Двери в соседний зал были закрыты неплотно, и я не удержалась от желания подглядеть и подслушать. Тихонечко открыла дверь пошире, так, чтобы через щель мне было видно происходящее в зале.
Я сразу увидела Фьюри. Он выглядел великолепно в белоснежной рубашке с закатанными рукавами и светлых бежевых брюках. Уж не знаю, как это работает, но костюм и в целом строгий облик почему-то прибавляет сотню баллов к привлекательности мужчины.
В общем, от Фьюри глаз не хотелось отрывать. Он с закрытыми глазами играл на скрипке, лицо его при этом было такое одухотворенное, он был полностью увлечен процессом, рождая на свет удивительную вдохновляющую музыку. Стоял Фьюри около эффектного белого рояля, на котором в четыре руки играли двое мужчин, оба с очень светлыми, чуть ли не белыми, как снег, волосами. Только у одного мужчины в белом камзоле волосы были короткие, а у другого мужчины, одетого, напротив, в черный камзол, волосы были очень длинные, заплетенные в тугую косу, кончик которой почти касался пола, когда мужчина запрокидывал голову назад, входя в раж во время игры на рояле. Пальцы обоих мужчин так и летали над клавишами, выплетая узор прекрасной мелодии. Наверное, где-то в стороне в зале находились еще какие-то музыканты, потому что я слышала звучание и других инструментов, но с моей точки больше никого в зале видно не было.
А еще длинноволосый мужчина пел. У него был красивый сильный голос, и я заслушалась песней, даже не заметила, как рот приоткрыла в восхищении, завороженная музыкой и голосом. Но смотрела я при этом только на Фьюри, улыбающемуся чему-то своему. Любовалась им, пока меня никто не видит, и слушала бархатный голос, поющий о любви…
…и, ветер оседлав, словно птицы к небу вознесутся,
В облаках причудливых столкнутся,
В новом ярком дне вдвоем проснутся…
Расскажи, лишь так с тобою встретиться могли мы?
Поглощенные мечтою и судьбой любимы…
Но время с нами играет,
И чувства переполняют
Утонуть в твоем океане желаю,
От прозрачного голоса таю.
…и, ветер оседлав, все мои мечты навек проснутся,
День один пройдут и вновь столкнутся,
Под колокол надежды вознесутся…
Расскажи, зачем ошибки люди совершают?
Разве это только время жить им всем мешает?..
Я жить хочу лишь с тобою,
Делиться радостью и болью
И огненный суд небесного свода
Не отменит нам общего восхода
…и, ветер оседлав, мои чувства в небеса взметнутся,
В океан твой нежный окунутся,
От горя и печали отрекутся…
…и ветер оседлав, я лечу вперед и с тьмой сражаюсь
Прыгаю с обрыва, задыхаюсь,
От ударов жизни уклоняюсь.
Кто погасит этот разгоревшийся мятеж?
Кто зашьет тончайшей нитью эту рану, брешь?
Рук не опущу, смогу тебя я защитить,
Никому не дам я наше будущее сбить.
[примечание автора: строки эти я писала под музыку Andreas Kubler "Jorney to Aurora"; очень рекомендую послушать эту прекрасную музыкальную композицию, которую в моем воображении как раз и могла бы слышать Белла в этом эпизоде]
Ох, знаете, если бы я уже не была влюблена в Фьюри, то сейчас бы точно влюбилась в него по уши, завороженная всей этой музыкальной обстановкой вокруг, не в силах оторвать взора от светлого лица Фьюри, который сейчас словно бы весь растворился в музыке, отдавая всего себя каждой ноте. Вот честное слово, он так играл на скрипке, будто бы занимался с ней любовью, ей-богу.
Мужчины доиграли мелодию, и я увидела, что Фьюри махнул кому-то рукой в сторону, и другие инструменты тоже стихли, послышались звуки отодвигаемых стульев: видимо, это Фьюри отпустил музыкантов. А сам остался стоять около рояля, беседуя с двумя блондинами.
Благодаря Ластару внутри меня еще и слух сейчас здорово обострился, так что я разговоры троих мужчин четко слышала. О-о-очень интересных разговоров, заставивших мое сердечко биться чаще.
Мужчина с длинными волосами выглядел чрезвычайно счастливым. Он довольно хлопнул в ладоши и восторженно воскликнул:
— Огонь! Еще б женский вокал сюда добавить, и совсем шикарно будет.
— Ну с этим ты сам разберёшься, я думаю, — усмехнулся Фьюри.
— Да, конечно. Но музыку ты великолепную написал, я в восторге! Твоя солирующая скрипка тут пришлась как нельзя кстати. Единственное, что меня бесит, так это отсутствие в вашем Лакоре современной работающей звукозаписывающей техники, — тяжело вздохнул мужчина.
Он при этом возился с какой-то штукой в руках, похожей на некий артефакт. Возможно, как раз звукозаписывающий, по форме напоминал такой, во всяком случае.
— Нет бы чтобы продвигать технический прогресс, а то живете, как в прошлом веке, — сварливым голосом продолжал блондин. — Фьюри, ты чем занимаешься на своем посту, а? Вот занялся бы делом в виде просветительства населения и продвижения техники в массы!..
— Ой, я тебя умоляю, — с улыбкой отмахнулся Фьюри. — Мы не в Форланде, реальность Лакора перегружена магией разных существ, которые в вашем мире не водятся. Ты сам прекрасно знаешь, что при таком раскладе нам только буйного развития техники не хватает для того, чтобы быстро свести с ума эту реальность. Пусть всё идет своим чередом. Техника в Лакоре развивается, но потихоньку, и это правильно в рамках нашего мира.
— К тому же, у нас, в Форланде, нет ни одного ледяного дракона, — важно кивнул второй мужчина, с короткими белыми волосами. — Все-таки магия арханов очень сильная и алчная, она довольно агрессивно поглощает энергию вокруг. На примере Фьюри это хорошо видно, его магический перекос даже часы останавливает.
— Эрик дело говорит, — кивнул Фьюри. — Так и есть.
Он положил скрипку со смычком на рояль и сам запрыгнул на него, закинув ногу на ногу.
Я с любопытством поглядывала на эту компанию и гадала, кто эти "пианисты", с которыми Фьюри вел себя столь расслабленно и неформально? Во всяком случае, все эти маги явно были опытными путешественниками между мирами.
— Ай, ерунда, — махнул рукой длинноволосый. — Фьюри пока такой один во всем Лакоре.
— Вот и хвала небесам, — произнес мужчина по имени Эрик. — Не хватало нам еще такого массового "счастья". Там, где появляется Фьюри, техника говорит "пока-пока!".
— Да ладно тебе, он скоро возьмет свою магию под контроль. Еще немного поваляется в стоге сена с босыми ногами и в правильной компании и стабилизирует свои магические вспышки.
При упоминании стога сена Эрик прыснул в кулак, но быстро взял себя в руки и придал лицу серьезное выражение.
Фьюри покачал головой и устало вздохнул.
— Вы с Заэлем когда-нибудь перестанете меня стебать по этому поводу?
— Когда-нибудь перестанем, — серьезно ответил длинноволосый мужчина по имени Заэль. — Просто пока слишком мало времени прошло. Мы еще не насладились сполна осознанием того, как, при каких обстоятельствах и в каком виде ты сутки шатался по Салаху. Я бы очень многое отдал за то, чтобы посмотреть, как ты вылезаешь из сундука, и как ты барахтаешься в стоге сена!..
— Тоже мне, нашел невиданное чудо, — проворчал Фьюри. — Я в детстве порой прятался в сундуке, когда с сестрой в прятки играл.
— Так то в детстве, — отмахнулся Заэль. — Когда ребенок в сундуке прячется — это скучно и обычно, в этом ничего особенного нет. А вот когда тебя везут тайком в сундуке по салахским ухабам, то это совсем другой уровень трындеца. И когда человек столь высокого ранга соизволит разминать свои босые ноженьки, разгуливая в одном шелковом халатике…
— У меня была обувь!!
— Ах да, точно. Прости, забылся, — понимающе покивал Заэль с крайне ехидным выражением лица. — Сандалии с цветочком. Великолепный выбор, соответствующий твоему статусу.
— Ты ничего не понимаешь, — серьезным тоном возразил Эрик. — Видимо, это последний писк моды в Салахе. А мы с тобой просто отстали от жизни.
