— Сядешь ко мне, господин? — спросил он, перекрикивая бурю.
— Нет, твоя скотина и так скоро отправится вслед за моей, — ответил Сенегард, взваливая вещевой мешок на спину. — Пойду пешком.
— В такой буран? Ты с ума сошёл! — В последнее время отношения эльфа с баргустанцем стали скорее дружескими, и последний хоть и продолжал иногда по привычке называть первого «господином», чувствовал он себя вполне свободным человеком, что только радовало эльфа, совершенно не нуждавшегося в слугах.
— Всё равно нам всем скоро придётся топать ножками, — откликнулся Сенегард, шагая рядом с конём Шолли-Строма. — Вечером надо будет устроить привал. Люди и так еле держатся в седле.
— А как же волки? Ты говорил, что они продолжают идти за нами, несмотря на то, что мы убили семерых из них. Второй такой схватки нам не выдержать. Людей и так осталось мало. Двое из них едут на загривках. Скоро все лошади падут так же, как и твоя. Что мы тогда будем делать? Стая быстро нагонит нас, а на открытом пространстве отразить нападение будет почти невозможно.
— Мы построим иглу, — ответил Сенегард, продолжая идти вперёд сквозь бурю. Снег налипал на лицо и одежду, ноги увязали в сугробах.
— Это ещё что такое? — не понял Шолли-Стром.
— Дом.
— Час от часу не легче! Из чего ты здесь собираешься строить дом? На много миль вокруг нет ни одного деревца. Кроме того, у нас нет ни топоров, ни времени, не говоря уже о силах!
— Мы построим его из снега, — нетерпеливо оборвал его Сенегард. — Вперёд, и хватит болтать.
Отряд шёл дальше. Никто, кроме Шолли-Строма, ехавшего рядом с Сенегардом, не заметил падения лошади, и заминки не вышло. Метель была столь сильной, что нельзя было ничего разглядеть в трёх шагах. Люди уже отъехали вперёд, так что Сенегарду с Шолли-Стромом пришлось их догонять. Через двадцать-тридцать шагов они наткнулись на остальных. Всадники стояли на месте и вглядывались в снежные завихрения, поджидая их.
— В чём дело? — спросил Сенегард недовольно. — Почему остановились?
— Ещё две лошади пали, — ответил Орманар, прикрывая лицо меховой перчаткой. На пушистом воротнике густым слоем лежал снег. — Ангер и Лумар остались пешими. Ты, я вижу, тоже. Хочешь сесть ко мне? — Он похлопал животное по шее, отчего с гривы полетели белые хлопья.
— Нет, — ответил Сенегард. — Ещё миля, и мы все пойдём дальше на собственных ногах. Вырежьте столько мяса, сколько сможем унести, и отправимся дальше, — в этой снежной пустыне даже конина казалась деликатесом.
Орманар передал приказ, и несколько человек достали мечи и ножи, чтобы вырезать мясо из павших лошадей. Сенегард скинул мешок и сел на него, что бы передохнуть. Пар белыми облаками валил у него изо рта и носа.
Около трёх с половиной месяцев назад он и его отряд покинули замок Архольд и, отправившись на восток, пересекли границу с Казантаром, после чего преодолели многие мили бескрайних заснеженных равнин, кое-где пересечённых замёрзшими речушками. Дважды им приходилось встретиться с патрульными отрядами казантарцев, но, к счастью, оба раза всё закончилось благополучно: солдаты взяли дань за проезд и уехали. Покинув пределы Казантара, отряд без приключений пересёк княжество Суа и вступил на земли империи Янакато, на территории которой находилась цель его путешествия — хребет Ами-Цишгун, где были спрятаны Проклятые Доспехи.
Воины запаслись кониной, и можно было двигаться дальше. От двадцати пяти человек, отправившихся в это путешествие, осталось только девятнадцать. Остальные замёрзли, потерялись в буране или погибли в недавней схватке со стаей волков, невесть откуда появившейся среди бури. Отряду удалось отбиться, но победа не далась даром. Теперь людям приходилось не только бороться со стихией, но и постоянно быть начеку, ожидая повторного нападения хищников. А Сенегард чувствовал, что они не оставят людей в покое. В заснеженной пустыне было слишком мало еды, чтобы считаться с потерями. Кроме того, чем больше волков погибнет, тем больше еды достанется выжившим. Таков был суровый закон этих проклятых мест.
Всё больше сомнений вызывали у Сенегарда способности Орманара следовать при такой погоде карте. Хотя маг и уверял, что они идут в верном направлении, уже несколько дней они не встречали никаких тому подтверждений. Однако ничего другого, как довериться Орманару, не оставалось, ибо даже обратного пути они найти не смогли бы — звезды, по которым можно было бы сориентироваться, закрывали тучи и белая мгла разыгравшейся несколько дней назад бури.
К вечеру пали ещё три лошади, к тому же потерялся один воин. Когда и где, никто не мог сказать, поэтому искать его было бессмысленно. Обтерев глаза и отряхнув снег, который тут же вновь начал упрямо ложиться на одежду и лицо, Сенегард дотронулся до ноги ехавшего рядом Шолли-Строма и, когда тот повернулся, крикнул:
— Передай, чтобы остановились. Пора устроить привал.
Тот кивнул и закричал в буран, передавая кому-то слова Сенегарда. Они тонули в завываниях ветра. Однако через десять минут все собрались и окружили Сенегарда, ожидая указаний. Он велел всем спешиться и смотреть, что он будет делать. Его послушались и подошли ближе. Сенегард собрал руками снег и утрамбовал его, затем вынул меч из ножен и вырезал из него большой кирпич. Он показал его всем и сказал:
— Наделайте таких как можно больше. Из них мы построим дом и спрячемся в нем. Я видел однажды, как на далёком севере, где такие морозы, как этот, кажутся летним зноем, люди живут в снежных домах многие годы и не мёрзнут. Лошади все равно не дотянут до завтра. Их нужно будет убить сегодня и освежевать, иначе туши замёрзнут, и их не разрубит никакой меч. Беллофрейн и Шолли-Стром, займитесь этим.
Те молча кивнули и скрылись за спинами товарищей. Через некоторое время издали донеслось протяжное ржание и чавкающие звуки ударов.
— Все за работу, — приказал Сенегард, сам подавая пример. — Нужно всё закончить прежде, чем мы замёрзнем.
— А что мы будем делать потом? — спросила Риния, нехотя начиная собирать снег. — Не просидим же мы здесь вечно.
— Когда-нибудь метель закончится, и мы двинемся дальше, — ответил Сенегард. — Судя по тому, сколько она длится, это должно произойти довольно скоро. А пока у нас нет другого выбора.
Однако им было не суждено построить дом. Через несколько минут после того, как люди стали вырезать кирпичи и складывать их в форме широкого круга, из бурана появились всадники. Их было человек двадцать, все закутанные в меховые одежды и плащи. Они с гиканьем вылетели из белой мглы и ринулись в атаку. У них было преимущество: неожиданность и то, что противники были пешими. Однако воины из отряда Сенегарда побывали не в одном сражении, и их противниками выступали и оборотни, и вампиры, и многая другая нечисть. Поэтому, даже застигнутые врасплох, отъединенные друг от друга бураном, они сумели организовать достойное сопротивление. Хотя двое пали практически сразу, сражённые налетевшими всадниками, остальные выставили мечи и бросились на врагов. Рядом с Сенегардом возник всадник, и меч просвистел, едва не задев шлем эльфа. Затем лошадь встала на дыбы, словно намереваясь ударить его копытами в грудь. Сенегард молниеносно нырнул под ноги животного — манёвр, требующий редкостной выдержки, — и пропорол ему брюхо мечом, выпустив на снег дымящиеся кишки — он старался не убивать ни в чем не повинных животных, но иногда, чтобы выжить, приходилось нарушать даже собственные правила. С предсмертным хрипом лошадь повалилась на бок, но всадник успел соскочить и ловко приземлился на обе ноги. Однако на какое-то мгновение он потерял своего противника из вида, и это решило его судьбу, которую, впрочем, и так ждал подобный конец, ибо против Сенегарда мало кто мог выстоять — недаром в своё время Тень Шершня считался лучшим наёмным убийцей Межморья и южных земель. Сделав резкий выпад, он пронзил противника под ребра правой стороны и, повернув лезвие, выдернул его из обмякшего тела. Повалил густой белый пар, багровая кровь выплеснулась на снег, прожигая в нем глубокие борозды. Следующий противник с гиканьем напал сзади. Тяжёлый меч обрушился сверху, но Сенегард отразил удар, и острие скользнуло по плечу, пропоров плащ и толстую кожаную куртку, но отскочив от эльфийского панциря. Он успел нанести колющую рану в бедро нападавшему и подрезать сухожилие его лошади. Животное припало на заднюю ногу, и всадник не смог удержаться в седле. Он грохнулся на землю и попытался встать, но рана лишила его ловкости и скорости, так что Сенегард подоспел раньше, чем он успел занять позицию. Просвистел меч и разрезал одежду на груди воина. Тот успел отшатнуться, и это спасло ему жизнь. Зазвенела сталь встретившихся клинков. Сенегард был явно сильнее, он осыпал противника яростными ударами, заставляя пятиться. Наконец, раненый потерял равновесие и, падая, оглянулся. В тот же миг холодное лезвие пронзило его сердце.
