Потом он швыряет меня.
Я приземляюсь на спину метрах в двенадцати. Я встаю, и он нападает и с размаху бьет меня мечом по голове. Я отклоняюсь и изо всех сил отталкиваю его. Он спотыкается, но остается на ногах. Я пытаюсь поднять его в воздух при помощи телекинеза, но ничего не получается. В этом альтернативном мире мои способности ослаблены, почти не действуют. У могадорца здесь явное преимущество.
Он улыбается, видя тщетность моих усилий, и поднимает меч обеими руками. Меч оживает, из мерцающе-серебристого превращается в голубой, словно лед. По лезвию пробегают язычки голубого пламени. Меч, который светится силой, как и рассказывала Шестая. Он взмахивает мечом в направлении меня, с кончика срывается еще один кинжал и летит прямо в меня. «С этим я справлюсь», — думаю я. Мы с Генри часами готовились на заднем дворе именно к этому. Все время были ножи, так или иначе похожие на кинжал. Знал ли Генри, что они будут их использовать? Наверняка знал, хотя в своих видениях о вторжении я их никогда не встречал. Но и этих созданий я тоже не видел. На Лориен они были другими и выглядели не так зловеще. В день вторжения они казались болезненными и голодными. Может, это Земля виновата в их выздоровлении, это ее ресурсы позволили им стать сильнее и здоровее?
Кинжал буквально визжит, яростно летя в меня. Он разрастается, и его окружает пламя. Как раз когда я собираюсь отбить его в сторону, он взрывается и обращается в огненный шар, который прыгает на меня. Я оказываюсь внутри этого геометрически правильного шара с огнем. Другой бы сгорел, но только не я, огонь даже каким-то образом возвращает мне силу. Я могу дышать. Я стал сильнее, а солдат этого не знает. Теперь моя очередь насмехаться над ним.
— И это все, на что ты способен? — кричу я.
Его лицо искажается яростью. Он с вызывающим видом тянет руку за плечо и достает пушкоподобное оружие, которое начинает срастаться с его телом, оно оборачивается вокруг его руки, пока рука и ружье не превращаются в единое целое. Я достаю из заднего кармана нож, который я успел схватить дома перед возвращением в школу. Маленький, почти бесполезный, но это лучше чем ничего. Я открываю лезвие и атакую. Огненный шар атакует вместе со мной. Солдат распрямляется и с силой бьет мечом. Я отвожу удар перочинным ножом, но меч своей тяжестью раскалывает его лезвие надвое. Я бросаю его и бью изо всех сил. Мой кулак врезается солдату в живот. Он перегибается пополам, но тут же распрямляется и снова бьет мечом. В последнюю секунду я успеваю пригнуться, и лезвие лишь едва задевает волосы у меня на голове. Следом за мечом идет пушка. Я не успеваю среагировать. Она бьет меня в плечо, и я со стоном падаю навзничь. Солдат перегруппировывается и направляет пушку в небо. Сначала это ставит меня в тупик. С деревьев слетает серая масса и втягивается в дуло. Потом я понимаю. Пушка. Ее нужно зарядить, прежде чем стрелять, а для этого надо похитить сущность Земли и использовать ее как заряд. Серое на деревьях — это не тени; серое — это жизнь деревьев на самом элементарном уровне. А теперь эти жизни похищают и потребляют могадорцы. Раса инопланетян, которые ради развития высосали все ресурсы своей планеты, а теперь делают то же самое с Землей. По этой причине они атаковали Лориен. По этой же причине они собираются напасть на Землю. Одно за другим деревья падают, обращаясь в кучи пепла. Пушка светится все ярче и ярче, так ярко, что глазам больно смотреть. Нельзя терять времени.
Я бросаюсь на могадорца. Он держит пушку дулом в небо и бьет мечом. Я проскальзываю под лезвием и врезаюсь в него. Его тело напрягается, и он корчится в агонии. Окружающий меня огонь жжет его. Но я раскрылся. Он слабо взмахивает мечом. Удар недостаточно сильный, чтобы меня разрубить, но я никак не могу от него уклониться. Меч опускается, и мое тело откатывается метров на пятнадцать, как будто меня ударило молнией. Я лежу и сотрясаюсь в конвульсиях, как при казни на электрическом стуле. Я поднимаю голову. Нас окружают тридцать куч пепла от упавших деревьев. На сколько выстрелов ему этого хватит? Поднимается слабый ветер, и пепел начинает разноситься по свободному пространству между нами. Возвращается луна. Мир, в который он перенес меня, начинает пропадать. Он это знает. Его пушка готова. Я заставляю себя подняться с земли. Рядом, в полуметре, лежит один из кинжалов, который он метнул в меня, он все еще светится. Я беру его.
Он опускает ствол и прицеливается. Окружающая нас белизна начинает тускнеть, возвращаются цвета. А потом пушка стреляет, и в яркой вспышке света в каком-то отвратительном виде появляются все, кого я знаю — Генри, Сэм, Берни Косар, Сара, — все они мертвы в этом альтернативном мире, а свет настолько яркий, что я могу видеть только их, пытающихся забрать меня с собой, яростно налетающих на меня в энергетическом шаре, растущем по мере приближения. Пламенная субстанция летит на белое, и когда они соприкасаются, раздается взрыв, который отбрасывает меня на землю. Я падаю со стуком. Обследую себя. Повреждений нет. Огненный шар исчез. Каким-то образом он погасил силу взрыва и спас меня, потому что иначе взрыв неминуемо меня бы убил. Именно так и действует пушка, смерть одного за смерть другого. Контроль над разумом и манипулирование на основе страха, которые осуществляются за счет уничтожения элементов мироздания. Скауты обучены этому, но у них не хватает мозгов. Солдаты используют оружие и добиваются гораздо большего эффекта.
Я встаю, светящийся нож все еще в моей руке. Солдат оттягивает на пушке что-то вроде рычага, как будто перезаряжая ее. Я бегу к нему. Приблизившись достаточно близко, я изо всех сил бросаю нож, целясь ему прямо в сердце. Он стреляет во второй раз. Моя оранжевая торпеда несется к нему, а неизбежная белая смерть — ко мне. Они пересекаются в воздухе, не касаясь друг друга. И когда я жду второго удара, который принесет смерть, происходит что-то еще.
Мой нож бьет первым.
Вокруг все исчезает. Тени пропадают, а холод и тьма возвращаются, словно никогда и не уходили. Головокружительное превращение. Я делаю шаг назад и падаю. Мои глаза приспосабливаются к темноте. Я фиксирую взгляд на темной фигуре солдата, нависающей надо мной. Пушечный выстрел не достиг цели. Светящийся нож достиг, лезвие глубоко погрузилось в его сердце, рукоятка оранжево пульсирует под светом луны. Солдат шатается, потом нож заходит глубже и исчезает. Солдат стонет. Из открытой раны хлещет черная кровь. Его глаза становятся бесцветными и закатываются внутрь головы. Он падает на землю, неподвижно лежит, затем взрывается облаком пепла, который покрывает мои кроссовки. Солдат. Я убил своего первого солдата. Пусть он будет не последним.
