Откуда-то издалека в знойный воздух проникали голоса, назойливо гудя и заставляя голову раскалываться. Он пытался отмахнуться, но они не исчезали, а становились ещё громче. На мгновение Шолто вынырнул из бреда, чтобы увидеть стены старой комнаты в доме, населенном наркоманами и проститутками обоих полов, место, где никому не было дела до происходящего в двух шагах от него. Сюда приползали вколоть дозу, отдохнуть от клиентов или тихо лежать, умирая.
Старые обои висели клочьями, словно их срезали со стен. Грязное окно не пропускало света, и в комнате царил желтоватый полумрак, который не могла разогнать мигающая лампочка, висящая под самым потолком. Поэтому он решил, что ему показалось, что в комнате ещё кто-то есть. Две тени, наблюдающие за ним. Он ожесточенно зашипел, махнув крылом, и они подались назад, чтобы он не задел их. А затем Шолто вновь очутился на дороге к Коллахту, бредя по раскаленной земле.
Он уже не думал ни о чем потому, что разум покинул его. Он слышал голоса, которыми разговаривало солнце, и видел впереди замок, который растекался в воздухе. И тогда Шолто остановился, чтобы умереть.
Но вместо смерти пришла облегчающая страдания влага. Она скользила по его телу каплями дождя, сбивая жар, охвативший его тело. И земля вокруг Шолто медленно смыкала свои уродливые трещины, получив наконец-то так же облегчение. Он закрыл глаза, подняв лицо к небу и наслаждаясь облегчением.
Когда жар наконец утих, он смог снова вынырнуть из бреда и увидел склонившееся над ним лицо дяди и придворного целителя. Дядя, смотрящий на него с непроницаемым выражением, удерживал его крыло, пока целитель пытался влить в рот Шолто снадобье. Это было слишком нереально, чтобы быть правдой, и Шолто снова впал в забытье.
Сколько он проспал - он не мог понять. Может полдня, может день. Но, когда он открыл глаза, то вновь увидел стоящего над ним дядю и складывающего в кожаный саквояж инструменты и снадобья целителя. Увидев, что Шолто открыл глаза, дядя наконец заговорил:
- Ты заставил приложить немало усилий, чтобы найти тебя. Тебе не место в этом омерзительном вертепе.
Шолто огляделся. Он помнил, что комната, в которую он заполз, теряя рассудок, находилась в одной из городских трущоб. Здесь всё было неприглядно и несовершенно. Как и он сам.
- Как Вы нашли меня? - Шолто закрыл глаза, которые раздражал даже такой тусклый свет, на который могла быть способна гаснущая лампочка.
- Ты забываешь, что в тебе течет кровь моего брата, - холодно заметил дядя.
Если один из членов семьи попадал в беду, вся семья это ощущала и могла найти пострадавшего по следу его магии. В какой-то мере Шолто был даже рад тому, что дядя его нашёл. Сам бы он не справился.
- Что со мной было? - он знал, что не только бессмертен, но и почти неуязвим, а значит - насколько не были бы серьезными раны, он всегда выкарабкается. Но в этот раз не сработало.
- На оружие, которым тебя ранили, был яд, - лорд Айнгус снова надел холодную маску. Шолто вспомнил демона в доспехах, напавшего на Аноэля. Такой же демон был выставлен на площади Коллахта, и он, маленький мальчик, смотрел, как фиолетовые лучи отражаются в красно-черной броне.
- Этот яд убил твоего отца, - дядя словно прочитал его мысли и поймал взгляд на целителя, - ран было слишком много, а целители - слишком далеко. К тому же, ты - не просто эльф.
Спасибо за напоминание, дядя. Ему с очевидным трудом удавалось спокойно говорить о том, кем был Шолто.
- Благодарю, - Шолто устало закрыл глаза.
- Ты должен вернуться домой, - сказал дядя.
- Мне хорошо в этом мире, - отозвался Шолто.
- Это не твой дом! - Дядя гневно повысил голос, - твой дом - Коллахт!
- У меня нет дома! - Ощущая резкий прилив сил от нахлынувшего гнева, перебил его Шолто, - вы объяснили мне это, когда велели выкинуть в пустошь! Я - бастард Вашего брата, чудовище, которое Вам ненавистно!
Воцарилась тишина. Где-то за перегородкой слышался чей-то бессмысленный смех, кто-то плакал, кто-то невнятно бормотал в тяжелом сне.
- Ари убит, - внезапно глухо произнёс лорд Айнгус.
Шолто не испытывал ни капли жалости к кузену, но всё же спросил:
- Как это случилось?
- Те же демоны, что ранили тебя, - дядя внезапно осунулся, и груз прожитых столетий проступил на его лице. Шолто невольно почувствовал жалость к нему, дядя же продолжал, - они захватили один из миров юга. Разведчики говорят, что теперь они - не просто небольшие отряды. Целая армия.
Арии был наследником. Теперь Коллахт остался почти обезглавленным, не имея других претендентов на трон. Дядя потерял любимого сына умирающим от ядовитого оружия захватчиков, а Коллахт лишился будущего правителя. Безрадостное будущее.
- Теперь ты - мой наследник.
Дядя повернулся к Шолто, и его взгляд говорил о бессонных ночах и до сих пор не пережитом горе.
- Я не могу. Нет, - Шолто был настолько изумлен, что еле выдавил из себя эти слова, - нет, дядя!
Это было худшее, что он мог себе вообразить. Настолько худшее, что он почти ощущал, как на шее стягивается душащая его петля. Он не может покинуть этот мир. Он не может бросить всё, что у него здесь есть.
- Кроме тебя у меня больше нет никого. Я не так молод, чтобы жениться, да и не хочу этого, - голос дядя внезапно дрогнул. И Шолто подумал, что это было самое странное время для того, чтобы судьба стерла многолетнюю неприязнь дяди к нему. Он не знал, что сказать на всё это. - Я позвонил тому, на которого ты работаешь. Он уже едет, чтобы забрать тебя. Когда восстановишь силы - дай знать и возвращайся.
Шолто был готов закричать на дядю, в ужасе представляя, что тот позвонил Гаю. Он не мог допустить того, чтобы тот увидел - где предпочитает зализывать раны Шолто. А главное - чтобы он увидел его таким, беспомощным и никчемным.
Дядя направился к двери, но внезапно остановился и повернулся к Шолто:
- Родную мать Ари убили черные альвы. Они внушили ей броситься с башни замка, просто так, развлекаясь. Глядя на тебя, я всегда вижу её убийц, полукровка.
Молчание было настолько тяжелым, что от него становилось не по себе. Пока Гай молча вёл машину, изредка глядя в зеркало заднего вида, Шолто сидел, закрыв глаза и морщась от боли. Несмотря на снадобья дядиного целителя и медленное восстановление своего тела, он продолжал ощущать себя ужасно.
Но ещё более ужасающим было то, что Гай пришел в этот притон, увидел все его грязные и мерзкие детали - пьяных шлюх, блюющих в коридоре наркоманов, тощих несовершеннолетних человеческих подростков, торгующих собой и наркотиками наравне с взрослыми. И он до сих пор молчал. Шолто ощущал себя по уши в дерьме. Лучше бы тот хоть как-то выказал свое презрение или мнение по поводу того, как низко пал Шолто. Или же он считал, что его пристрастия таковы, что он находит удовольствие во всём этом. Тут была доля правды, но Шолто почему-то не хотелось пасть в глазах Гая ещё более ниже. Он и так испытывал неимоверное унижение, слывя трусливым пацифистом. Объяснять же, что насилие течет в его венах и зовет его, чтобы он вновь и вновь превращался в чудовище, Шолто не мог и не хотел. Ему оставалось только носить клеймо труса.
