— Я здесь, — отозвался голос с противоположного склона ближайшего холма.
Джак начал взбираться. Перебравшись через гребень, он увидел хорошо одетого полурослика с волнистыми песочными волосами, который сидел под вязом, опираясь на ствол, а в его зубах была зажата трубка. Рядом лежала зеленая шляпа с широкими полями и фиолетовым пером. Полурослик улыбнулся, и улыбка оказалась заразительна.
— Рад встрече!
Джак ответил на улыбку и в свою очередь сказал:
— И я рад!
Он был уверен, что уже встречал этого полурослика, может быть, в неком темном месте под землей. Но порывшись в памяти, ничего не нашел.
Полурослик поднялся на ноги, смахнул со своих красных штанов пыль, и сказал:
— А ты не очень–то и спешил. Я уже давно тебя здесь жду.
Он похлопал шляпой по бедру и надел её.
— Ждешь? — озадаченно спросил Джак.
— Жду, — подмигнул полурослик. — Пойдем со мной.
Взмахнув зеленым плащом, полурослик подошел к Джаку и сунул ему в руки спички и трубку — причем уже набитую.
— Думаю, ты от этого не откажешься. А теперь пойдем. Я знаю, куда ты направляешься.
— Правда? — изумился Джак, следуя за ним. Он втянул аромат незаженного зелья. — Откуда? Я и сам–то этого не знаю. Мы знакомы?
Полурослик искоса взглянул на него своими сверкающими зелеными глазами.
— Мы знакомы очень хорошо, Джак Флит.
Джак покраснел от стыда. С его стороны было довольно невежливо забыть об этом.
— Эм… боюсь, я не помню твоего имени.
— Разве? — спросил полурослик, вздёрнув бровь. — Что ж, думаю, со временем вспомнишь. Так ты собираешься курить или так и будешь держать трубку у себя под носом?
— А? О! — Джак улыбнулся, чиркнул спичкой по грубой коже своего кошеля и зажег трубку. Глубоко затянулся. Превосходно.
— Табак очень хорош, — сказал он. — Откуда листья?
— Отсюда, — отозвался собеседник.
Джак решил, что следует раздобыть еще, как только сможет. Пока они шли, он выпустил целую серию дымовых колец. Его товарищ был занят тем же самым, и некоторое время они поддерживали негласное соревнование, кто выпустит самое большое кольцо.
Джак проиграл, но не намного. Он обнаружил, что спутник ему почти против воли нравится. Что–то в этом пройдохе казалось знакомым, хоть Джак и не помнил, как его зовут. Он был уверен, что вспомнит со временем, как и сказал его провожатый.
«Что за странные мысли» — решил он.
— А здесь хорошо, правда? — спросил полурослик.
Джак кивнул.
— А где мы? Я не знаю этих краев.
— Мы в точности там, где мы есть, — ответил его спутник.
— Уж это–то я знаю, — сказал Джак. Ему начало казаться, что его безымянный товарищ немного… простоват. — Я имею ввиду, как это место зовется?
Полурослик улыбнулся:
— Я зову его своим.
Джак не смог скрыть недоверчивость в своем голосе:
— Неужели все это твое? Не многовато будет для одного полурослика?
Спутник улыбнулся.
— Не для одного.
— Да?
— Да. Взгляни, — они поднялись на возвышенность, и полурослик достал трубку изо рта, указавая ею на простершуюся перед ними долину. Джак проследил за его жестом и увидел…
Небольшой домик. Крыша из глины и соломы, дымящаяся труба. За окнами раздавались звон тарелок и чудесный знакомый запах, который и привлек изначально внимание Джака. А еще оттуда доносился смех. Голоса казались знакомыми.
Его спутник глубоко вдохнул воздух.
— Хорошо пахнет, да? По–домашнему.
— Верно, — согласился Джак. Он вдохнул, втянул в себя аромат, и это пробудило в нем яркое воспоминание из детства.
— Да это же картофельный суп моей матушки! — воскликнул он.
Полурослик широко усмехнулся. Он постучал черенком трубки по лбу.
— Так и есть, Джак. Она тебя ждет. Она и отец. И бабушка. Даже твой младший братец Коб. Помнишь его?
— Помню ли я его? Ну конечно! — Джак не мог поверить своим ушам. Он не видел свою родню очень давно, с тех пор как они…
Умерли.
Это казалось неправильным. Как такое может быть? И его матери здесь быть не должно…
Будто прочитав его мысли, полурослик сказал:
— Столько всего случилось после того, как ты ушел из Туманной Долины, Джак. Иди. Суп остынет. Скоро ты все поймешь.
Джак повернулся, остановился.
— Подожди. Мне кажется, я что–то оставляю позади, что–то… незаконченное.
Его безымянный друг покачал головой и мягко улыбнулся.
— Нет. Ты сделал все, что мог. Воспоминания иногда преследуют похлеще призраков. Иди же.
Джак не понимал, о чем говорит его товарищ, но это не удержало его от улыбки.
— Пойдем со мной, мать любит гостей. И суп у нее чудесный!
Полурослик в зеленой шляпе снова покачал головой и снова взял в рот трубку.
— Не могу, Джак. По крайней мере, не сейчас. Ты иди. Передохни немного. Я вернусь, как смогу, и тогда поговорим. Сойдет?
— Сойдет, — согласился Джак, не сдержав улыбку. Его семья! — Прекрасное здесь место.
— Рад, что ты так считаешь.
Улыбаясь, Джак развернулся и побежал к дому вниз по склону.
Он услышал, как за спиной выругался его товарищ: «Проклятье!»
Обернувшись, Джак увидел, что тот мрачно смотрит на трубку. Он поднял ее, чтобы Джак мог рассмотреть сам.
— Табак закончился, — хмурясь, сказал полурослик. — Волосатые башмаки Обманщика!
Почему–то этот возглас развеселил Джака.
— Понравилось? — спросил у него полурослик. Джак кивнул. Его друг спрятал трубку в карман. — Мне тоже всегда это зелье нравилось. Увидимся, Джак.
Джак еще раз махнул, обернулся и поспешил в дом.
У Магадона не осталось сил на то, чтобы снова поднять барьер за товарищами. Он был так слаб, что не мог даже стоять. Мог только лежать и в ужасе смотреть, как двоих чудовищ атакуют двое слуг Маска.
В этот миг он не был уверен, что они — люди. Или, возможно, раны ослабили его разум. Ривен и Кейл казались слишком быстрыми, слишком большими, слишком… материальными, чтобы быть простыми людьми.
Но его разум был достаточно ясен, чтобы Магадон понимал свою роль. Он будет свидетелем.
Он смотрел, как Кейл врезается в Долгана с такой силой, что пол содрогнулся. Человек и слаад зарычали друг другу в лицо. Туша слаада весила больше, и Кейл отступил.
Долган попытался ударить его в бок и спину, но Эревис схватил слаада за запястья. Тени вокруг шейда закружились сильнее, отражая его гнев.
Здоровяк попытался вонзить клыки в голову соперника, не сумел, затем подпрыгнул и ударил врага ногами в живот, разрывая ткань и плоть. Из Кейла потекли тени и кровь, но он не пошатнулся.
