Наконец Чингин взглянул на отца и сказал:
— Теперь мне гораздо лучше.
А потом распростерся на земле в глубоком, скорее похожем на смерть, обмороке.
Но Марко видел, что лицо его давнего друга не было искажено привычной гримасой страдания. Лицо это разгладилось. Теперь царевич Чингин спокойно и ласково улыбался. И лучезарная Спящая Красавица тоже, казалось, улыбается…
Все молча опустились на колени. Придворные лекари, обследовав пульсы Чингина, объявили, что царевич все еще жив, но уже не очнется — так постепенно и будет угасать до мирной кончины. Когда врачи подняли тело царевича в закрытые носилки, придворные ламы затянули монотонную буддийскую песнь по умирающему…
— «Ушел, ушел, нет его… ушел к дальнему берегу горького моря жизни и смерти…»
— Сынок! — с безумным видом возопил Хубилай. — Воистину благо, что кончина твоя будет мирной, но как мне тебя оплакать? Надеть ли дерюгу и рыдать в соломенной хижине, как делает катайская знать? Отвезти твое тело к священным горам Алтая, где под могильными курганами покоится прах потомков великого Чингиса? Исполосовать себя плетьми и убивать каждого, кто попадется мне по дороге, чтобы кровь смешивалась с моими слезами? Уподобиться дикому степному вождю? Как Сыну Неба оплакать своего любимого сына? Как?
Потом великий хан уставился на Спящую Красавицу.
— Ты! — вскричал он. — Ты это проделала! И ты знаешь ответы на все, что меня тревожит!
Никколо Поло принялся нервно перебирать свои янтарные четки.
— Ох, боюсь, не обрадует она великого хана, — шепнул он Маффео.
Часто Марко видел, как в критические моменты хан ханов движется быстро и решительно. Видел он и как из-за злосчастной подагры Хубилай движется скованно и вымученно. Теперь же Марко видел, как великий хан движется быстро и вымученно. Взобравшись на одного из пони, что везли носилки со Спящей Красавицей, Сын Неба погнал упряжку в густой лес.
— Куда это он? — спросил Марко.
Стоявший рядом с хозяином татарин Петр пояснил:
— Он следует древнему монгольскому обычаю похищения невесты и покорения ее в борцовском поединке. Обычно это просто игра, которая по душе и парню, и девушке. А порой — настоящая битва. Например, когда семьи враждуют или когда девушка подобна Яркой Луне, воинственной дочери Хайду-хана. Эта царевна столь сильна, что пообещала выйти за любого знатного молодца, который сможет поставить сто коней на то, что повалит ее на землю. Замуж Яркая Луна так пока и не вышла. Ни один мужчина не смог ее одолеть. А конюшни Хайду тем временем пополнились десятью тысячами прекрасных животных. Надеюсь, великому хану будет немного проще. Мои дьяволы подсказывают нам последовать за ними и посмотреть…
Великий хан привез подвешенные меж двух пони носилки Спящей Красавицы на светлую лесную поляну. Там он остановился, с трудом спешился и сел на мшистый лесной ковер рядом с носилками. Долго-долго смотрел он на лик лучезарной девы.
Потом, наконец, заговорил.
— Как мне пробудить тебя, блистательная невеста? Должен же я с тобой поговорить… мне надо задать тебе столько вопросов… даже Сын Неба растерян пред столькими загадками. Надеть ли мне оленью шкуру и сражаться с тобой как с Яркой Луной, дочерью подлого Хайду? Рискнуть ли мне в столь тяжких битвах завоеванной Монгольской империей ради сомнительного удовольствия твоих ледяных объятий? Могу ли я коснуться тебя, моя невеста, или впаду в морозный сон?
Затем, вытащив из-под собольего плаща крепкую руку, великий хан поднес ее к самому лбу Спящей Красавицы и продолжил:
— И все-таки — если я уже не готов к риску и опасностям подобно тем жалким катайцам, что предшествовали мне на Троне Дракона, — могу ли я по-прежнему именоваться ханом ханов, внуком непобедимого Чингиса? — На круглом багровом лице катайского властителя появилось решительное выражение — и он нежно погладил восково-бледный лоб, небрежно подпертый изящной ладонью. Казалось, все тело его вдруг охватила страшная дрожь, — и Хубилай было отшатнулся… но тут же выпрямился.
А Спящая Красавица открыла мерцающие глаза и, глядя прямо в лицо великому хану, заговорила:
— Я чувствовала, как вы меня зовете — ты и твой сын… призываете меня с самого пика небесной горы в центре мироздания, где я пью сладкий нектар из плодов с древа вечной жизни и танцую с бессмертными средь света и тени. Мой облик, который ты видишь и который так тебе приятен, — всего лишь одежда, в которой я решила навестить твое царство. Остаться же с тобой я смогу лишь ненадолго. Так как же мне послужить тебе, о повелитель?
— Скажи, что сталось с Чингином… и что будет со мной? Я уже стар и полон сомнений. Кости мои болят, а силы стремительно уходят. Чингин умирает, а его старший сын, Тимур, мой теперешний наследник, еще только подросток. Тяжкая ноша могучей империи великого Чингиса покоится на моих усталых плечах. Не знаю, сколько еще смогу ее выносить. Приснилось мне, как мой дед стреляет грифов и кричит: «Готовься к походу… готовься к войне!» Не знаю, есть ли у меня еще сила ответить на его суровые призывы. Ты тут говорила о бессмертии, сияющая госпожа… прошу тебя, причасти меня твоим тайнам…
— Царевичу Чингину уготована была мучительная смерть. Однако поцелуй, которым он меня разбудил, удостоил его мирной кончины. Теперь его никакой поцелуй уже не пробудит. И все же это был отважный муж, ибо пожертвовал своей жизнью ради защиты Трона Дракона. А теперь дай мне руку, о повелитель, — если тебе хватит отваги меня обнять.
— С радостью, моя невеста, — ответил Хубилай. Медленно протягивая руку, он смело готовился к морозному прикосновению. Вот пальцы их встретились и Хубилай заметно вздрогнул, словно от пробежавшей по всему его телу страшной судороги. Кожа его побледнела как лед, глаза закрылись. Казалось — он впал в забытье. А потом на ладонь катайскому властителю из перстня Спящей Красавицы упал светящийся лунный камень. И Хубилай вдруг очнулся. Лицо его буквально лучилось неистовой энергией и силой.
— Благодарю тебя, моя невеста, — сказал хан ханов, внимательно разглядывая загадочный лунный камень у себя на ладони. Но Спящая Красавица не ответила — ибо сияющие ее глаза вновь смежил глубокий сон.
Тогда великий хан поднялся с земли — встал бодро и энергично, без малейших следов болезненной скованности. Потом, легко оседлав ближайшего пони, без единого признака слабости или боли, помчался обратно через осенний лес — к своим подданным. В носилках же мирно покачивалась Спящая Красавица. Марко и Петр вместе с его дьяволами последовали за повелителем…
