Тропинка петляла тонкой нитью между деревьями. Лес погружался во тьму ночи; просыпались ночные его обитатели. Вдалеке завыл одинокий волк, пролетел, ухая, филин.
Идти пришлось долго. Первое время жнец боялся, что некромант просто-напросто перенесет себя и барона к дверям логова Второго, но либо темный маг экономил силы, либо попросту не знал нужных заклятий.
Тем временем жажда убийства все сильнее и сильнее охватывала Джефри. Он боролся с ней из последних сил и пока одерживал верх в этой борьбе, но силы его были на пределе.
Наконец, когда уже порядком стемнело, они вышли из чащи леса на огромную поляну. Посреди этой поляны возвышалась футов на двадцать старая полуразрушенная башня. Наверное, пару веков назад в ней еще теплилась жизнь, поддерживаемая дозорными, но сейчас башня была мертва. Черный камень стен местами потрескался, зубья сверху торчали через один.
Дверь, ведущая внутрь, тоже была не в лучшем состоянии: полоски железа, «сшивающие» доски, покрывал толстый слой ржавчины, сами доски прогнили.
Идеальное место для мага, предпочитающего иметь дело с мертвым материалом.
Только не слишком ли заметное?
Впрочем, до города не меньше двух-трех часов пешему, и то — если знать дорогу.
Тем временем некромант вплотную подошел к двери и постучал.
Спустя несколько секунд она с противным скрипом открылась, впуская мага и его спутника, и те незамедлительно проникли внутрь. Затем, с таким же скрипом, дверь закрылась.
Джефри подождал немного, но со стороны башни не раздалось больше ни звука.
Отлично. Пора уходить. Теперь он знает, где находится логово Второго, и обязательно придет сюда завтра, хорошенько все продумав…
Вскрикнув, жнец схватился за голову и упал на колени.
Нет, нельзя так долго обманывать свои чувства.
Ему нужно убивать! Нужно!
Правая рука выдернула из ножен палаш, левая взялась за дагу. Ноги понесли жнеца к башне. С каждым шагом его разум все больше затмевала проклятая жажда; бешенство переполняло жнеца.
Подойдя к двери, Джефри, не раздумывая, всадил палаш меж двух досок. С той стороны донесся чей-то стон.
«Все?! Ты доволен?!» — спросил себя жнец.
Но ответа не последовало. Вместо этого он нажал на рукоять палаша, решив использовать его как рычаг. Таким образом он вывернул три доски и шагнул внутрь.
На полу лежал мертвец в серых одеждах.
Перешагнув через тело, Джефри начал спуск по лестнице, ведущей в подвал. Внизу оказалась еще одна дверь, даже более хлипкая, чем входная. Ее жнец просто вынес плечом.
Подвал походил на зал дворца, только потолки располагались слишком низко — на высоте двух человеческих ростов.
У стены, неподалеку от входа, возложив книгу на некое подобие кафедры, стоял высокий человек в сером балахоне. Заслышав грохот, он обернулся.
Их взгляды встретились, и незнакомец расплылся в довольной улыбке.
— А, жнец, — сказал он, не переставая улыбаться, — ты как раз вовремя.
Эти слова заставили жнеца успокоиться.
— Кто ты такой? — хриплым голосом поинтересовался он.
— Ты знаешь меня как Второго.
— Так ты и есть тот самый некромант? — Джефри поудобней перехватил рукоять палаша и бросился на мага.
Тот хмыкнул и отвернулся.
Жнец уже заносил руку для удара…
Палаш со звоном упал на пол.
Рядом приземлилась и дага.
Джефри посмотрел на свои руки и побледнел.
Жнецов сложно напугать. Легче, пожалуй, убить их, чем заставить испытать постыдное чувство страха.
Но сейчас был тот редкий случай, когда ужас впился в сердце убийцы и ни в какую не желал ослаблять хватку.
Руки его были мертвы. Голая кость — и никаких мышц, сухожилий, кожи.
Двумя плетями повисли они и совсем не желали слушаться.
— Что ты сделал?! — воскликнул жнец, едва не срываясь на визг.
— Что?.. А, ты про это. Так будет лучше. По крайней мере, до тех пор, пока ты не окажешься за решеткой. Эй!
Ноги подкосились, и Джефри упал рядом с оброненным оружием.
Все его конечности разом омертвели.
Подоспевшие на возглас хозяина слуги в таких же, как у Второго, балахонах подхватили жнеца под мышки и сунули, в находившуюся здесь же клетку. Уложив обездвиженное тело Джефри на рваный матрас, они поспешили покинуть его — словно боялись, что узник очнется от странного оцепенения и набросится на них, как бурый на зазевавшегося толстолобика.
Впрочем, эти опасения были напрасны: жнец не мог пошевелить и пальцем.
Однако, едва щелкнул замок, конечности Джефри ожили. Он поднял руку, ногу, будто снова овладевая собственным телом, а после, одолеваемый ненавистью, вскочил с пола.
— Ты! — воскликнул он. — Ты безумец!
— Возможно, — мерзко улыбнулся Второй. — Но я единственный, кто может подготовить приход Хозяина, и оттого я расстраиваюсь меньше.
Довольный собственной шуткой, некромант хохотнул.
— Убей меня, сволочь! — заорал жнец, уцепившись за железные прутья двери. — Убей! Зачем я тебе живой?
— Не задавай глупых вопросов, — поморщился колдун. — Если бы ты не был мне нужен, я бы давно прикончил тебя. Объяснять я ничего не стану — завтра сам все поймешь… возможно… А возможно, и не поймешь — кто вас, жнецов, знает? Кроме моих братьев… ха…
Джефри вздрогнул. Последние слова пробудили в нем непонятную тревогу.
— Что значит — твои братья.?
— То есть?
— К чему ты это сказал?
— А, да ты ведь ничего не знаешь, — хмыкнул Второй. — Мои братья — это ваши Высшие.
Пожалуй, у Джефри никогда не было такого шока. Жнец открыл рот и опустился на пол.
«…Просто оглядись вокруг, всмотрись в происходящее и вспомни, что Высших было всего пять. Трое погибли в давнем сражении с людьми. Теперь их четвертый брат тоже мертв, а с пятым ты еще увидишься…»
— Пя… ть? — с трудом выговорил жнец.
— И вот благодаря моей незаурядной хитрости и везучести из Пяти остался я один.
— Но… как… Ты уничтожил мир Ночи?
— Ха. Все намного сложней, мой друг жнец. Я всего лишь оставил два заказа и — оп! — убил этим сразу… гм… шесть зайцев. И вот — нет ни четверых моих братьев, ни Спящего, ни того чудака из легенды…
— Клевца, — сухо напомнил Джефри.
— Именно. А завтра… завтра утром не станет еще многих…
— Но…
— Все завтра.
И колдун отвернулся.
Жнец опустил голову и закрыл глаза.
Все кончено. Выхода нет.
И как он раньше не догадался?
Теперь все стало на свои места.
Весь план изначально принадлежал Второму. Причем наверняка все было рассчитано задолго до рождения Брейва, впоследствии ставшего Клевцом.
