Краем глаза он увидел Кейтлин, прижавшуюся к ограде арены. Она не могла решить, стоит ли ей вмешаться в битву. Она боялась, что Эрвана могут ранить из-за нее. Мьолльн и Фингин, казалось, ждали удобной минуты. Но Эрван знал, что они ничего не смогут сделать. Ультан превосходит их в силе.
И вот воин Маольмордхи кинулся на юношу. Эрван увернулся влево и рубанул мечом, едва задев бок противника. Тот пригнулся и чуть не достал живот магистража. Эрван с трудом удержался на ногах, но сумел отразить удар. Ультан откатился в сторону и встал чуть поодаль. Он тряхнул головой, чтобы откинуть волосы, и снова поднял топор, готовый к битве.
Глядя на фигуру противника, Эрван невольно вспомнил отца. Он также сражался со слугой Маольмордхи. И был повержен. Галиад погиб в битве с Дермодом Кахлом… Сердце магистража сжалось от горя. Его отец проиграл в таком же бою. Как же может он, Эрван, выйти победителем?
Но тот бой был другим. Живому мертвецу, убившему его отца, помогло колдовство. А Ультан всего лишь человек, подумал Эрван. Такой же, как он. Он тоже магистраж.
Нельзя поддаваться унынию и усталости, страху и горю. Он должен победить ради Алеи, ради своих друзей, ради того, что они сотворили вместе.
И отомстить за отца.
Эрван схватил меч обеими руками, поднял вверх и ринулся в атаку. Он колол, рубил и дважды легко отразил удар. Его голова была ясной. А рука твердой.
Топор чуть не задел его по лицу. Он ответил ударом в плечо, но не успел нанести новый. Ультан, рыча от боли, повернулся вокруг своей оси и пустил топор в голову Эрвана. Магистраж не успел повернуться. За то мгновение, пока топор летел, он понял, что не сможет его отбить. Он попытался наклониться. Но удар Ультана был молниеносным. И слишком сильным. Лезвие с размаху плашмя ударило магистража в висок.
Эрван тяжело рухнул на землю.
То, что удалось сделать Алее, когда она уклонилась от битвы, не удавалось еще ни одному друиду. Она была в полном сознании, бродила вдоль арены и находилась в мире людей — и в то же время пребывала вне сознания, в мире Джар, преследуя Маольмордху, точно дичь.
Я знаю, он здесь. С другой стороны. Он поставил своего воина на нашем пути, чтобы убрать остальных. Потому что ему нужна только я, одна. Я должна доверить им это дело. Эрвану, Фингину. Им надо одолеть этого воина. Потому что я знаю, что Маольмордха здесь. Я больше не в силах ждать.
За ее спиной дрожали трибуны от шума боя между Эрваном и воином. Все кругом расплывалось. Было тяжело идти с открытыми глазами.
Здесь и там одновременно. Он и здесь, и в мире Джар, как и я. Он укрылся во чреве горы — и ждет меня в другом мире. Но я найду его. Я могу быть одновременно в двух мирах.
Она неловко, механически ступала ногами, нащупывая рядом стену, ощущая впереди коридор. Видеть все это она не могла.
В каком мире ты прячешься?
Хорошо бы Фингин был рядом. Но в теле молодого друида сайман уже слишком слаб. Он больше не может ей помочь. Он не может идти с ней туда, куда она идет. Она надеялась только, что Фингин сможет помочь Эрвану. Потому что она тоже чувствовала, как сайман покидает ее. Пламя становится меньше.
Я успею тебя найти. Маольмордха. Я найду тебя раньше…
Трибуны продолжали качаться у нее за спиной. Тени танцевали. Росли. Вот она дошла до противоположного края. Вошла в узкий проход, двинулась по нему, не открывая глаз. Она пытается найти его. Но его все еще нет.
Я придумаю, как тебя найти, Маольмордха.
Бездыханное тело Эрвана лежало посреди арены. Его раскинутые руки увязли в песке, лицо уткнулось в землю. Он не шевелился. Трое друзей смотрели на него и не могли поверить.
Мьолльн первым бросился к нему, повинуясь безотчетному порыву. Размахивая Кадхелом, он испустил клич и ринулся на беловолосого рыцаря. Он мчался изо всех сил, вспоминая все уроки, которые успели ему дать Эрван и Галиад. Бить точно, заставать врасплох, уворачиваться. Слиться с собственным оружием, ввериться чутью, стать неуловимым. Но где гному одолеть такого противника! Не успел он ударить, а уже рухнул как подкошенный, сраженный огромным топором воина Шанха.
Брызнула кровь, Мьолльн покатился по песку и замер. Удары Ультана отличались небывалой мощью. Он обладал нечеловеческой силой, которую увеличивал вес топора.
Кейтлин в ужасе бросилась гному на помощь. Но рыцарь уже двинулся на нее.
Фингин увидел, как рыцарь поднимает топор. Его сердце замерло. Нельзя дать врагу напасть на юную актрису. Друид собрал последние капли саймана. Упав на колени, он черпал силы из недр земли. Крохотный огонек еще теплился в нем. Ничтожная искра во мраке его души. Но ее должно хватить. По крайней мере, на последний удар.
Закрыв глаза, друид вытянул руки вперед и медленно пустил силу саймана по телу. Спешить было нельзя. Нельзя толкать ее. Не дергать слишком резко, не то связь оборвется. Раздуть пламя. Он быстро открыл глаза, протянул руку в сторону воина и выбросил последний сгусток силы. Свое последнее пламя.
Алеа внезапно остановилась в конце длинного темного коридора. Проход заканчивался выдолбленной в камне лестницей, которая поднималась над ареной. Он был здесь. Совсем близко. Наконец-то.
Ты здесь.
На верхней ступени.
В мире Джар. И в мире людей. Ты молча наблюдаешь за битвой сверху. Ты все еще следишь за мной, Маольмордха.
Она покачнулась. Слишком много уходит сил. Прислонившись к каменной стене, она попыталась собраться с силами.
Я могла бы войти в Джар целиком.
Но она хотела видеть его лицо. Здесь. Лицо, данное ему Гаэлией. Она покачала головой, чтобы прогнать дурноту, потом направилась к лестнице, которая вела к небольшому залу наверху. Шаг за шагом она поднималась по ступенькам в ложу, где неподвижно сидел Носитель Темного пламени.
Да, мне страшно. Но я чувствую и твою тревогу. Ты не знаешь, удастся ли тебе меня победить, ведь так?
Лестница повернула. Алеа шла, держась за стену справа, двигаясь осторожно, как слепая, доверяя осязанию и чутью. Наконец она добралась до верхней ступеньки.
И вот она увидела его. Прямо перед собой. Маольмордха, Владыка Горгунов, Хозяин Герилимов. Принесший столько смертей. Фелим, Галиад, Фейт… Волки. Тот, кто следил за ней так долго в мире Джар. Он был здесь. Рядом с ней. Ужасающе настоящий. Ужасающе похожий на человека.
Она медленно приближалась к высокой фигуре. Воздух здесь казался обжигающим. Большая, могучая фигура Отступника вырисовывалась в полоске света с маленького балкона, нависавшего над ареной. Матово-черные латы облегали мускулистое тело, его кожа была лишь живой плотью.
