Перейдем к более сложным примерам – произведениям, несущим целую систему фантдопущений, как правило, это повести и романы. Например, всем известное классическое произведение Станислава Лема «Солярис». Что там есть, на чем оно держится? Первое базовое основное фантдопущение – я сразу буду говорить о структуре – это то, что люди в будущем летают в космос. Без этого рассказывать историю незачем. Потому что если люди в космос не летают, никакого Соляриса, никакого контакта не возникает. От базового допущения автор производит… производные, извините за тавтологию. В частности, автор допускает, что существует планета Солярис, способная произвольно менять свою орбиту, и это позволяет ей выжить в системе двойной звезды. От этого идет следующее допущение: раз планета способна менять орибту, следовательно, планета – живая. То, что она живая, считается «соляристами», учеными, установленным. И есть гипотеза – внутри этой фантастической гипотезы еще одна гипотеза, еще одно допущение, – что планета разумна. Отсюда начинается сюжет: попытка установить контакт.
Помимо основного и производных допущений в «Солярисе» есть еще дополнительное фантдопущение. Что это такое? Если производное, оно всегда производное от основного, то дополнительное автор вводит по своему разумению, это скорее «произвольное» фантдопущение. В частности, к произвольным допущениям относится то, что станция «Солярис» летает не по орбите, а в атмосфере, поэтому она держится на антигравитаторах, иначе она просто упадет. К чему это допущение? Оно ведь напрямую из основного не вытекает, автор мог обойтись без него. Мог придумать что-то другое – скажем, там ведь упомянуты островки такие по Солярису, автор мог расположить станцию на одном из них. То есть отличие дополнительного фантдопущения от основного и производного в том, что оно может быть достаточно случайным – как автору заблагорассудится… Такова структура фантдопущений на примере «Соляриса», я уж не буду говорить о том, что появляются «гости» и так далее и градация допущений уходит вглубь.
Каждое фантдопущение внутри структуры может быть потенциально сюжетообразующим. В принципе, не будь автор столь щедр к нам, он мог бы на основе каждого допущения написать отдельное произведение. Собственно, как работает фантдопущение внутри произведения фантастического? Например, «Трудно быть богом». Основное фантдопущение – что существует мир Полдня. Этот мир Полдня может себе позволить посылать наблюдателей на некие отсталые планеты. Производное допущение – что существует Институт Экспериментальной Истории, который этих наблюдателей отправляет. А дальше уже начинаются допущения дополнительные. В частности, легендарный полевой синтезатор «Мидас». В нашей «жежешной» дискуссии Аркадий сказал, что это элемент антуража. А вот ни фига это не элемент антуража. Смотрим, что происходит. В полевом синтезаторе Румата делает химически чистое золото. Оно попадает в руки дона Рэбы. Определить химически чистое золото не проблема, еще Архимед это для сиракузского царя сделал, то есть и в Средневековье это вполне могли сделать. И дон Рэба, когда берут Румату, что мог предположить? Будь Румата ируканским шпионом, у него были бы нормальные фальшивые монеты из нормального золота. Как поступают с ируканским шпионом? Его можно перевербовать, но вообще-то на фиг он нужен, так что проще его… Но! Дон Рэба понимает, что такого золота быть не может. Он не может предположить, что перед ним инопланетянин, следовательно, он решает, что Румата или слуга Дьявола, или сам Дьявол. А с Дьяволом лучше договориться, особенно при шаткой позиции дона Рэбы в королевстве. Понимаете, как это работает? Казалось бы, антуражный элемент, но стоит его убрать – распадается сюжетная конструкция.
Возвращаясь к основному фантдопущению – почему основным является наличие мира Полдня? Да потому что психология главного героя – это не психология наших современников, он именно человек Полдня. Дон Румата, с точки зрения нормальной разведки или контрразведки, – чистый лох. Но он человек Полдня, он не может вести себя иначе, и это базовое фантдопущение выстраивает всю драматургию произведения. Сама драма дона Руматы в том, что он человек Полдня, оказавшийся в этой вот клоаке.
Еще один интересный момент – дополнительные фантдопущения могут быть ложными, отвлекающими. Характерный пример. Помните «Волны гасят ветер» – силурийский моллюск? О котором Тойво подумал, что это и есть «индивид Монокосма»? Типичное отвлекающее фантдопущение. Если бы Стругацкие захотели, они могли бы на его основе написать фантастический детектив, как и было первоначально задумано. Они сочли, что это не настолько интересно. Но как дополнительное, ложное фантдопущение, оно работает идеально. Кого мороз по коже не пробирал от предположения, что это и есть индивид Монокосма, это и есть Странник…
В чем, на мой взгляд, отличие фантдопущения от других видов, скажем так, «нереалистических допущений»? Вот, например, «Нос» Гоголя. В принципе, фантастическое допущение: нос оторвался от человека и зажил своей жизнью. Но ведь ситуацию, описанную Гоголем, можно было решить и в реалистическом ключе. Допустим, не нос майора Ковалева высоко продвинулся по социальной лестнице, а жена майора. Для XIX века тоже довольно фантастично, но все-таки в пределах реального.
В том и отличие. Без фантастики, а тем более – научной фантастики, нельзя заменить фантдопущение произвольно на любое другое. Потому что иначе все распадается. Характерный пример – «За миллиард лет до конца света». Существует мнение, которое и уважаемый Борис Натанович высказывал, что Гомеостатическое Мироздание – это в принципе та же государственная машина, тот же КГБ. Но если мы внимательно вчитаемся, то поймем, что из этого произведения такого вывода сделать ни в коем случае нельзя. Ведь что говорит Вечеровский своим коллегам по несчастью? Он говорит, что все эти ваши «Союзы Девяти», все эти фантазии о царе Ашоке, все это – «слишком человеческое». С «человеческим» можно договориться. Ведь мы знаем, что государственная машина и тот же КГБ – не идеальные механизмы. Они состоят из людей, а людей можно запугать, купить, разжалобить, все, что угодно. Закон природы не запугаешь, не купишь, не разжалобишь. Следовательно, замени Гомеостатическое Мироздвание внутри повести на государственную структуру или группу заговорщиков, ситуация перестает работать. Потому что вот эта предельная проблема, когда у людей нет никакого выбора, кроме как умереть, или погубить своих родных, или отказаться от выбранного пути – она поставлена с такой предельной жесткостью именно благодаря сделанному Стругацкими фантастическому допущению: особому закону природы, который на определенном этапе развития цивилизации препятствует появлению новых открытий.
