Могло ли статься, что Серкадион Мани, подобно Сумраку, был представителем той же древней расы?
Забену исторические загадки не волновали. Ее внимание сосредоточилось на зловещей фигуре Короля-Дракона, который в буквальном смысле рвался со страницы на волю. — Он может сбежать?
Мани бросил взгляд на пленника и едва заметно сдвинул брови.
— Он сильнее, чем я предполагал. Я не думал, что он сможет бороться со мной так долго. — Плечи под балахоном приподнялись и опустились. — Но все, на что он способен, — это бороться…
Странная плоская фигура, очевидно, была не согласна с его утверждением. Король-Дракон только удвоил видимые усилия.
— Но как ему удалось стать похожим на человека? — спросила изумленная и встревоженная волшебница, оставив без внимания оскорбленное выражение на лице Серкадиона Мани. Уэллен от души надеялся, что у карлика нет привычки стирать с лица земли любого, кто его раздражает.
— Способы есть. Но без сложностей не обошлось. Вы же видите, необходимых размеров и основных форм он добился, но вряд ли сошел бы за человека, не будь еще одного заклятия. Он пытался компенсировать неудачу, спрятавшись под чужим обликом. Это сработало — но крайней мере, если к нему не прикасаться… — Последовало хмыканье. — С полной уверенностью могу сказать, что никогда не видел столь звероподобного рыцаря. Хотя отчасти уродство скрывает шлем.
Несмотря на снедавшее ее беспокойство, Забена изумлялась сложности и утомительности колдовства, потребовавшегося Королю-Дракону, чтобы добиться хотя бы такого результата. Уэллен не упрекал ее за то, как смотрела она на представшее перед ними зрелище. Он понимал: женщина думает, чего бы она могла достичь с подобными способностями.
— А теперь… — заговорил карлик, но тут же остановился, видя, что оба гостя все еще не могут отвести глаз от разъяренного дракона. — В человеческом ли облике, в драконьем — он не может вырваться! — Мани вздохнул и добавил: — Вижу, пока он рядом, нам не удастся спокойно побеседовать. Да и место для беседы — не самое удобное…
И все трое внезапно оказались в другой комнате. Желудок Уэллена дернулся. Ученый до сих пор ненавидел этот способ перемещения, хотя с каждым разом телепортация все меньше и меньше возмущала его организм. Болезненнее всего она отзывалась в сознании, а не в теле. Сам ученый это понимал, но желудку растолковать не мог.
Новая комната казалась очень знакомой — и не потому, что ученый видел ее раньше. Просто она была похожа на множество себе подобных. Как и в потайном жилище Забены,
Уэллен почувствовал себя почти по-домашнему. Вдоль стен стояли полки с удивительными и таинственными предметами. Письменный стол со свечами, почти такой же, как в его собственном кабинете. Бумага, очинённые перья… Заметки и наброски, разбросанные там и сям… Комнату, очевидно, совсем недавно приводили в порядок, однако вещи уже успели собраться в новые груды в самых разных местах. Комната была типична для человека того же склада, что и сам Уэллен, — исследователя и книжника.
— Вот здесь будет гораздо лучше. — Карлик снова улыбнулся, а его гости в очередной раз содрогнулись. — Садитесь.
И тут ученый обнаружил, что кабинет карлика был не таким уж типичным.
Мрамор под ногами вспучился, отчего они с Забеной потеряли равновесие. Падая, Бедлам представил себе, как череп его, ударившись о камень, разобьется на куски, а после то же самое случится с Забеной, и образ волшебницы, лежащей замертво на полу, взволновал его куда сильнее, чем опасения за собственную судьбу.
Но на полпути к гибели что-то мягкое подхватило ученого и придало ему сидячее положение. Судя по возгласу Забены, с ней произошло нечто похожее. Уэллен посмотрел вниз.
Под ним было кресло, созданное из того же вещества, что и пол. Уэллен провел пальцем по тому, чему надлежало быть твердым, как камень, однако вещество оказалось гладким и мягким. Его спутница с изумленным видом изучала свое кресло. Пол, даже приняв форму кресел, остался с виду похожим на камень.
— Я уверен, это достаточно удобно.
Серкадион Мани все еще стоял. Но, насколько позволял видеть балахон, подогнул под себя ногу. Бедлам ожидал, что он зашатается или даже упадет, однако колдун сохранил равновесие.
Затем он подогнул и другую ногу — и просто остался парить в воздухе.
Призвав на помощь всю свою смелость, Уэллен заговорил:
— Господин Мани, благодарю тебя за позволение войти в твою цитадель. Мне известно, что ты редко общаешься с другими. ..
— Чаще, чем ты думаешь. — Улыбка карлика сделалась шире, но приятнее от этого не стала. — Вы, мои юные друзья, далеко не первые, кому позволено было войти.
Это шло вразрез со всем, что слышал Уэллен, но он попытался увидеть в этом добрый знак. Конечно, карлику не стоило оповещать весь свет о своем частом общении с другими людьми, однако как ему удавалось держать это в тайне?
— Это — не здесь и не там, — продолжал Мани, рассеянно барабаня пальцами по переплету книги.
Забена, немного успокоенная тем, что кресло, похоже, не собиралось глотать ее с потрохами, спросила:
— Скажи пожалуйста, это та самая книга дракона? Карлик снова хмыкнул.
— В некотором смысле.
— Что это значит?
— В точности то, что я сказал.
Разговор на глазах превращался в путаницу, которой все обитатели Драконьего царства, похоже, просто наслаждались. Уэллен поспешил вмешаться.
— Ты сказал, что мы — далеко не первые, кому ты позволил войти. Почему же не существует сказаний о тех, других? И как им удалось после встречи с тобой избежать Королей-Драконов или Повелителей Мертвых?
— Я принял меры. — Других пояснений не последовало. — Сдается мне, господин Уэллен Бедлам, ты шел ко мне с неким предложением.
Ученого словно обожгло изнутри. Он понял, что любопытство заставило его забыть о судьбе Сумрака.
— Да. Сведения о неизвестных тебе землях в обмен на помощь двум моим товарищам… хотя для одного из них, пожалуй, уже слишком поздно.
— Быть может. Посмотрим. А что произошло с другим? Какая участь его постигла? Объясни со всеми подробностями.
И Уэллен принялся объяснять. Упоминание Повелителей Мертвых не смутило Серкадиона Мани даже на миг. Когда Уэллен замешкался, раздумывая, стоит ли рассказывать о своем противнике, карлик, подняв руку с переплета покоившейся на его коленях книги, велел ему продолжать. Ученый рассказал о ночном нападении и решении Сумрака выследить некромантов и отомстить им.
Уэллен заметил, как расширились — и тут же сузились — глаза Мани, когда он услышал, что Сумрак, по его собственным словам, связан с самозваными богами узами крови. Любопытствуя, какой эффект на мага произведет рассказ о встрече с призрачной женщиной, ученый подробнее остановился на этом моменте и описании привидения.
