Набирать новобранцев стало трудно. «Серым мечам» были нужны трезвые и стойкие личности. Солдаты, способные подчиняться дисциплине высшего уровня; те, для кого обет — не пустое слово.
Ах, Клыки Фэнера, мне нужны фанатики…
И в то же время его люди не должны быть чем-либо связаны. Редкое сочетание.
А если и сумеешь найти таких людей, кому бы они могли присягнуть? Не Трейку — этот костяк армии уже есть, и собран он вокруг Остряка.
Было ещё два северных бога войны, о которых знал Итковиан. Они редко почитались здесь, в центральных землях и на юге.
Как Хетан назвала меня? Никогда не сравнивала меня с тигром или медведем. Нет. В её глазах я всегда был волком.
Что ж, хорошо…
Он поднял голову и разглядывал толпу выживших на площади, пока не увидел одинокую всадницу.
Та смотрела на него.
Итковиан жестом подозвал её к себе.
Женщине потребовалось некоторое время, чтобы провести своего коня через толчею и добраться до Итковиана.
— Сударь?
— Найдите капитана. Мы трое должны кое-что сделать.
Женщина отдала честь и развернула коня.
Итковиан смотрел, как она въехала в переулок и скрылась из виду. Его решение было крайне логичным, но самому Кованому щиту оно казалось пустым, словно он лично не имел никакого отношения к тому, что случится после подготовки, не играл никакой роли в грядущем. Тем не менее выживание «Серых мечей» важнее его собственных желаний и, по правде говоря, его собственной жизни. Так должно быть. Я не могу думать ни о чём другом. Нужно создать новый Устав. Даже с этим — я ещё не закончил.
Капитан Норул нашла себе лошадь. Лицо Норул под шлемом выглядело состарившимся — она слишком давно гнала сон прочь. Женщина молча подъехала к Кованому щиту вместе с вестовой капанкой.
— Следуйте за мной, сударыни, — сказал Итковиан, поворачивая скакуна.
Они промчались через город и выехали наружу через северные ворота. Небо над ними бледнело лазурью. В трёх лигах от города расположился лагерь баргастов. Между юртами и палатками изредка проходили патрули из арьергарда. В небо устремлялись бесчисленные столбы дыма от костров, которые старики и старухи из лагеря развели, чтобы приготовить завтрак. Дети уже бегали по кривым тропкам — они были тише, чем городские ровесники, но не менее энергичны.
Трое «Серых мечей» пересекли разграбленные позиции паннионцев и поехали прямиком в ближайший лагерь баргастов.
Итковиан не удивился, увидев полдюжины старух, которые собрались на окраине лагеря, чтобы их встретить. Сюда нас привёл поток, который вы, ведьмы, ощутили в той же мере, что и я, и это делает правильность решения известной и простой. Осознание не облегчило его решения. Воспринимай это как ещё одно бремя, Кованый щит, предназначенное тебе так же, как и все прочие…
Они натянули поводья перед старейшинами баргастов.
Долгое время никто не говорил, затем одна из старух хихикнула и взмахнула рукой.
— Что ж, идёмте.
Итковиан спешился, женщины последовали его примеру. Дети подошли и забрали поводья трёх лошадей, увели их прочь.
Во главе со старухой старейшины двинулись по главной дорожке лагеря к огромной юрте в дальнем конце. Вход охранялся двумя баргастскими воинами. Старуха зашипела на них, и оба отошли.
Итковиан, вестовая и капитан последовали за старейшинами внутрь.
— Редко мужчина входит сюда, — проговорила старуха, ковыляя на другую сторону центрального очага и усаживаясь на груду мехов.
— Это честь…
— Вот и нет! — перебила она, хихикая. — Чтоб затащить сюда воина, тебе пришлось бы избить его до потери сознания, но даже тогда его братья и друзья напали бы на тебя прежде, чем ты успел бы донести его до входа. Ты — молодой мужчина среди старых женщин, и в мире этом нет ничего опасней!
— Но взгляни на него! — воскликнула другая баргастка. — В нём страха нет!
— Очаг души его погас, там только пепел, — принюхалась третья.
— Даже если так, — возразила первая женщина, — тем, чего он ищет, этот мужчина подарит огненную бурю заледеневшему лесу. Тогчта и Фаранд — любовники, утратившие друг друга навеки, замёрзшие сердца, воющие в глубоких твердынях Лейдерона и дальше — мы ведь все слышали их плач в своих снах. Разве не так? Они всё ближе, но идут они не с севера, о нет, не с севера. И теперь этот мужчина, — она наклонилась вперёд, морщинистое лицо скрывал дым очага, — этот мужчина…
Последние слова были выдохом.
Итковиан глубоко вздохнул и указал на вестовую — женщину из капанских новобранцев.
— Смертный меч…
— Нет, — прорычала старуха.
Кованый щит вздрогнул.
— Но…
— Нет, — повторила она. — Он найден. Он существует. Это уже сделано. Посмотри на её руки, Волк. Слишком много в них заботы и ласки. Она будет Дестриантом.
— Вы… вы в этом уверены?
Старуха кивнула в сторону капитана.
— А эта, — продолжила она, не ответив на вопрос Итковиана, — станет тем, кем был ты. Она примет бремя, а ты, Волк, должен показать ей всё, что ей нужно знать. Правда сего — в её глазах, и в любви, что она питает к тебе. Она станет любви ответом — равным, по крови. Она станет Кованым щитом.
Остальные старейшины закивали в знак согласия, их глаза мерцали во мраке над крючковатыми носами, будто на Итковиана смотрела стая ворон.
Он медленно повернулся к капитану Норул. Та была поражена.
Взглянула на него.
— Сударь, что…
— Ради «Серых мечей», — сказал Итковиан, стараясь сдержать нахлынувшие тоску и боль, — мы должны поступить именно так, сударыня, — он прохрипел: — Тогг, Владыка Зимы, давно забытый бог войны, в памяти баргастов он дух волка — Тогчта. А его давно утерянная спутница — волчица Фандерея. Фаранд на языке баргастов. В нашем отряде женщин теперь больше, чем мужчин. Должен быть объявлен новый Устав. Нам следует преклонить колени перед богом волком и богиней волчицей. Вы будете Кованым щитом, сударыня. А вы, — сказал он глядящей на него широко распахнутыми глазами вестовой, — станете Дестриантом. «Серые мечи» перерождаются, сударыни. Дозволение получено, оно здесь, среди этих мудрых женщин.
Капитан сделала шаг назад, звякнула броня.
— Сударь, вы — Кованый щит «Серых мечей»…
— Нет. Я — Кованый щит Фэнера, а Фэнер, сударыня… исчез.
— Наша рота почти уничтожена, сударь, — сказала Норул. — Мы вряд ли восстановимся. А вопрос качества…
— Вы наберёте фанатиков, капитан. Этот склад ума, воспитания и культуры жизненно важен. Вы должны искать, сударыня, вам надобно найти таких людей. Людей, которым ничего не осталось в жизни, людей без веры. Заблудших людей.
