Хоть маг был и не робкого десятка, что-то вымолвить он уже не смог.
Я как будто очнулась от наваждения, и посмотрела на свои руки, я теперь знала, что не использую свою силу, поскольку боюсь, что она завладеет мной. Я едва прошептала:
— Я… не хотела так…
Шаделар легко протанцевав через комнату до меня, как ребенок, бесстрашно положил мне руку на плечо и сказал:
— У тебя получилось! В следующий раз кинешь им это под ноги! Сразу забудут, как над тобой смеяться! Ха-ха!
Слова были произнесены уже без намека на упрек и с куда большим уважением.
Я чуть улыбнулась.
— Я не люблю ссор. И… Я думаю, сегодня мне нужно побыть здесь и успокоиться.
Хэльвиллен слегка пожал мою руку и ответил:
— Ладно, я понял. Уже исчезаю. Увидимся завтра в зале медитаций, — он подмигнул, — Почитаем еще.
Я кивнула, и он вышел, вернее, вытанцевал прочь, закрыв за собой двери.
Было бы на что смотреть, подумала я. Вдруг завтра опять ничего не выйдет? Неужели мне нужно будет снова хорошенько разозлиться и дать волю ярости? А быть может… быть может, отрицая часть себя, я отрицала и свой дар? Человек ведь не может состоять из одной только робости и скромности, где-то внутри обязательно должен быть стержень, на котором все это должно держаться. Моя сила, уверенность, напор, гнев и ярость, почему я не могу согласиться, что все это тоже могу быть я?
Я вдруг сконцентрировалась на сердце и почувствовала, как сила наполняет его, как она плавно, по моему желанию, скользнула мне в руки, на ладонях зарделся сиреневый огонь, жалкими искорками уже не пахло. Моя сила имела сиреневый цвет и была сейчас чистой, не прошедшей через заклинание.
Ей-ей, завтра нужно будет начать с чего-нибудь безобидного. Но посмотрим, как они посмеются утром, если у меня все получится!
Но утро началось далеко не самым приятным образом.
Глава 44
Сила Анадаратиров
Меня грубо разбудили. Сани с огромными, полными слез глазами, влетела ко мне в комнату и поспешно закрыла за собой дверь, я резко встала, поняв, что случилось нечто страшное.
Лицо рабыни было испачкано кровью, на руках, которыми она защищалась от ударов хлыста, красовались глубокие рубцы, бедную женщину исполосовали так, что она еле стояла на ногах. Слезы застыли в глазах, будто боясь скатиться вниз, глаза выражали ужас и надежду одновременно, и это было страшно.
Я вскочила со своей постели из мягких подушек только для того, чтобы едва-едва успеть подхватить ее падающее обессиленное тело. Я уложила ее поудобней и изодрала на ленты одно из своих платьев, чтобы хоть как-то перевязать самые глубокие раны. Некоторые все еще кровоточили. Она тихонько стонала и каждый звук, что вырывался из ее груди, разрывал мое сердце. Я поняла, что перед глазами начинает мутнеть от подступающей ярости.
Я не знала, у кого просить помощи, кто же из этих магов и жриц снизошел бы до того, чтобы хотя бы выслушать меня? Хэльвиллен? Ему тоже не было дела до рабов, я почти слышала его слова: «Ну что ж, завтра к тебе пришлют еще одного фольба». К тому же он не жрец.
Когда я осознала, что никто здесь не поможет мне и жизнь этой женщины зависит только от меня, воздух вдруг заколыхался перед моим взором, а в моих руках вместе с кровью побежало чистое пламя.
Я наклонилась к бедной рабыне и спросила:
— Кто это сделал?
Женщина чуть приоткрыла сухие губы, чтобы бессвязно пролепетать, что не смеет отвечать мне, но я крепко сжав ее руки, повторила свой вопрос, глядя ей прямо в глаза.
Она в ужасе отшатнулась от меня и едва прошептала:
— Это Карна, — и веки ее сомкнулись, а руки безвольно повисли в моих ладонях.
Подправив подушку под ее головой, я вышла из комнаты и заперла ее на ключ, даже и не думая обуздывать ярость, клокотавшую в груди.
Конечно же, я направилась прямиком к покоям бывшей невесты принца. Никто не посмел встать у меня на дороге, а обычные презрительные взгляды почему-то стали даже какими-то испуганными.
Сила в груди росла, набирая такую мощь, что я уже почти не видела дороги, каким-то непонятным чувством угадывая, куда нужно идти. Огонь так и плясал в глазах, руки натурально горели, но пламя не причиняло мне вреда. А вот тлеющие рукава платья, почему-то обжигали кожу, но это только распаляло меня еще сильней.
Я не знала, в своей ли она башне, я остановилась перед самой дверью и постучалась так громко, что слышно было, наверное, даже на самом высоком — третьем этаже. На двери осталась выжженная вмятина, я даже поразилась собственному гневу, но уже ничего не могла с ним поделать. Мне не было никакого дела до зрителей, что сейчас собирались на небольшой площади перед башней и выстраивались на балконах.
Только я занесла свою руку, чтобы постучаться громче или совсем спалить эту дверь, как на балкон второго этажа вышла восхитительная эльфийка в черном кружевном наряде и презрительно взглянула на меня сверху вниз.
Я никогда не видела подобной красоты, ее глаза были чернее ночи и в них тонули мужские сердца, пышные волосы струились по плечам, обрамляя восхитительную точеную фигуру. Высокий лоб, маленьких аккуратный носик и пухлые розовые губы делали ее лицо красивым настолько, что смотреть на нее было даже больно. Высокий корсет с кружевными оборками и летящая кружевная юбка чуть ниже колен, подчеркивали все ее прелести. Она не казалась ни жестокой, ни злой, я даже подумала, а не ошиблась ли я — как может такая женщина причинить кому-то зло. Но голос выдавал ее с головой — он был будто насквозь пропитан ядовитой ненавистью. Не удивлюсь, если она носит глэрц в виде змеи под своей одеждой.
— Чего тебе здесь нужно? Убирайся, пока мои слуги не разорвали тебя на куски!
Я отошла от башни, чтобы лучше ее видеть и тут услышала свой собственный голос:
— Я вызываю тебя на поединок! Ты искалечила невинную женщину. Ты ее и вылечишь!
Она звонко расхохоталась, облокотившись на перила, а затем сказала, едва сдерживая смех:
— Ты, наверное, сильно ударилась головой там, в зале медитации. Ты только посмотри на себя! Уродливый и самодовольный татир, мерзкая смертная оборванка… Еще раз говорю тебе — убирайся в свою нору!
Искры пламени, уже немного остывшие в глазах, теперь вспыхнули в два раза ярче и на какое-то мгновение я, казалось, потеряла способность видеть, пламя застилало все вокруг.
— Я потомок бессмертных магов Анадаратиров! — раздался вдруг голос такой силы, что башня загудела, и от его мощной волны внутри полопались какие-то сосуды, чудовищная волна магии заполнила меня изнутри полностью.
Ее лицо побелело, улыбки уже как и не бывало, Карна моментально юркнула в двери, затворив их и задернув тяжелые бархатные шторы.
