Похоже, об Эдварде больше говорить не будут, значит, можно вставать.
Я перевернулась на другой бок, стараясь, чтобы заскрипели пружины дивана, и громко зевнула.
На кухне замолчали.
Я сладко потянулась, из груди вырвался полустон-полувсхлип.
— Элис! — невинно позвала я. Голос скрипучий — то, что надо для моего маленького спектакля.
— Белла, я на кухне! — отозвалась подруга, будто не подозревая, что я подслушивала. Впрочем, она актриса первоклассная.
Папе вскоре пришлось уйти — он помогал Сью Клируотер готовиться к похоронам, так что без Элис я бы мучилась бездельем. Об отъезде она не заговаривала, а я не напоминала. Чему быть, тому быть, зачем думать об этом каждую минуту?
Зато мы обсуждали ее родственников — всех, кроме одного.
Карлайл ночами работал в одном из госпиталей Итаки и читал лекции в Корнеллском университете. Эсми помогала восстанавливать особняк постройки семнадцатого века — исторический памятник, обнаруженный в лесу к северу от города. Эмметт с Розали летали в Европу на второй медовый месяц, недавно вернулись. Джаспер учился в университете на философском факультете, а сама Элис занималась исследованиями личного характера, основываясь на фактах, которые прошлой весной неожиданно узнала я. Она отыскала психиатрическую больницу, где провела последние годы человеческой жизни. Той, что совсем не помнила.
— Меня звали Мэри Элис Брэндон, — невозмутимо сообщила она. — А мою младшую сестру — Синтия… Ее дочь, то есть моя племянница, до сих пор живет в Билокси.
— Выяснила, почему тебя поместили в то… заведение?
Что толкнуло родителей на крайние меры? Пусть даже их дочь видела будущее…
Девушка покачала головой, цвета золотистых топазов глаза стали задумчивыми.
— О них я почти ничего не узнала, хотя просмотрела все старые газеты на микрофишах. Моих родственников упоминали редко: они не принадлежали к кругу, о котором пишут журналисты. Есть сообщение о свадьбе родителей, о свадьбе Синтии тоже. — Имя сестры подруга произнесла как-то не уверенно. — О моем рождении, потом о смерти…
Я и могилу нашла, а еще стащила из больничного архива историю болезни. Дата поступления в больницу совпадает с датой на надгробии.
Я не знала, что сказать, и после небольшой паузы Элис заговорила о менее тягостных вещах.
За исключением одного, Каллены снова были вместе и проводили весенние каникулы в Денали с Таниной семьей. Даже самые незначительные новости я слушала с огромным интересом. О том, кто волновал меня больше всего, Элис не заговаривала, за что я была ей очень благодарна. Счастье уже то, что она рассказывает про семью, к которой мне так хотелось примкнуть.
Чарли вернулся после наступления темноты, измотанный еще больше вчерашнего. Следующим утром предстояло ехать в резервацию на похороны Гарри, и он рано ушел к себе. Мы с Элис снова ночевали в гостиной.
Папа казался каким-то чужим, когда еще до рассвета спустился в гостиную. На нем был старый костюм, который я никогда не видела. Пиджак расстегнут: наверное, уже не сходится, а такие широкие галстуки давно не носят. Стараясь нас не разбудить, Чарли на цыпочках подошел к двери. Притворившись спящей, я дала ему спокойно уйти, устроившаяся в раскладном кресле Элис сделала то же самое.
Не успела дверь закрыться, как моя гостья резко села, а когда откинула одеяло, оказалось, что она полностью одета.
— Ну, чем сегодня займемся?
— Не знаю. Ты видишь в окрестностях города что-нибудь интересное?
Девушка улыбнулась и покачала головой:
— Еще слишком рано!
В последнее время я целыми днями пряталась в Ла-Пуш и успела порядком забросить хозяйственные дела. Нужно хоть сегодня наверстать упущенное и как-нибудь порадовать Чарли: может, если вернется в чистый, аккуратный дом, ему станет немного легче? Начать лучше с ванной: почему-то она выглядит самой запущенной.
Пока я мыла кафель, Элис, облокотившись на дверной косяк, расспрашивала (правда без особого интереса), чем мои, то есть наши, одноклассники занимались во время ее отъезда.
Бледное лицо казалось бесстрастным, но я чувствовала неодобрение: рассказать почти нечего и подруге это не нравилось. Или у меня просто угрызения совести за подслушанный разговор?
Оттирая пол, я в буквальном смысле была по локоть в «Комете», когда в дверь позвонили.
Мельком взглянув на гостью, я заметила: она озадачена, чуть ли не встревожена. Ничего себе: разве Элис Каллен врасплох застанешь?
— Минутку! — выглянув на лестницу, прокричала я, быстро поднялась и ополоснула руки.
— Белла! — В голосе Элис слышалось разочарование. — Я догадываюсь, кто это, и думаю, мне лучше уйти.
— Догадываешься? — недоверчивым эхом отозвалась я. С каких пор ей понадобились догадки?
— У меня провал в ясновидении — так же, как и вчера, значит, скорее всего, это Джейкоб Блэк и его… друзья.
Пытаясь осмыслить услышанное, я смотрела на нее во все глаза.
— Ты не видишь оборотней?
— Выходит, так, — скорчила гримасу Элис. Похоже, она раздосадована, очень-очень раздосадована.
В дверь снова позвонили: несколько раз подряд, гневно и нетерпеливо.
— Элис, ты не обязана никуда уходить, ты первая пришла!
Моя гостья засмеялась серебристым переливчатым смехом, но как-то безрадостно:
— Уверяю тебя, нам с Джейком в одной комнате лучше не оставаться!
Чмокнув меня в щеку, девушка скрылась в спальне Чарли, а там наверняка заднее окно открыто… Еще один звонок.
Глава восемнадцатая
Похороны
Спустившись на первый этаж, я распахнула дверь. Конечно, Джейкоб!
Даже временно лишенная своего дара, Элис не ошиблась.
Неприязненно сморщив нос, парень стоял метрах в двух от двери. Старался быть спокойным, лицо бесстрастно, как маска, но меня не проведешь, заметила, как ладони трясутся!
Джейкоб буквально источал враждебность. Вспомнив день, когда он предпочел мне Сэма Адли, я вызывающе подняла подбородок.
У тротуара урчал на холостом ходу «Рэббит». За рулем — Джаред, на пассажирском сиденье — Эмбри. Нетрудно догадаться, что это значит. Братья боялись отпускать Джейкоба одного.
Я почувствовала грусть и небольшое раздражение. Каллены совершенно не такие.
— Привет! — решила я прервать затянувшееся молчание.
Не приближаясь к двери, Джейкоб поджал губы. Темные глаза шарили по прихожей.
— Ее нет, — стиснув зубы, процедила я. — Что тебе нужно?
— Ты одна? — недоверчиво переспросил индеец.
— Да…
— Можно зайти на минутку?
— Конечно, можно! Заходи!
