Адам взглянул на француза, без чувств лежащего между ним и Перегрином на заднем сиденье.
— Думаешь?
Перегрин нахмурился.
— Наверное, это было бы справедливо, но, честно говоря, я не вижу смысла.
— Почему?
— Во-первых, его состояние настолько плачевно, что вряд ли он сможет предстать перед судом, — ответил Перегрин. — А во-вторых, обстоятельства его преступления настолько необычны, что вряд ли мы сумеем что-то объяснить полиции.
— Почему же необычны? Он замешан в краже Печати и в убийстве Натана Финнса, — заметил Адам.
— Если мы расскажем об этом в подробностях, нас засадят в ту же закрытую лечебницу, что и Жерара, — фыркнул Перегрин.
— Без всяких сомнений, — согласился Маклеод. — Насколько я понимаю, ты отказываешься от идеи отправить Жерара в тюрьму?
— Сообщник француза мертв, и вряд ли мы когда-нибудь узнаем, кто это был. А для Жерара нельзя найти худшего наказания, чем то, что его уже постигло. Как это глупо — сойти с ума от страха!
— Законы Кармы суровы, — отозвался Адам. — Мироздание само так распорядилось.
— Так что же ты в конце концов собираешься делать? — не отставал Перегрин.
Адам молча смотрел на синий сапфир в своем кольце. Потом поднял голову.
— Родственники Натана Финнса имеют право на информацию. Нужно сказать им, что убийцы более нет в живых и они могут быть спокойны. Я, пожалуй, возьму этот разговор на себя. А что до Жерара…
Взгляд Синклера снова остановился на мертвенно-бледном лице француза.
— Он сейчас даже имени своего не помнит. И нас не узнает, если увидит. Думаю, Жерар полностью потерял память, в том числе и о случившемся этой ночью. Его душа сейчас — чистый лист. Однажды, очнувшись, он может начать новую жизнь. Самое верное решение, на мой взгляд, это поместить его в тихую лечебницу и найти ему хорошего врача.
— Но кто сможет его вылечить? — Перегрин в недоумении помотал головой. — Чтобы помочь Жерару, надо хотя бы примерно знать, что с ним произошло, а есть ли доктор, способный понять… — Он запнулся и посмотрел на Адама, по губам которого бродила задумчивая полуулыбка. — Ты собираешься лечить его сам?
— Лечение потребует времени и терпения. Как я уже говорил, болезнь Жерара коренится в его прежнем воплощении. Но я не сказал вам той ночью в Файви, что именно мне стало известно о его прошлой инкарнации. Жерар согрешил перед Орденом Храма. В прошлой жизни он был главным преследователем тамплиеров. Его имя в том воплощении — Гийом де Ногар.
— Я читал о нем, — отозвался вдруг Кохрейн, доселе не проронивший ни слова. — Его имя упоминалось в связи с историей масонства. Это он подговорил Филиппа Красивого упразднить Орден Храма.
— Именно, — мрачно кивнул Адам. — Гийом де Ногар был канцлером короля Франции. Король Филипп преследовал тамплиеров не только из желания завладеть их богатством, но еще и из мести — некогда они не приняли его в Орден. А де Ногар оболгал тамплиеров, обвинив их в ереси, чтобы удовлетворить свою алчность. Он обвинял их, в частности, в том, что они предавались идолопоклонству, почитая некую голову как своего божка.
Маклеод поднял брови.
— Ты хочешь сказать, что в этом обвинении был намек? Ведь часть тайн Ордена связана с Венцом Соломона…
— Теперь уже трудно судить определенно. — Адам пожал плечами. — Мне неведомо, какими знаниями о сокровищах обладал де Ногар. Единственное, в чем я могу быть уверен, так это в том, что тамплиеры с помощью Венца сдерживали злые силы. Если их почтение к реликвии простецы могли воспринимать как поклонение, то логическая цепочка выстраивается очень легко. Ассоциация Венца с головой очевидна. Понятно, как враги Ордена могли исказить правду и использовать ее против тамплиеров.
— Объяснение подходящее, — кивнул Маклеод. — Главы Ордена могли бы оправдаться, раскрыв инквизиции истинное положение дел. Но расскажи тамплиеры правду о сокровище, негодяи вроде де Ногара попытались бы использовать силу Венца в корыстных целях. И если бы они добрались до ковчега…
— Поэтому тамплиеры сохранили тайну, не выдав ее даже под пыткой, — закончил Перегрин со вздохом. — И гибель их была ненапрасной. Мы смогли завершить миссию рыцарей Храма. Может быть, придет день, и Жерар поймет, как жестоко он ошибался. Я надеюсь, что у него хватит мужества и сил начать жизнь с чистого листа.
— Я тоже, — коротко отозвался Адам. — А пока, джентльмены, хочу поздравить вас с успешным завершением операции. Этой ночью мы славно потрудились.
Устало улыбаясь, он приподнял висевший у него на груди крест виконта Данди, с глубоким почтением прикоснувшись губами к алой эмали. Потом взглянул на кольцо с прядью волос, таинственно мерцавшее в зеленоватом свете автомобильной панели.
— Я собираюсь написать статью о Джоне Грэхэме Клаверхаусе. Жаль, что не получится рассказать историю во всех подробностях, тем не менее имя виконта останется в памяти шотландцев. Ведь народ должен знать своих героев.
— Похоже, рассказать подлинную историю наших приключений не получится, — сухо заметил Маклеод. — Но ведь не ради же этого мы боролись, не так ли? Честно говоря, на этой радостной ноте я закрыл бы книгу наших странствий и убрал ее подальше. Чем меньше будет разговоров, тем лучше. Больше всего я ненавижу давать объяснения широкой публике, жадной до сплетен. К счастью, мы почти не оставили следов, пожалуй, кроме погрома в Росслине.
— Твоя правда, — согласился Перегрин. — А все-таки немного жаль, что у нас не осталось никакого материального подтверждения всего, что было. В напоминание о былом мы увозим лишь повредившегося рассудком месье Жерара, да и тот скоро попадет в твои надежные руки, Адам.
Маклеод внезапно смущенно хмыкнул.
— Ошибаешься, парень, — пробормотал он. Перегрин и Адам, не сговариваясь, уставились на товарища. Инспектор, продолжая усмехаться, извлек из-под сиденья два длинных меча с богато инкрустированными рукоятями.
— Вот, решил захватить их с собой…
Видя, что его выходка поразила даже вечно невозмутимого Синклера, суровый инспектор развеселился, как мальчишка.
— Помнишь, пока ты старался устроить Жерара в машине поудобнее, я на минутку отлучился? Это я за мечами пошел. Мне подумалось, что нужно вернуть оружие рыцарям Росслина. Но теперь кажется, что лучше оставить мечи себе, на память. Слишком трудно будет объяснить росслинским властям, откуда мы их взяли.
Адам в напускном отчаянии возвел глаза к небу.
— Бог мой, с кем я связался? Инспектор, вы не боитесь предстать перед судом по обвинению в вандализме и ограблении могил?
Маклеод рассмеялся.
