— Что это? — воскликнул он. — Ты не чандим! Ты…
Он тут же замолчал — Тоф схватил его за горло огромными руками, оторвал от пола. Пытаясь вырваться, гвардеец выронил факел. Небрежным движением Тоф снял с него шлем и несколько раз стукнул головой о каменную стену коридора. Содрогнувшись, гвардеец обмяк. Тоф перекинул безвольное тело через плечо и снова двинулся вверх по ступеням.
Шелк спустился в коридор, подобрал стальной шлем и потухший факел и вернулся обратно.
— Всегда убирай вещественные доказательства, — сказал он Тофу. — Преступление не завершено, если все концы хорошенько не спрятаны.
Тоф улыбнулся в ответ.
Наверху ступени были покрыты прелой листвой, а клочьями свисающая с потолка паутина, похожая на истлевшие занавески, раскачивалась на ветру, со стоном врывавшемся внутрь через разбитые окна.
Зал на втором этаже был завален мусором. Лежавший на полу слой пожухлых листьев доходил до щиколотки. Большое выбитое окно в конце коридора позади них почти полностью заросло густым плющом, трепетавшим и шуршавшим от промозглого ночного ветра. Двери потрескались и сгнили, в петлях, поскрипывая, качались их остатки. Комнаты второго этажа тоже потонули в листьях и грязи, обивку мебели и покрывала с кроватей, давным-давно истлевшие, по лоскуткам растащили мыши для своих гнезд. Тоф внес бесчувственного пленника в одну из комнат, привязал его руку к ступне и вставил в рот кляп — на тот случай, если гвардеец очнется до рассвета и вздумает кричать.
— Свет шел оттуда, с той стороны, — сказал Гарион. — Но что там находится?
— Когда-то это были покои самого Торака, — пояснил Фельдегаст, открывая свой фонарь так, чтобы от него шел слабый луч света. — Там располагался его Тронный зал и личная часовня. Я могу даже проводить вас в его спальню, чтобы вы попрыгали на его широкой постели — или что там от нее осталось, — если, конечно, вам придет в голову такая светлая мысль.
— Думаю, я могу без этого обойтись. — Белгарат подергал себя за мочку уха. — И давно ты здесь был в последний раз? — спросил он жонглера.
— Месяцев шесть назад.
— Дом был обитаем? — спросила Сенедра.
— Боюсь, что нет, моя милая. Здесь было пусто, как в могиле.
— Но это до появления здесь Зандрамас, Сенедра, — уточнила Полгара.
— А в чем смысл твоего вопроса, Белгарат? — обратился к нему Фельдегаст. — Я последний раз попал сюда как раз после Во-Мимбра, дом тогда находился в прекрасном состоянии, но ангараканские строения прочностью не отличаются. Посмотрите на штукатурку — она рассыпается, как черствый хлеб.
Белгарат кивнул.
— Так я и думал, — сказал он. — Ну, хорошо, мы пришли сюда за информацией, а не затем, чтобы устраивать битву в коридорах.
— Если только здесь нет Зандрамас, — поправил его Гарион. — Если же она все еще здесь с моим сыном, я начну такую битву, по сравнению с которой Во-Мимбр покажется сельским праздником.
— А я прикончу всех, кого он упустит, — яростно добавила Сенедра.
— Ты можешь их успокоить? — обратился Белгарат к своей дочери.
— Не в этих обстоятельствах, — ответила Полгара. — Я, может, даже сама к ним присоединюсь.
— Я думал, нам удалось искоренить в тебе все алорийское, Пол, — сказал он ей.
— Во мне говорит другое, отец.
— Я думаю вот что, — проговорил Белгарат, — и хочу довести это до вашего сведения прежде, чем вы вздумаете ринуться в бой. Дело в том, что отсюда мы сможем услышать или даже увидеть все, что происходит в главной части здания. Если, как говорит Фельдегаст, штукатурка действительно так обветшала, то не составит труда проделать в полу маленькие дырочки и выяснить все, что нам нужно знать. Если Зандрамас находится здесь — это одно дело, мы с ней разберемся. Но если внизу находятся лишь чандимы Урвона и гвардейцы или банда карандийских фанатиков Менха, то у нас другая задача: найти следы Зандрамас и незамедлительно отправиться за ней. Не затевая драки, разумеется.
— Да, это разумно, — согласился Дарник. — Глупо ввязываться в драку, без которой можно обойтись.
— Я очень рад, что хоть у кого-то из этой воинственной компании осталось немного здравого смысла.
— Но если Зандрамас все же там, внизу, — добавил кузнец, — я тоже захочу с ней встретиться.
— И ты, Дарник? — простонал Белгарат.
Отряд после короткой остановки вновь двинулся по заваленному листьями коридору.
Когда они проходили мимо огромной двустворчатой двери, столь массивной, что ее не взяло время и не коснулось разрушение, Белгарат вдруг что-то вспомнил.
— Я хочу заглянуть туда, — прошептал он. Когда он открывал дверь, меч, висевший на поясе у Гариона, дернулся так, что чуть не сбил его с ног.
— Дедушка! — воскликнул Гарион и протянул руку к Шару. Дав ему приказание успокоиться, он вытащил из ножен огромный клинок. Меч уперся в пол острием и буквально втащил его в комнату. — Она была здесь, — торжественно произнес он.
— Кто? — спросил Дарник.
— Зандрамас. Она была с Гэраном в этой комнате.
Фельдегаст приоткрыл переднюю стенку фонаря, чтобы поярче осветить комнату. В большой со сводчатым потолком библиотеке стояли высокие, до потолка, шкафы с пыльными и изъеденными плесенью книгами и рукописями.
— Так вот что она здесь искала, — сказал Белгарат.
— Что? — спросил Шелк.
— Какую-то книгу или рукопись. Скорее всего какое-то пророчество. — Лицо его омрачилось. — Она идет по тому же следу, что и я, а это, пожалуй, единственное место, где она могла найти неповрежденную копию Ашабских пророчеств.
— Ой! — испуганно воскликнула Сенедра, дрожащей рукой указывая на покрытый пылью пол. На нем виднелись следы. Одни явно оставлены женскими туфельками, а рядом другие — крошечные. — Мой малыш топал по этому полу. — Голос Сенедры дрогнул; она разразилась рыданиями. — Он уже ходит, — сквозь слезы проговорила она, — я никогда не увижу его первых шагов…
Полгара подошла к ней и, желая утешить, заключила в объятия.
Глаза Гариона тоже наполнились слезами, и он с такой силой сжал рукоять меча, что пальцы его побелели. Он почувствовал страстное желание крушить и ломать все вокруг.
Белгарат шепотом произносил проклятия.
— В чем дело? — спросил его Шелк.
— Это было то, за чем я сюда пришел, — сквозь зубы проскрипел старик. — Мне нужна чистая копия Ашабских пророчеств, и тут Зандрамас меня опередила.
— Может быть, есть еще экземпляр.
— Исключено. Она неслась впереди меня, сжигая все книги, которые попадались ей на пути. Если бы здесь была еще одна копия, она бы сделала так, чтобы я не мог ее заполучить. Вот почему она так долго оставалась здесь — она перевернула вверх дном весь дом, чтобы удостовериться: ее копия единственная. — Он снова разразился бранью.
