— Поэтому он Первый капитан?
— Риннарху он скорее сын, чем капитан. А так… Умен, предан, ловок. Знает все, что происходит в столице и провинциях. Большую часть покушений князь пережил только благодаря ему. К мечу приучен с младенчества. Драчлив, щедр, влюбляется всегда искренне. А какой у нас был красивый роман, — вздохнула мечтательно Эмис и добавила почти ревниво. — Но фамильных камней не отдавал никому, я их и вижу-то впервые. Пойми правильно, Мар подарил тебе очень ценную вещь и в один день все решил.
— Что — все? — сощурилась Яниза сердито. — Здесь за меня любой решить может, я сама вещь, у которой не спрашивают, можно ли ее использовать!
— Матушкин перстень только невесте дарят, дурочка, — вздохнула Эмис уже с отчетливой завистью. — Глупо получилось, поспешно, это да. Все потому, что времени у него осталось невозможно мало: только и хватит попросить признать за тобой родовое имя, чтоб дать свободу. А свадьба и прочее — уж не взыщи, его день рождения через три дня… и день смерти тоже. До шатра дело и не дойдет.
Действительно ты его задела за живое.
— Заденешь его, как же! Гонял всю ночь меня, да при оружии, как глупого щенка, — она сердито нахмурилась. — Он-то болен? Не подумала бы ни за что.
— Будь с ним помягче, прошу.
— Вот еще. Извинюсь и верну камни, тут и вся доброта.
— То есть не будешь ни бить, ни ласкать? — разочарованно вздохнула Эмис. — Странно. Обычно к Лемару люди не так равнодушны. Уж если не дружба, то ненависть.
— Я подумаю, — блеснула глазами Яниза. — Вечер впереди длинный…
Утром князь дремал сладко и долго. Никто не будил его, никто не падал с воплями на ковер. Благодать, когда есть телохранитель. Одевался Риннарх всегда сам, презирая помощь слуг в простых делах. Приведя себя в порядок, князь выглянул на балкон. Потянулся гибко и удовлетворенно, шагнул к перилам — и замер. Солнце прыгало по стройным рядам пик дворцовой стражи, по салютующим парадным мечам готового к смене караула. Вот-вот пробьют полдень?
Такого с ним не случалось уже много лет. Тарпен стремительно вышел в гостевую залу — никого. Пересек, толкнул дверь, и, начиная нервничать, осмотрел приемную.
На дальнем диване сидел, бесцеремонно забравшись с ногами, непривычно сонный Ларх, снаряженный и одетый в дорогу.
— Где Лемар? И эта…
— Тело-хранительница, ага. — Рысь закивал догадливо и многозначительно. — Первый капитан дремлет, она ревностно охраняет тело. Все при деле.
— Чье тело?
— Слушай, ну ты один не знаешь, что ли, опять проспал? Наш Первый подарил даме фамильную бирюзу.
— Дурак.
— Как сказать. Она вечером решила вернуть… или не вернуть, кто их разберет.
Ночная стража ходит с опущенными забралами.
— Она дорогу у них спросила? — князь даже присел рядом с Рысем, втягиваясь в историю.
— Ага. Что эта милая девушка затем спросила у нашего Мара, я вообще не представляю. Но вопрос был по существу: покои разгромлены до последней щепки.
Грохот был такой — все сбежались, даже горелый Эрх приполз и непривычно для него оживленно хихикал. По коридору было не протолкнуться — егеря, ночная стража, Тени, придворные, которым почудился конец света… Дверь приоткрыли, глянули.
— Ты заглянул?
— Вот, — Ларх гордо ткнул пальцем в ссадину на щеке. — Пух, обрывки ткани, штукатурка — это я хорошо видел, аж глаза засыпало. Еще разобрал, что вроде у Мара второй синяк на морде, нос разбит, левый рукав порван вместе с рукой. У девицы скула синяя, спина до кости распорота о разбитую мебель, нога попорчена.
Он рычит, она шипит, щепки летят… Потом эта дикая потащила со стены алебарду, я вспомнил, что дарил Тэйлану боевой топор, и мы закрыли дверь поплотнее. И, поскольку влезть в драку никто не захотел, быстро разошлись.
— Это все? — князь выглядел разочарованным неполнотой информации. — Сколько знаю мальчика, ни разу не устраивал таких душевных драк. Может, зря я дикарку оставил при дворце… К Эмис надо было ее, на воспитание.
— По уму разобраться, так не в его положении тянуть с ухаживаниями, раз уж это безобразие можно счесть за флирт. Я еду на побережье, если помнишь, из-за того, что он вернуться уже не успеет, даже используя подменных лошадей.
Князь резко кивнул.
День рождения Лемара из рода Тэйлан через два дня. Дорога галопом лучших скакунов его конюшни в один конец. Он всегда знал и год, и число. Только очень хотел их забыть. Сердце тоскливо сжалось.
По коридору простучали быстрые шаги, дверь непочтительно грохнула о стену.
Отчаяние князя рассыпалось сухим смехом. Смотреть на пару было и больно, и забавно. Оборванные остатки костюма Лемара с радостью забрали бы побирушки для промысла, заодно скопировав прическу его спутницы: часть косичек была срезана на разной высоте и лохматилась стоячими витыми прядями. Синяки у обоих сливались в обширные цветные пятна, отражая географию ночного побоища. Зато фамильная бирюза была надета полным комплектом, а глаза смотрели весело — и голубые, и зеленые.
Даже с вызовом.
— В наше время так трудно уговорить даму принять нескромный подарок, — вздохнул Лемар, притворно виновато пожимая плечами. — Вот, несколько опоздал с докладом, пока управился. Ты как, гневаешься?
— Собираюсь с силами. Для начала выгоню девицу со службы. Даже освобожу, зачем мне отвечать за ее выходки?
— Мудрое решение, твоя светлость, — согласно кивнул нахал и добавил. — Заодно уж признай ее права на родовое имя Тэйлан. Ну не к окаянным же мне с этим идти!
— Оба уверены? — они кивнули. Князь вздохнул и скороговоркой произнес старую ритуальную фразу. — Словом и властью князя земли Карн свидетельствую ваш союз и право Янизы, дочери рода Юлл, на имя Тэйлан для нее и детей. Довольны? Знает ли высокородная дама, что шалопай не удосужился обеспечить ее поместьем и состоянием?
— Знает, — рассмеялся Лемар, — Как дела с указаниями подданным?
— Есть указания, во имя спасения остатков дворца, — князь чуть усмехнулся.
Глупая надежда, тоньше гнилой соломины. — Отправляйтесь подальше, на побережье.
В ссылку, немедленно — переоделись, на коней и в путь.
Последний представитель рода Тэйлан дурашливо-глубоко поклонился, стащил с шеи подруги золотой княжеский знак и коротко махнув рукой, покинул комнату. Он никогда не любил прощания. Риннарх тяжело вздохнул. Увидеть любимца живым он больше не надеялся. Но все же…
— Ларх, догони и забрось во вьюки этим… погромщикам пару бутылок выдержанного из поместья Тэлия.
— Красного, — кивнул Ларх уже на ходу.
— Белого. Может, там получится передать кое-кому, — глядя в расширенные зрачки своего капитана, Риннах с удовольствием признал, что только что породил совершенно уже загадочную сплетню о своих сердечных делах.
