Эрик задохнулся от ярости.
— Не оправдывайся, старина! — просто сказал Кожемяка, хлопая ярла по плечу. — Это не твоя вина!
— Он в моей команде! — проревел варяг. — И ответственность на мне!
— Ладно, забудем! — весело отозвался Никита. — Не на того напал! Мы тоже не лаптем щи хлебаем! Правда, Морозко?
Морозко потянулся, зевая:
— А в чем дело — то?
— Ты чего, — удивился Никита, — все проспал?
Морозко утвердительно кивнул.
— Ну и ладно, — махнул рукой Кожемяка, — невелика была забава.
Он с интересом оглядел выступающие из тумана очертания какого-то побережья.
— Где это мы?
— Не знаю, — коротко ответил ярл. — Потому и приказал разбудить!
— Как это? — не поверил Кожемяка. — Ты ж говорил, что с закрытыми глазами до Буяна доведешь!
— Говорил, — согласился Эрик. — Мы все время шли верным курсом, но оказались не там! Я ничего не понимаю! Этот берег мне незнаком!
Ярл в недоумении развел руками.
— Ты уверен, что это не Буян? — переспросил Морозко.
— Да, — подтвердил Эрик, — я обходил на драккаре Рюген не один раз! Таких фьордов там нет! Как нет и такой высокой скалы!
Эрик указал на острый гранитный пик, покрытый снежной шапкой вечного льда.
— Да и трава здесь зеленая не по сезону! — продолжал сокрушаться варяг.
— Точно! — согласился Морозко, рассматривая зеленую долину, заросшую бледными невзрачными цветами.
В отличие от варягов Мор сразу понял, куда занесло драккар Эрика. Еще ночью он почувствовал присутствие некой силы, что беспардонно изменяла окружающий мир, направляя утлое суденышко смертных в нужное место. В тот момент, когда неведомый остров явился мореплавателям, старый демон уже знал, в чьей власти находятся путники, ибо тех, кто мог бы повелевать столь древней мощью было не так уж и много.
— Дикие тюльпаны, — приглядевшись к цветам, — сообщил Морозко. — Асфоделы по-ромейски. Цветы мертвых!
— Истину глаголешь! — согласился с парнем седой кощунник, что рассказывал парням притчу о меде поэзии. — На этом острове нет места живым — здесь ворота в мрачное царство Хель!
— Ты спятил, старик? — накинулся на волхва Эрик. — Как мы могли очутиться у ворот Нифльхейма? Туда никто не знает дороги!
— Когда-то в старину, — ничуть не смутившись, поучительно продолжал волхв, — врата в навье царство появлялись очень часто в самых разных местах. Со временем это стало редкостью, но все же возможным. Попробуй свернуть с пути, — посоветовал он ярлу, — и я готов биться о заклад, что у тебя ничего не получится!
— Слушай команду! — рявкнул варяг. — Весла на воду! Гребем прочь от этого проклятого места!
Люди послушно сели на весла. Вода за крутым бортом драккара вскипела. Спины гребцов трещали от напряжения, но судно продолжало идти прежним курсом.
— Навались! — рвал глотку Эрик, стоя у кормила. — Давай, раз…
Некоторое время волхв, усмехаясь в усы, наблюдал за безуспешными попытками развернуть судно. Затем крикнул:
— Не насилуй людей, Эрик! Все тщетно!
— Клянусь Вотаном, — сквозь зубы процедил Эрик, — твоя взяла!
Он бросил рулевое весло и, тяжело ступая, подошел к старику.
— Что делать, посоветуй, раз такой умный!
Кощунник развел руками.
— Я не бог, а простой смертный! Что делать — тоже не знаю! Но будь на чеку! Мало ли…
— Суши весла! — распорядился ярл. — Оружие приготовить!
Волхв с сомнением покачал головой, наблюдая за приготовлениями варягов. Драккар тем временем обогнул остров с полуночи и вошел в обширную бухту. Берег бухты, сплошь заросший дикими тюльпанами, рассекала небольшая спокойная река. Судно, не замедляя хода, вошло в её устье. Неведомая сила влекла судно к темному зеву пещеры в глубине горы, туда же впадала и река.
— Это Гьёль, река забвения, — судорожно сглотнув, прошептал Эрик. — А там, — он указал на пещеру, — ворота Нифльхейма.
— А я всегда думал, что навья река — это Смородина, — удивленно протянул Кожемяка. — Огненная! Там еще калинов мост…
— Навья страна богата реками: Гьель, Смородина, Ахеронт, Лета, Стикс, Коцит, — пояснил кощунник, загибая пальцы. — Да какая разница! — воскликнул он возбужденно. — Суть от этого не изменится…
Его слова потонули в испуганных криках команды: высоко в небе парила крылатая тень.
— Дева Магура — хранительница дороги мертвых! — изумленно выдохнул ярл.
— Она пропускает нас, значит, наши дела плохи! Совсем плохи!
На берегу появились призрачные бесплотные тени. По мере приближения к пещере призраков становилось все больше и больше. Они беспорядочно бродили по зеленым лужайкам и тяжко стонали, протягивая прозрачные руки к судну. Из темного провала пещеры дохнуло сухим жаром.
— В самое пекло! — прошептал Кожемяка, когда драккар, не останавливаясь, прошел под высоким сводом пещеры.
Судно ощутимо набирало скорость, выход остался далеко позади и наконец, исчез совсем: мореплаватели оказались в кромешной тьме.
— Зажечь факелы! — приказал Эрик.
Через мгновение мерцающий свет факелов осветил напряженные лица людей. Огонь отвоевал у темноты лишь палубу драккара, остальное пространство тонуло во мраке.
— Интересно, долго мы будем так плыть? — подал голос Никита.
— Пока не приплывем! — спокойно ответил волхв. — По-моему мы уже спустились довольно глубоко! Скоро все проясниться!
— Но ведь мы живые, а живым входа в навь нету, — изрек с умным видом Никита.
— По всем законам нас тут и не должно быть, — согласился старик, — но кому-то на это наплевать! Так или иначе, мы должны будем умереть! Тех, кто выбрался отсюда живыми можно пересчитать по пальцам.
— Спасибо, утешил, — нервно хохотнул Кожемяка. — Но я умирать пока не согласный!
Он скинул с плеч перевязь и достал меч. Путник в сером балахоне, что сидел всю дорогу тише мыши, увидев меч, дернулся словно от удара. Но на него никто не обратил внимания: впереди забрезжила слабая полоска света. Драккар сходу вылетел на открытое пространство и замер, покачиваясь на волнах. Темный ход в преисподнюю остался позади, открывшийся путникам мир был серым и тусклым, подернутый легкой дымкой. В воздухе ощутимо пахло горелой смолой, серой и паленой шерстью. Помимо этого все вокруг пропиталось запахом тлена и разложения: речной поток выкинул судно в большое зловонное болото. Желтовато-коричневая поверхность болота то и дело вспухала огромными пузырями, которые лопались словно перезревшие гнойники, обдавая мореплавателей непереносимым смрадом. Он был настолько сильным, что свалил с ног несколько человек и заставил оставшихся в сознании вывернуться наизнанку в приступе рвоты.
