылья? А голова… Что голова? А голова-то белоголового орла! Грифон!!! Спасайся, Черномор — нашли тебя враги лихие: дивоярцы!
Он дверь открыл да юрк вовнутрь! А там ногою на банан попал — то Еруслан пораскидал весь стол, что был для Черномора заботливо поставлен слугами его.
Тут Черномор так лихо покатился по полам на брюхе и вертится, как медная тарелка. С разлёту вдарил в стену, так что звон пошёл. Тюрбан широкий с головы его свалился и лысую башечку приоткрыл. Ни волос, ни бороды — срам чистый, нету слова! Как стыдно! И Черномор решил прикинуться немножко неживым — лежит, не шелохнётся. Только глазом косит, да носом горбатым шмыгает.
Тут гости входят — два странных типа. Один явно дивоярец, а второй, похоже, хан Ратмир. Оглядываются, дивятся, изумляются разгрому.
— Похоже, Еруслан уже добрался до заветной цели. — заметил хан с явным огорченьем.
— Да, нам тут делать нечего уже. — согласился его спутник. — Надо же, мы мчались на грифоне, а как же он опередил нас, если конь его слоняется у самой границы гор?
— Уж видно не судьба! — воскликнул хан Ратмир. — Пойдём хоть девушек посмотрим. Кого сумеем — так освободим!
— Ты опять туда же? — с сомнением спросил дивоярский маг.
— Нет! Я же говорю тебе: «освободим», а не «женимся на них»!
— А где же сам хозяин этого дворца? Где Черномор?
— Однако, в самом деле. — огляделся хан Ратмир. — Следы побоища наглядны, а побеждённый где?
Тут взгляд его упал на маленький предмет, лежащий у стены. Что это такое? Кукла? Нет, не кукла.
