— Не может быть, — охнул Гарри. — Неужели у моего отца… был ещё один булыжник?
— Прошу простить, — сказал Дамблдор, — но я пока что старше и загадочнее тебя, так что все откровения в этой комнате будут принадлежать мне, покорно благодарю… ох, да где же он! — Дамблдор глубже залез в ящик, а потом ещё глубже, пока его голова, плечи, а затем и весь торс не исчезли из вида, и только ноги всё ещё торчали над столом. Выглядело это так, будто ящик его вот-вот проглотит.
Интересно, мимолётно задумался Гарри, сколько там внутри вещей и как выглядит полный инвентарный список?
Наконец Дамблдор вылез из ящика, держа в руке искомый предмет, который он положил на стол рядом с камнем.
Им оказался потёртый и потрёпанный учебник «Зельеварение: промежуточная ступень» за авторством Либатиуса Бораджа. На обложке была нарисована дымящаяся колба.
— Это, — возвестил Дамблдор, — учебник по зельеварению твоей матери за пятый курс.
— Который мне следует всегда держать при себе, — догадался Гарри.
— В котором сокрыта ужасная тайна. Тайна, раскрытие которой сулит катастрофу, так что я вынужден потребовать от тебя поклясться — всерьёз поклясться, Гарри, что бы ты о ней ни подумал — никогда и никому про неё не рассказывать.
Гарри покосился на учебник по зельеварению его матери за пятый курс, в котором, судя по всему, была сокрыта ужасная тайна. Вот в чём проблема — Гарри подобные клятвы и впрямь уважал. Для определённого сорта людей каждая клятва нерушима.
И…
— Хочется пить, — сказал Гарри, — а это дурной знак.
Дамблдор и не подумал отвлечься на сие загадочное утверждение.
— Клянёшься, Гарри? — Дамблдор внимательно смотрел ему в глаза. — Иначе я не смогу тебе ничего рассказать.
— Да, — решился Гарри. — Клянусь.
Иногда плохо быть когтевранцем, для которого немыслимо отказаться от такого предложения, ведь иначе он сгорит дотла от любопытства. И всем об этом известно.
— А я в ответ клянусь, — сказал Дамблдор, — что то, о чём я тебе поведаю, — сущая правда.
Дамблдор открыл книгу на случайной, кажется, странице, и Гарри склонился над ней.
— Видишь на полях заметки? — тихим голосом, почти шёпотом спросил Дамблдор.
Гарри присмотрелся. Желтеющие страницы описывали способ изготовления какого-то «зелья орлиной величественности». О многих его ингредиентах Гарри даже не слышал, да и названия были какие-то не английские. На одном из полей было написано: «Интересно, что будет, если сюда подмешать кровь фестрала вместо черники?» А сразу за этой надписью другим почерком: «Будешь несколько недель болеть и, возможно, умрёшь».
— Вижу, — сказал Гарри. — Ну и что?
— Вот этим почерком, — Дамблдор указал на вторую надпись, — написаны заметки твоей матери. А вот эти, — он перевёл палец на первую, — писал я, сделавшись невидимым и тайком пробравшись в её комнату. Лили была уверена, что их пишет кто-то из её друзей, из-за чего у них случались просто грандиозные ссоры.
И именно в этот миг Гарри наконец уверился, что директор Хогвартса и в самом деле сумасшедший.
Дамблдор смотрел на него всё тем же серьёзным взглядом.
— Ты понимаешь, к чему я клоню, Гарри?
— Э-э, — сказал Гарри, растеряв все слова. — Извините, я… не совсем…
— Ну что ж, — вздохнул Дамблдор. — Значит, и твой интеллект не безграничен. Я, кажется, очень поторопился. Давай притворимся, что я ничего такого зазорного не сказал?
Гарри, растянув губы в неестественной улыбке, поднялся со стула.
— Конечно-конечно, — быстро сказал он. — Знаете, как-то уже поздно, и я проголодался, так что пора мне на обед, правда.
И, не откладывая это дело в долгий ящик, метнулся к двери.
Ручка отказалась поворачиваться.
— Ты меня ранишь прямо в сердце, — произнёс тихий голос Дамблдора из-за спины. — Разве ты не понимаешь, что рассказанное мной — это знак доверия?
Гарри медленно развернулся.
Перед ним был очень могущественный и очень сумасшедший волшебник с длинной серебряной бородой в шляпе-мухоморе и трёхслойной розовой пижаме (во всяком случае, только так можно было назвать эту одежду с магловской точки зрения).
За спиной Гарри была дверь, которая сейчас отказывалась работать.
У Дамблдора был усталый и печальный вид, словно у старого волшебника, который хочет опереться на магический жезл, но не может по причине его отсутствия.
— Нет, ну правда, — посетовал Дамблдор, — только попробуешь немного разнообразить события, вместо того чтобы следовать опостылевшему за сто десять лет штампу, и люди начинают от тебя убегать. — Старый волшебник грустно покачал головой. — Не ожидал от тебя такого, Гарри Поттер. Я слышал, что ты и сам среди друзей слывёшь чудаком. Я знаю, что они не правы. Не окажешь ли мне такую же услугу?
— Откройте, пожалуйста, дверь, — сказал Гарри дрожащим голосом. — Если хотите, чтобы я вам когда-нибудь доверился, откройте дверь.
Из-за спины послышался звук отворяющейся двери.
— Я тебе ещё не всё сказал, — сообщил ему Дамблдор, — и если ты уйдёшь сейчас, то кое о чём так и не узнаешь.
Иногда Гарри ненавидел свою когтевранскую сущность.
Он ни разу не причинил вред ученику, — твердил внутренний гриффиндорец Гарри. — Напоминай себе об этом, и ты не поддашься панике. Ты же не убежишь только из-за того, что началось что-то интересное?
Нельзя хлопнуть дверью в лицо директору! — внёс свою лепту внутренний пуффендуец. — А вдруг он начнёт снимать баллы? Он может серьёзно осложнить твою жизнь в школе, если тебя невзлюбит!
Та часть Гарри, которая ему не очень-то нравилась, но которую было непросто заглушить, напоминала о потенциальных преимуществах, которые он обретёт, будучи одним из немногочисленных друзей этого чудаковатого старого волшебника, который тем не менее занимает посты директора Хогвартса, верховного чародея Визенгамота и председателя Международной Конфедерации Магов. И, к сожалению, внутренний слизеринец Гарри намного лучше Драко умел перетягивать на Тёмную Сторону, потому что уговаривал фразами вроде «бедняга, похоже, ему необходимо всласть перед кем-то выговориться, правда?», и «не хотелось бы, чтобы столь могущественный человек оказался под влиянием кого-нибудь менее благородного», и «интересно, какие удивительные секреты можно выведать у Дамблдора, если с ним подружиться», и даже «спорим, у него о-о-очень интересная коллекция книг».
Вы сборище психов, сообщил Гарри внутреннему собранию, но все его составные части проголосовали «за», так что оставалось только подчиниться.
Гарри повернулся, сделал шаг к двери, вытянул руку и решительно её захлопнул. Мнимая уступка — если бы Дамблдор захотел, он легко мог бы заставить его остаться, но, возможно, это произведёт на старика благоприятное впечатление.
