Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия

– Не стану я поклоняться такой гадости! Зачем ей вообще ктото поклоняется?

– Затем, зачем и всем остальным. Не все существа имеют доступ к свободным магическим силам. Поэтому они просят помощи у богов, если у них в чемто нужда. Как люди, например.

– А спригганы?

– Нам боги не нужны. Мы пользуемся Силами Стихий, аккумулируя их в дольменах. – Слово «аккумулируем» Ильзе было незнакомо, она решила, что это заклинание.

– А дисы? – заинтересовался Рагнар. В последнее время его интересовало все касающееся их имени.

Меридит ответила важно:

– Мы поклоняемся Одину и асам! – Но справедливости ради добавила: – Ну не то чтобы очень – так, вспомним иногда… Но если диса будет доблестна на поле боя, она может привлечь внимание асов, а Один призовет ее в Вальхаллу и сделает валькирией. Цель жизни каждой дисы – попасть в Вальхаллу.

Хельги фыркнул:

– Ага! И прислуживать за столом дохлым фьордингам!

– Что за дурость? С чего ты взял? – окрысилась Меридит.

– Это не я, это фьординги так говорят! Павших в бою воиновэйнхериев Один заберет в Вальхаллу, они будут непрерывно есть, а валькирии – им прислуживать. Да! Говорят, валькирии еще ткут ткань из человеческих кишок и поют зловещую песнь! И ради этого ты готова бросить меня на произвол судьбы и переселиться к дурацкому Одину? Кстати, фьордингов туда берут только убитыми. А вас?

Диса сперва разозлилась, но увидела обеспокоенное лицо Хельги и рассмеялась:

– Живыми нас берут, живыми! А менято уж точно не возьмут, не переживай. Моя прапрабабка Брюнхильд в Вальхалле опозорила фамилию. С ней приключилась какаято амурная история.

Энка слушала разговор с необычайной задумчивостью, а потом изрекла очень серьезно:

– Вот интересно, если ВСЕ валькирии поют так же, как наша Меридит, как бедный Один это выдерживает?!

И невозможно было понять, издевается она или в самом деле сочувствует северному богу.

– Мы не будем здесь долго задерживаться, – с легкой грустью рассуждала вслух Меридит, оглядывая милые сердцу картины городских укреплений. – Переночуем гденибудь, отоспимся, день пересидим, а вечером…

– Нас могут не выпустить из города, – вклинился Хельги, – сочтут подозрительными: все стремятся сюда, а мы – наоборот. Зря мы внутрь вошли, надо было стороной обойти.

– Надо было раньше думать.

– Кто же знал, что здесь такой бастион? Одна надежда – через другие ворота попробуем выйти.

Энка покачала головой:

– Наверняка про нас известно всей охране. Не каждый день к ним нелюди из Кансалона являются целой толпой. Не выпустят.

– Да, – согласился Рагнар, – я на их месте точно не выпустил бы. Не проверив как следует.

Последняя фраза вызвала у Эдуарда смутное, тревожащее душу воспоминание: темный каземат, в нем непонятные, но жуткие на вид предметы. И вопль – звериный, душераздирающий вопль, отдающий гулким эхом.

– Ты чего? – Энка заметила изменившееся выражение его лица.

– Давайте поживем здесь немного! – жалобно взмолился принц.

– Зачем?

– Может, нас попозже согласятся выпустить?

– Ну давайте поживем, – пожал плечами наставник. – Только не пойму, что это изменит… Плохо, стены здесь изнутри кирпичные, не пройдешь. Что за ослы строили?

– Не ослы, а умные люди, – возразила диса. – Умели строить.

Обосноваться в Трегерате решили цивилизованно: снять жилье. Рыскалирыскали, но в городе, забитом беженцами до отказа, не то что комнату, свободный угол было не найти. В конце концов удалось арендовать за бешеную цену небольшой подвальчик без окон, принадлежавший отошедшему от дел колдуну широкого профиля. По нынешним временам королевское жилье!

В подвале было интересно. Там хранились: старый хрустальный шар, пыльный стол для вызывания духов с красивыми магическими символами на облупившейся столешнице, большие короба, заполненные разноцветными морскими раковинами, минералами, кусочками кости и древесины для изготовления амулетов. В них, кстати, самозабвенно зарылся Хельги, и скоро коечто перекочевало из коробов в его мешок, во имя науки разумеется. У стены стоял сундук со старыми, но не древними манускриптами, комплектом волшебных палочек и разрозненными гадальными принадлежностями – всем тем, что дипломированные маги именуют «балаганным набором».

Любознательная и не в меру деятельная Энка с молчаливого осуждения Аолена, но при поддержке и активном участии людей принялась испытывать магические приборы на практике. Однако стеклянный шар в ее руках светился неподобающим зеленым светом и ничего не показывал. Из пяти волшебных палочек действовала одна, да и та превращала любой предложенный объект исключительно в конский навоз. Карты Таро противоречили сами себе, а спиритическим способом вызванный дух бранился нецензурно. В конце концов сильфиде наскучили неудачи, и она ускакала на поиски провизии. За ней увязались остальные участники экспериментов. А обреченно вздыхающий гном, диса и эльф занялись очисткой помещения от наслоений старой пыли и залежей лошадиных какашек. Хельги их (уборщиков, а не залежи) пожалел и вернул экскрементам первоначальный облик. Каким образом – сам не понял, но уже не удивился. В любом случае это ведь проще, чем перемещать магические потоки.

Добытчики возвратились через час с пакетом яблок, садком устриц и десятком куриных яиц. Все остальные продукты выдавались строго по карточкам, и купить их было невозможно даже на вес золота. Нет, голода в Трегерате пока что не было – просто разумная экономия в ожидании осады.

– Весьма предусмотрительно, – кисло похвалила Меридит, а Рагнар громко вздохнул, вспомнив о горах снеди на кансалонских прилавках. К счастью, у них сохранился приличный запас дорожных лепешек, и обед получился неплохой.

А после «пиршества» все разбрелись до городу. Честно говоря, они рады были хоть немного отдохнуть друг от друга.

Аолен пошел в музей Высоких Искусств, разместившийся в унылом здании казарменного вида, на редкость не подходящем для храма культуры. Тем не менее музей славился на все Староземье, и каждый уважающий себя эльф считал должным при случае посетить его.

Хельги с девицами направились в местную Академию. Там была хорошая библиотека, а в ней знакомая библиотекарша, которая пускала их в хранилище и позволяла там рыться. Чем заслужили они такую привилегию – неизвестно. Вероятно, старушку умиляло их стремление к знаниям, ведь далеко не все студенты добывают средства для обучения, рискуя при этом жизнью.