Святослав Логинов - Земные пути

Белокурый воин склонился над родником и начал сосредоточенно мыть руки. Тишина воцарилась небывалая.

— Кто не хочет слушать его, пусть сам омоется этой водой, а потом расскажет нам что-нибудь, — предложила богиня любви.

— Сидя над источником лжи, вовсе не обязательно лгать, — глухо промолвил Кебер. — Можно говорить чистую правду, всё равно тебе никто не верит. А среди людей я не бывал слишком давно.

— Рассказывай.

— Когда отец богов, мудрый Хаймарт, начал обходить сотворённый им мир, — монотонно затянул Кебер, — он сыскал некое место, где у чистого родника росли два дерева, а между ними стояли запертые ворота, не ведущие никуда. Отец богов распахнул ворота и увидел за ними иной мир. Был тот мир прекрасней первого и вместе с тем — страшнее. Там была вечная жизнь, великие муки и великая радость. Тогда создатель сущего рек: «Закроем эти ворота и спрячем их от взоров живущих, дабы люди не покинули созданную мной землю, прежде чем исполнится их время». Затем отец богов премудрый Хаймарт наклонился над родником и увидел, что вода в нём кипит и пытается биться сама с собой. А из прозрачных струй смотрят на него два отражения: одно истинное, а второе — искажённое, словно ручей вздумал оболгать своего творца. Тогда создатель сущего рек вторично: «Разделим эти воды, чтобы они никогда не могли смешаться, ибо в одной струе правда, а в иной — ложь. И пусть никогда правда не смешивается с ложью, чтобы каждый мог отличить зло от добра». Третий взгляд бросил божественный Хаймарт на деревья, стоящие у ручья. И увидел, что корни дерев сплелись, душат друг друга и нет на деревьях плода. Тогда третий раз изрёк могучий старец: «Пусть эти деревья больше не увидят друг друга и одно не будет мешать росту другого. А когда на каждом из них вырастут плоды, всякий живущий да выберет один из них, а когда исполнится его время, пойдёт по своему выбору к вечным мучениям или вечной радости». И Хаймарт, чьё слово не рознилось с делом, запер ворота, и разделил струи родника, и разъял корни деревьев. И тогда случилось так, что земной круг разделился сам в себе, и одна часть, воспылав отвращением к другой, поспешила удалиться от того, с чем прежде была неразрывно связана. Небо, которого некогда удавалось коснуться, став на вершине холма, умчалось ввысь, а преисподняя, бывшая не глубже барсучьей норы, провалилась в неизмеримые глубины. Великий Хаймарт увидел, что мир, сотворённый им, готов рассыпаться, взял верёвку и связал небо с преисподней, не дав им разлететься навеки. Была та верёвка не пеньковой и не кудельной, а свита из тумана небесного и мглы подземных пещер, ничто не могло порвать её, и мир остался един, связанный волшебной верёвкой…

Кебер умолк, затем поднял голову и скучно спросил:

— Дальше рассказывать? Там уже полная ерунда идёт.

— Хватит, — произнесла Амрита.

— Мне кажется, то, что нам рассказали, тоже полная ерунда, — прогундосил Басейн, дёргая тщательно завитую бородёнку. — Уж мы-то знаем, кто такой Хаймарт, и знаем, творил он землю или нет. Чего ради ты заставила нас выслушивать глупости?

— Замолкни, — процедил Гунгурд, — и дай сказать тем, кто постарше тебя.

— У меня вопрос, — жёстко продиктовала Амрита. — Кто из вас рассказывал людям эту историю?

Боги недоумённо переглянулись.

— Чего ради кто-то из нас будет веселить людей сказками? — проскворчала Мокрида. — Может быть, сам Хийси? Он любил откалывать дурацкие шутки.

Ист дёрнулся на своей каменной плахе, но замер, сдавленный неумолимой цепью.

— Хийси этого не рассказывал. Во всяком случае, так он утверждал. И никто не рассказывал людям правду о моих похождениях. А откуда людишки знают, что мудрые Нот и Зефир, случается, принимают облик непорочных служительниц и участвуют в развратных оргиях? Ну-ка, братцы, кто мог разболтать ваш стыдный секрет?

— Если б мы знали… — обещающе прошипел один из братьев, — то этот болтун недолго гулял бы по свету. А что бы мы с ним сделали, мы и так знаем.

— Так вот — ваших тайн никто не выдавал. Люди знают это сами. Вы черпаете силу в их вере, и поэтому они знают о вас всё. Я не удивлюсь, если завтра на городских площадях будут рассказывать об умершем бессмертном, который был распят за то, что слишком любил отверженных. И в этих рассказах будет половина правды и половина вранья, словно в водах источника прежде тех времен, как небо рассталось с землёй. Никто не рассказывал людям об источниках и деревьях, о верхней и нижней тропе, но легенды об источниках, деревьях и тропах есть. И есть легенда о вратах, ведущих в иной мир, и о верёвке, стягивающей небо и землю. Значит, есть врата и есть верёвка. А если их нет, они должны появиться.

— И что мы будем иметь, когда найдём твою верёвку и ворота? — Мокрида явно не верила ни единому слову. — Зачем нам иной мир, полный врагов, которых мы когда-то убили в этом мире?

— Не думаю, что мы встретим там хоть кого-то, — поморщилась богиня. — Мы слишком близко коснулись вечности, чтобы верить в бессмертие души. Скорей всего там просто пустой мир, не испорченный злым богом Прогрессом. — Амрита бросила короткий взгляд на облепленного комарами Иста. — А этот огрызок мы оставим ему.

— Ты что, собираешься его освободить?! — взревел Гунгурд. — Так мы не договаривались!

— Успокойся, Гунди. — Амрита положила ладонь на рукав парчового халата. — Никто не собирается его отпускать. Просто до тех пор пока магия окончательно не покинет этот мир, люди здесь будут верить в единого и к тому же дохлого бога и справедливо считать его смерть великим чудом.

Фран нечленораздельно тыкнул и перевёл взгляд заплывших глаз на Иста.

— А потом? — спросил он.

— Не знаю и не хочу знать. Мир, лишённый богов, будет принадлежать людям. Мне это неинтересно.

— Ну-ка, хватит болтать, — негромко напомнил Жель. — Расскажи им, что надо делать.

— Чтобы явился проход, надо вернуть на землю небесный и преисподний пути и смешать правду с ложью, как это делают люди в своих преданиях.

— Ты нашла верёвку, которой стянут мир? — ехидно поинтересовалась многозаботливая Аммат.

— Нет. Эту верёвку мы должны сделать сами, здесь и сейчас.

— Как? — в унисон спросили братья-ветры.

— Нас тут четверо из тех, кто когда-то ковал Глейпнир, — негромко произнесла богиня любви, — но все знают, как создавалась эта вещь. Так же следует сплести и верёвку, способную удержать небо и землю. У каждого есть нечто, годное в дело. И как бы ни была дорога эта вещь, её следует отдать.

Амрита вскинула пустую руку, затем разжала кулак, и на землю упала тряпица из серой некрашеной шерсти.