— А это может тебе пригодиться? — спросил Эрионд, подходя к столу, с которого, в отличие от других в этой комнате, была тщательно вытерта пыль.
Посередине стола лежала книга в черном кожаном переплете. Когда Эрионд взял ее в руки, оттуда выпал сложенный листок пергамента, спрятанный между страницами. Юноша наклонился, поднял листок и взглянул на него.
— Что это? — спросил Белгарат.
— Записка, — ответил Эрионд. — Для тебя. — Он протянул старику пергамент и книгу.
Белгарат прочел записку. Лицо его внезапно побледнело, а затем покрылось пятнами. Он сжал зубы так, что на лице и на шее у него проступили вены. Гарион почувствовал, как в старом волшебнике поднимается волна энергии.
— Отец! — резко выкрикнула Полгара. — Не надо! Вспомни, мы здесь не одни!
Огромным усилием воли он сдержал себя, а затем скомкал пергамент и швырнул его на пол с такой силой, что тот, подскочив, полетел через всю комнату. Белгарат замахнулся рукой, держащей книгу, собираясь послать ее вслед за пергаментом, но, видимо, передумал. Наугад раскрыв книгу, он пролистал сколько страниц и разразился яростными проклятиями. Затем он протянул ее Гариону.
— Вот, глянь-ка, — произнес он и с мрачным, как туча, лицом стал ходить взад и вперед по комнате, жестикулируя руками и бормоча себе под нос проклятия.
Гарион открыл книгу и повернул ее к свету. И сразу понял причину гнева Белгарата. Целые куски текста были тщательно уничтожены — не просто вымараны, а полностью вырезаны из страницы бритвой или очень острым ножом. Гарион не удержался от крепкого словца.
Шелк взглянул на него. Он поперхнулся и, покачав головой, поглядел на разъяренного Белгарата.
— О боги! — вырвалось у него.
— Что там? — спросил Гарион.
— По-моему, нам всем следует на некоторое время оставить твоего деда в покое, — ответил остролицый человечек. — Ему нужно время, чтобы прийти в себя.
— Прочти записку, Шёлк, — сказала Полгара. — И не надо ее комментировать.
— »Белгарат, — прочел Шелк. — Я победила тебя, старик. Теперь я отправляюсь в Место, которого больше нет, на последнюю встречу. Следуй за мной, если сможешь. Возможно, эта книга тебе пригодится».
— А подпись? — спросила его Бархотка.
— Зандрамас, — ответил он. — Кто же еще?
— Да, письмо оскорбительное, — пробормотал Сади. Он посмотрел на Белгарата, продолжавшего в бессильной ярости стучать кулаком по стене. — Он на редкость хладнокровен, учитывая все, что произошло.
— Хотя теперь мы знаем ответы на многие вопросы, — задумчиво произнесла Бархотка.
— Какие, например? — спросил Шелк.
— Мы не знали, тут находится Зандрамас или нет. Теперь совершенно очевидно, что ее нет. Надо быть идиотом, чтобы оставить Белгарату такую записку и затем не исчезнуть, рискуя попасться ему в руки.
— Да, это верно, — согласился он. — И сейчас нам нет смысла оставаться тут, в доме. Шар напал на след, поэтому давайте осторожно выберемся из дома и последуем за Зандрамас.
— Не выяснив, кто здесь находится? — возразил Фельдегаст. — Мое любопытство возбуждено до крайности, и я не уйду отсюда, не удовлетворив его. — Он поглядел через комнату на метавшего громы и молнии Белгарата. — К тому же нашему почтенному другу понадобится некоторое время, чтобы обрести спокойствие. Я думаю отправиться в тот конец коридора и найти где-нибудь дырочку, чтобы подсмотреть, что творится на первом этаже. Хочу получить ответ на жгучие вопросы, которые не дают мне покоя. — Он подошел к столу и зажег свечку от своего фонаря. — Хотите пойти со мной, принц Хелдар? — пригласил он Шелка.
— Почему бы и нет? — пожал плечами тот.
— Я тоже пойду, — сказал Гарион. Он протянул книгу Полгаре и еще раз взглянул на бушевавшего Белгарата. — Скоро это у него пройдет?
— Я поговорю с ним, дорогой. Не задерживайтесь там.
Гарион кивнул, и троица тихо покинула библиотеку.
Комната, находившаяся в конце коридора, была небольших размеров, у стен ее стояли стеллажи. Гарион догадался, что когда-то здесь хранили белье и одежду. Фельдегаст, сощурившись, оглядел засыпанный листьями пол, а потом прикрыл свой фонарь.
Листья ворохами лежали в углах и вдоль стен, но вo внезапно наступившей темноте сквозь них пробился слабый свет, и снизу донеслись неясные голоса.
— Мой темпераментный старый друг был прав, — прошептал Фельдегаст. — Кажется, штукатурка совсем прохудилась. Не составит никакого труда убрать листья и устроить уютные шпионские щелочки. Давайте же выясним, кто обосновался в доме Торака.
Гарион вдруг почувствовал, что он вновь переживает то, что когда-то давно уже происходило с ним. Это было во дворце короля Анхега в Вал-Алорне, он следовал за человеком в зеленом плаще по заброшенному коридору, пока они не дошли до места, где сквозь растрескавшуюся штукатурку снизу доносились голоса. Он припомнил еще кое-что. Когда они были в Тол-Хонете, разве не сказал Белгарат, что многое из того, что произошло во время поисков Шара, должно повториться, так как неизбежна еще одна встреча, они встретятся — Дитя Света и Дитя Тьмы. Он попытался отогнать от себя это ощущение, но безуспешно. Убрав листья от трещины, проходящей через заднюю стену помещения, и стараясь, чтобы ни один не попал в комнату под ними, они устроились поудобнее на полу и приготовились смотреть и слушать.
Под ними находилась очень большая комната. На окнах — истлевшие полосы занавесок, в углах — все та же паутина и плесень. Вдоль стен в железных кольцах прикреплены дымящиеся факелы, а пол покрыт пылью и мусором, скопившимся за долгие столетия. Комната полна гролимов в черных одеяниях, среди которых кое-где можно было видеть людей в грубой одежде карандийцев и в блестящих доспехах церковных гвардейцев. Посередине комнаты, выстроившись, как отряд солдат, сидели на задних лапах в ожидании приказа огромные черные псы Торака. Перед собаками возвышался черный алтарь, который, видимо, недавно использовали по назначению. По бокам от него стояли мерцающие огнем светильники. У стены, на возвышении, находился золотой трон, а за ним — полуистлевшая черная драпировка и огромное изображение лица Торака.
— Знаете, это был Тронный зал Обожженного Лица, — прошептал Фельдегаст.
— Это чандимы, да? — приглушенно спросил Гарион.
— Они самые — и люди, и звери. Меня немного удивляет, что Урвон привел сюда своих собак, хотя, пожалуй, служить конурой — это самое подходящее применение для Ашабы.
Бросалось в глаза, что люди в комнате нетерпеливо поглядывали на трон — очевидно, чего-то ждали.
Внизу, колыхнув наполненный дымом воздух, прозвенел удар огромного колокола.
