С этими словами Анна вышла в общую залу и задёрнула за собой занавеску.
* * *
Теперь царевна была уверена в том, что тот, кто вернулся и выдавал себя за Владара – это, на самом деле не Владар, а шпион Шегъгорърара. Ведь при последнем расставании она не дарила Владару никакого перстня, а этот, поддельный так убеждённо соврал. Конечно, настоящий Владар ни за что не стал бы врать Анне.
Также Анна была уверена, что и Тикун и все остальные пришедшие с ним – это не настоящие повстанцы, а подменённые. Она догадывалась, что не даром лже–Тикун созывал в эту подземную залу всех участников борьбы. Конечно, это задумывалось с расчетом на то, что, когда они соберутся – их и схватят.
Но как об этом предупредить настоящих повстанцев? Как спасти их? Ведь, начни она просто так, без особых доказательств, говорить об этом, так её и слушать не станут. А, может, за сумасшедшую посчитают. А уж лже–Тикун постарается, чтобы её изолировали.
Задумчивая, подошла Анна к общему столу, взяла с него большое, спелое яблоко, и медленно начала жевать:
«Должно быть, это какие–то новые, более совершенные модели врагов. Те, прежние, боялись магнитов, а этих уже магнитами не возьмёшь. Но, похоже, эти, новые, так же как и прежние, не способны есть и пить. На этом бы их легко можно было раскрыть, если бы не одно «но» – ведь не станешь же их насильно кормить и поить, чтобы доказать свою теорию… Насколько мне известно, те, прежние, весьма опасались электрических разрядов. Да не просто опасались – они ещё и притягивали к себе электрические разряды. Помню, как, вскоре после того как произошла подмена, мой лже–братец Ягомир шёл по галерее. Погода была ненастная, клубились тучи. И вот из тучи вырвалась шаровая молния, понеслась прямо на лже–Ягомира. Он бросился от неё наутёк, да с такой скоростью, с какой ни один человек не способен бегать. Тем ни менее, молния настигла его уже в самом окончании галереи. Сломался он, конечно, но его быстренько починили или попросту подменили на новую копию – ведь нельзя же оставаться без столь важной фигуры, как военачальник… Но откуда здесь, в этом подвале взять электрический разряд. Не молнию, а хотя бы самый маленький электрический разряд…»
Тут Анна услышала голос:
– Привет, царевна.
Анна вышла из своего задумчивого состояния и увидела, что перед ней стоит мальчишка лет, примерно, семи; рябой, с нечесаный головой. Он выглядел весёлым и шебутным; похоже, его совсем не волновался, что перед ним такая важная персона, как царевна.
Он спрашивал:
– Чего такая мрачная? Ведь мы скоро Шегегорар победим.
– Я не мрачная. Я просто думаю, – и она, наклонившись к мальчишке, спросила негромко. – А что тебе известно об электричестве?
– Электричество есть в тучах. В небожорах…
– Что ещё за небожоры?
– Ну это такие здоровенные чудища. Они ещё в тучах живут. Там в себя электричество набирают.
– Да… читала я о таких. Правда, в книгах их называют: тучиннами, но это не столь важно. Ведь всё равно до них сейчас не добраться, электричеством не завладеть.
– Так тебе электричество нужно?
– Тише! – Анна встревожено оглянулась – не услышал ли этого кто–нибудь из подменённых. Но, кажется, нет – все они группировались возле Тикуна.
Мальчишка переспросил:
– Так тебе электричество нужно?
– Да. Но где его достать?
– А ты слыхала о Тереванских медузах?
– Я читала, что на водном мире Теревене водится множество всякой живности. В том числе, и медузы: самых разных форм, размеров. Большинство из них способны вырабатывать электрические разряды. Но до мира Тереван – 80 тысяч километров.
– А мне дядя Вамагат привёз с Теревана медузу. Ты слышала о дяде Тереване?
– Нет, извини, вот о дяде Тереване я не слышала.
– Как же ты? Ведь он – лучший воздтрос во всём Светграде. Хочешь, я тебя с ним познакомлю.
– Давай, в другой раз. А сейчас мне очень хочется взглянуть на подаренную тебе медузу.
В глазах мальчишки можно было прочитать искреннее счастье. Он произнёс:
– Конечно! Тебе, царевна, моя медуза понравится. Я за ней ухаживаю. Пойдём!..
И они прошли в боковую комнатушку, где в последнее время ютилась целая семья. Однако, в это время в комнате присутствовала только маленькая девчонка, которая играла с куклами; родители же общались в зале, ждали, что такое необычное сообщит им Тикун.
Мальчишка подошёл к тумбочке, открыл её, достал некий предмет, прикрытый тёмной тканью, и спросил у Анны:
– Готова?
– Да…
Тогда мальчишка резким, торжественным жестом отдёрнул ткань. И Анна увидела аквариум, в котором плавала, источая розоватый свет полупрозрачная, весьма крупная медуза.
Но вот, когда ткань была убрана, свечение медузы стало изменяться – переросло в синее, затем – в ярко–белое, с голубоватыми и оранжевыми прожилками. Из тела медузы по воде разбежались многоцветные, тончайшие нити…
– Ну каково? А? – спросил мальчишка.
– Очень хорошо.
– Эта медуза – главное моё сокровище. Её зовут – Тарья.
– А ты можешь мне одолжить ненадолго свою Тарью?
– Одолжить? А что ты с ней будешь делать?
– Просто хочу показать кое–кому.
– Показать? А, может, лучше пригласить этого кого–то сюда?
– Нет. Вряд ли он пойдёт.
– Ну–у, – мальчишка задумался, лицо его сделалось насупленным, задумчивым. Наконец, он произнёс. – Ладно, дам. Если ты пообещаешь, что с Тарьей ничего не случиться.
– Обещаю, – уверенно ответила Анна, хотя и не чувствовала такой уверенности, но ради большого дела она вынуждена была пойти на подобный обман.
– Ладно, царевна. Бери. Но смотри – осторожно. Тарья хорошая, с ней ничего не должно случиться.
И мальчишка, вновь накрыв аквариум тёмной тканью, торжественно передал его Анне.
Царевна ещё раз произнесла слова благодарности и вышла в большую залу. Несмотря на то, что её лицо хранило почти спокойное, свойственное ей печальное выражение – Анна очень волновалась. Конечно, она не была уверена, что у неё что–либо получится; и, более того, очень велик был шанс, что её замысел не сработает, и Тикун выставит её сумасшедшей, если вообще – не пособницей Шегъгорърара. Тогда уж точно – всё пропало…
* * *
Царевна Анна подошла к той группе, центром которой являлся лже–Тикун. Там также стояли и другие поддельные люди. С ними пытались завязать беседу и настоящие повстанцы.
Лже–Тикун и его помощники явно не желали общаться, но всё же, чтобы не вызывать подозрения, вынуждены были отвечать на кое–какие вопросы. Главным же ответом всегда было:
